Старый дом на окраине города встретил нас скрипучей калиткой и заросшей тропинкой. Я поморщился, глядя на облупившуюся краску на ставнях и провисшие водостоки.
— Михаил, не делай такое лицо, — Анна легонько толкнула меня локтем. — Это же наш дом.
— Был когда-то, — буркнул я, доставая ключи. — Теперь это просто рухлядь, которую нужно привести в порядок, чтобы продать подороже.
Сестра только вздохнула. Она всегда была бабушкиной любимицей — вечно пропадала здесь летом, рисовала в старой беседке, помогала с огородом. А я… я был слишком занят, строя свой бизнес.
Замок поддался не сразу, словно сопротивляясь нашему вторжению. В нос ударил знакомый с детства запах — смесь сухих трав, старого дерева и чего-то неуловимо родного.
— Господи, здесь всё как прежде, — прошептала Анна, проводя рукой по старой этажерке. — Помнишь, как бабушка хранила здесь свои альбомы?
— Помню, что нам нужно год прожить в этом… музее, чтобы получить наследство, — я снял пиджак и закатал рукава рубашки. — Давай решим, с чего начать ремонт.
— Миша, может сначала просто осмотримся? Столько лет здесь не были…
Я хотел возразить, но что-то в её голосе заставило меня промолчать. Мы медленно обошли первый этаж — гостиную с массивным буфетом, кухню с печью, которую бабушка никогда не меняла на современную плиту.
— Смотри! — Анна подбежала к старому креслу-качалке. — Оно всё ещё здесь!
— Ну да, куда ему деться…
— А помнишь, как бабушка рассказывала нам сказки? Ты сидел вот тут, на полу, — она указала на потёртый ковёр, — а я устраивалась у неё на коленях.
Я помнил. И как пахло свежей выпечкой, и как скрипели половицы под бабушкиными шагами, и как она называла меня «мой маленький бизнесмен», когда я продавал соседским детям самодельные кораблики.
— Нужно проверить второй этаж, — я решительно направился к лестнице, пытаясь отогнать непрошеные воспоминания.
Ступеньки протестующе заскрипели под ногами. В коридоре было темно — пришлось включить фонарик на телефоне.
— Миша, мне кажется… или здесь холоднее? — Анна поёжилась, обхватив себя руками.
— Просто окна давно не открывали, — я толкнул дверь в бывшую детскую. — Застоявшийся воздух…
Но что-то действительно было не так. Комната выглядела… обжитой. Словно кто-то недавно протирал пыль, поправлял занавески, двигал стулья.
— Странно, — пробормотал я, осматривая идеально заправленную кровать. — Может, риэлтор заходил?
— После похорон сюда никто не входил, — Анна покачала голова. — Ты же сам настоял, чтобы дом опечатали до оглашения завещания.
В этот момент где-то внизу раздался звук — будто кто-то передвинул кресло-качалку. Мы переглянулись.
— Ветер, наверное, — неуверенно предположил я. — Надо проверить, все ли окна закрыты.
Мы спустились вниз. Кресло-качалка медленно покачивалась, хотя все окна были наглухо закрыты.
— Миша… — Анна схватила меня за руку. — Ты помнишь условие в завещании? «Прожить в доме год и сохранить его дух»?
— Ань, только не начинай. Никаких призраков не существует.
— А я и не говорю про призраков, — она улыбнулась. — Просто… может, бабушка хотела, чтобы мы вспомнили что-то важное? Что-то, что мы потеряли, пока гонялись за своими целями?
Я хотел ответить, что единственное, что мы потеряли — это время, которое потратим на этот старый дом. Но вдруг почувствовал знакомый запах — пирог с яблоками. Бабушкин фирменный.
— Ты тоже это чувствуешь? — прошептала Анна.
Я молча кивнул. В голове вертелись бабушкины слова: «Дом живёт, пока в нём живёт любовь». Тогда я считал это старческой сентиментальностью.
— Давай сначала разберём вещи, — наконец сказал я. — А ремонт… ремонт может подождать.
Анна просияла, и в этот момент кресло-качалка снова скрипнула, словно кто-то невидимый одобрительно кивнул.
Мы провели весь вечер, разбирая старые альбомы. Я забыл про телефон, который постоянно разрывался от рабочих звонков. Анна рассказывала истории о своих летних каникулах здесь, а я вспоминал, как помогал бабушке чинить скрипучую калитку.
Когда стемнело, мы обнаружили на кухонном столе две чашки с горячим чаем и записку, написанную знакомым почерком: «Добро пожаловать домой, мои дорогие».
— Это невозможно, — пробормотал я, разглядывая записку.
— А может, просто нужно позволить некоторым невозможным вещам случиться? — тихо спросила Анна, и в полумраке кухни мне показалось, что в углу промелькнула знакомая фигура в цветастом переднике.
Эта ночь стала первой из трёхсот шестидесяти пяти, которые нам предстояло провести здесь. И я уже начинал понимать, что дело не в наследстве. Совсем не в нём.
***
Следующим утром я проснулся от запаха свежесваренного кофе. Анна уже хлопотала на кухне, напевая что-то себе под нос.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (https://t.me/ru1ogorod) и Дзен (https://dzen.ru/1ogorodru)
— Доброе утро, соня! — она поставила передо мной чашку. — Представляешь, нашла бабушкину старую турку. Помнишь, как она всегда говорила…
— «Кофе из турки — как объятия любимого человека: согревает душу», — мы произнесли это вместе и рассмеялись.
— Миш, я тут подумала… Может, не будем делать капитальный ремонт? Просто приведём всё в порядок, подкрасим, починим…
Я отхлебнул кофе — вкус был точь-в-точь как в детстве.
— Ань, дом старый. Тут всё менять надо — проводку, трубы…
— Но это убьёт его душу! — она присела рядом. — Смотри, что я нашла.
На стол легла потрёпанная тетрадь в клеенчатой обложке.
— Бабушкин дневник?
— Да. Послушай: «Сегодня Мишенька снова приехал с новым бизнес-планом. Всё говорит о деньгах, о успехе. А я смотрю в его глаза и вижу того маленького мальчика, который плакал, когда у соседского котёнка болела лапка…»
— Дай сюда, — я попытался выхватить тетрадь, но Анна увернулась.
— «Аннушка другая — она чувствует дом, слышит его. Как жаль, что они не понимают главного — счастье не в деньгах и не в успехе. Оно здесь, в этих стенах, в памяти, в любви…»
— Хватит, — я встал из-за стола. — У меня работа, нужно созвониться с офисом.
— Сеть здесь не ловит, — как ни в чём не бывало сообщила сестра. — Я уже проверила.
— Что значит не ловит? А городской телефон?
— Отключён. Кажется, нам придётся действительно пожить здесь, без связи с внешним миром.
В этот момент в дверь постучали. На пороге стояла Мария Петровна — соседка, которая жила здесь, сколько я себя помню.
— Ой, детки! — она всплеснула руками. — Наконец-то! А я как почувствовала — пирожков напекла, вашей бабушки рецепт.
— Мария Петровна, — я нахмурился, — у вас случайно нет мобильного телефона?
— Есть, милый, только толку от него — здесь же связь не ловит. Говорят, вышку сломали, новую только через месяц поставят.
Я застонал. Месяц без связи? Без интернета? Без возможности контролировать бизнес?
— Зато время будет разобрать чердак, — подмигнула Анна. — Там столько всего интересного!
День потянулся медленно, наполненный странными открытиями. Мы нашли коробку со старыми фотографиями, мои первые рисунки, куклу-тряпичницу, которую бабушка сшила для Анны.
К вечеру я поймал себя на том, что не думаю о работе. Вместо этого мы с сестрой сидели в беседке, пили чай с Марией Петровной и слушали истории о нашем детстве.
— А помните, как ваша бабушка лечила? — соседка улыбнулась. — Все травы знала, настои делала. К ней весь посёлок ходил.
— Точно! — Анна вскочила. — Миш, пойдём на чердак — там должны быть её записи с рецептами!
На чердаке пахло пылью и сухими травами. В углу стояли связки растений, аккуратно подвешенные на верёвках.
— Надо же, до сих пор висят, — прошептала Анна. — И запах совсем не выветрился.
Мы нашли старый сундук, полный тетрадей с рецептами и заметками. А ещё там лежало письмо — нам.
«Мои дорогие внуки,
Если вы читаете это письмо, значит, я уже ушла. Но дом остался — наш дом, хранитель стольких историй и воспоминаний. Я знаю, Миша захочет его продать — он всегда был практичным. Но помни, внучек: некоторые вещи нельзя измерить деньгами.
Дом живёт, пока в нём живёт любовь. И я очень надеюсь, что за этот год вы вспомните, как любить — друг друга, этот дом, простые радости жизни.
Я буду рядом. Не пугайтесь, если услышите, как скрипит моё кресло — это просто я пришла проведать вас.
С любовью, ваша бабушка».
— Миш, — тихо позвала Анна, — ты плачешь?
— Нет, — я торопливо вытер глаза. — Просто пыль попала.
Той ночью мне приснилась бабушка. Она сидела в своём кресле-качалке и улыбалась:
«Ну что, бизнесмен, может всё-таки останешься? Дом скучает по тебе».
Утром я впервые за много лет проснулся без будильника. За окном пели птицы, пахло свежескошенной травой, а на столе ждал завтрак — точно такой же, какой бабушка готовила нам в детстве.
— Знаешь, — сказал я Анне, — может, мы действительно слишком торопимся с ремонтом…
Она просто улыбнулась и протянула мне садовые перчатки:
— Пойдём, поможешь мне с огородом. Бабушкины розы совсем заросли.
И я пошёл — впервые за долгие годы чувствуя, что наконец-то вернулся домой.
