Звук нового банковского уведомления в холодной зимней тишине словно расколол ему череп изнутри. Едва успев различить знакомую мелодию, он уже понимал, что это вовсе не дружеское «Привет, как дела?» и не очередное пуш-уведомление от соцсетей. На экране вспыхнуло имя банка и сумма, которую они снова должны были выплатить в ближайшие три дня.
Он сидел за кухонным столом, сжимая в руке мобильник, и тень от замершей на потолке лампы будто давила ему на спину. Да как же так? Подрагивающими пальцами он листал историю транзакций: недавний поход в бутик, онлайн-платёж за дорогой сервис по подбору стилиста, а теперь ещё одна сумма — восемь тысяч в месяц на ближайшие несколько лет. Его худое лицо с запавшими глазами отражалось в чёрном зеркале кухонного шкафа.
Шуршание пакета отвлекло его: она вошла в комнату, в руках сумочка с биркой. По глазам было понятно — покупка обошлась не в копейки. Не удержавшись, он выхватил чек и увидел там цифру 140 000 рублей.
Он замер. Внутри вспыхнуло нечто, похожее на отчаяние, и мгновенно превратилось в горячий комок гнева. Ещё пять дней назад они с трудом погасили последний взнос по ипотеке, и вот теперь — новая драконовская трата.
— Сколько можно? — тихо спросил он, стараясь не срываться, но голос предательски дрогнул.
— Да это же скидка, — пожала она плечами, принявшись рыться в пакете. — К тому же я давно мечтала о брендовом аксессуаре. Почему бы не купить, раз уж у стилиста была распродажа?
Он сжал руки в кулаки. Сердце билось так быстро, что при каждом стуке казалось, будто челюсти каменных стен сужаются. Зачем ты это делаешь? Разве не видишь, в какую яму мы падаем? Но вслух он произнёс:
— Мы же только-только выбрались из долгов… Ты хоть представила, сколько ещё придётся выплачивать?
— Господи, опять ты со своими моралями, — она недовольно нахмурила брови. — Успокойся, мы потихоньку расплатимся.
Он закрыл глаза, вдохнул и попытался собраться. Неделю назад они уже ругались, когда он случайно застал её в момент оформления покупки шубы — и тогда только чудом уговорил отменить заказ. Теперь же она снова потратила бешеные деньги вовсе не на самое необходимое.
— Слушай, — он говорил уже более уверенно, пытаясь наглядно объяснить ситуацию, — у нас есть конкретный семейный бюджет. Помнишь, ты сама согласилась пересмотреть траты?
— Пересмотрела, — бросила она, убирая сумочку в шкаф. — Но мы же не можем ходить в дешёвом барахле. Ты сам говорил, что тебе хочется, чтобы я выглядела красиво.
Он даже не нашёлся, что ответить. Где же эта грань, когда «красиво» превращается в «слишком дорого»?
На ужин, приготовленный из остатков вчерашней гречки и скудной порции овощей, он усадился с болезненным чувством вины. В книге рецептов, наверное, не существовало блюда проще, чем их повседневная гречка, но ситуацию это не исправляло.
— У нас всё хорошо? — тихо спросила она и сняла со стола телефон, который щёлкал уведомлениями о рассрочках. — Мне кажется, ты вчера был не против того, чтобы я обновила гардероб.
— Вчера я думал, что это будет хоть чуть-чуть в рамках разумного, — он с трудом сдерживал дрожь в голосе. — Но эти траты… Они же добавят ещё один кредит.
Она фыркнула. Он мельком отметил, как в небольшом коридоре маячит коробка с ещё нераспакованной обувью, и внутри у него что-то оборвалось. В конце концов, мне придётся снова брать подработку? Две, три?
Вечером он собрался с силами и попытался устроить «мирную переговорку»: накрыл небольшой стол, купил заранее недорогой сыр и вино с уценки — всё ради того, чтобы по-человечески обсудить финансовую ситуацию. Она вернулась с пакетом суши и несколькими дорогими закусками, которые словно кричали: «Посмотрите, я ни в чём себе не отказываю!»
— Это точно было нужно? — спросил он устало.
— Да ладно тебе! — махнула она рукой. — Сегодня же пятница, почему бы не побаловать себя?
Он молча смотрел на стол, уставленный яркими коробочками, и чувствовал, словно им верховодит тихая злость. Пятница. А за ней суббота, потом воскресенье… а в понедельник надо платить по счетам.
Он попытался говорить спокойным тоном, но то и дело срывался:
— Может, начнём придерживаться списка покупок? Ведь если так и дальше, мы просто потонем в этих долгах.
— Меня не волнуют эти твои расчёты, — глаза её свернули на него, будто он самый главный зануда на свете. — Жизнь одна, почему я должна отказывать себе в удовольствиях?
У него похолодели пальцы. Дневная усталость смешивалась с ощущением безысходности.
— Неужели ты вообще не понимаешь, что после всего мы едва можем себе позволить выплачивать проценты? — его голос звучал глухо и надтреснуто.
— По-моему, это только твоя проблема, — резко бросила она и ушла в спальню, хлопнув дверью.
Ночью он не мог уснуть. Вспоминал, как три года копил на первый взнос, отказывая себе во всём, чтобы они смогли купить эту квартиру. Она ведь тоже была рада… поначалу. Он вздохнул, встал с дивана и подошёл к стопке счетов на тумбочке. Сверху лежала сияющая синяя кредитка, когда-то обещавшая им «счастливую жизнь в рассрочку». Теперь от этой синевы тянуло холодом по всему телу.
Утром они почти не разговаривали. Весь день он проработал в офисе, отвечая на звонки клиентов — лица, претензии, цифры, шум, и всё это время в голове крутилась одна мысль: Что, если это уже переломная точка?
Вернувшись вечером, он решил: пора ставить жёсткие условия. Он понимал, что рискует вызвать новую вспышку, но иначе ситуацию не спасти.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
— С завтрашнего дня мы ведём совместный бюджет, — сказал он, едва она появилась на пороге. — Мы вместе всё планируем и решаем, что и когда покупаем.
— Что за диктат? — её глаза метали молнии. — Ты считаешь меня беспомощным ребёнком?
— Я считаю, что нам грозит банкротство, если мы не начнём контролировать расходы, — он усилием воли придавал тону рассудительность. — В итоге придётся вернуть всё лишнее… Может, даже ту сумку.
— Ни за что! — она бросила сумочку на пол и яростно обняла себя за плечи. — Не смей указывать мне, что делать!
Он вдруг почувствовал, как его собственная боль пробивается наружу. Нет больше сил оставаться бесстрастным.
— Тогда я уйду сегодня, — сказал он, еле справляясь с комком в горле. — Потому что не хочу опять просыпаться в страхе, что мы завтра окажемся на мели.
Она ничего не ответила. Лишь задержала на нём взгляд. В нём читалось что-то среднее между обидой и вызовом. Он не знал, чего ожидал — слёз? Прощальных слов? Впрочем, она молчала, и это было страшнее любого крика.
Ночью он ночевал у приятеля, который не сталкивался с подобными проблемами и весело спрашивал: «Ну, в чём дело? Все берут кредиты, живут себе отлично!» Но друг не знал, каково это — просыпаться в четыре утра в холодном поту, понимая, что вы вынуждены платить проценты ещё много лет.
На следующий день он явился домой, стараясь найти хоть крупицу взаимопонимания. На подъезде к квартире в груди всё пульсировало. Смущённый, он вошёл, и первое, что услышал, был шорох полиэтиленового пакета. Ей доставили новую коробку — на этот раз с косметикой.
— Зачем? — Он остановился в дверях, не решаясь пройти вглубь комнаты. — Мы ведь только вчера говорили, что дальше так нельзя…
— Думаешь, я не понимаю? — она сжала руками коробку и тихо добавила: — Я не умею иначе. Покупки — это как способ… спрятаться, что ли.
Он почувствовал укол жалости. Может, дело не в ней как в безответственной транжире, а в чём-то ещё — в какой-то пустоте, которую она пытается заполнить.
— Давай попробуем подойти к этому иначе, — сказал он мягко. — Сядем за стол и вместе рассмотрим цифры. Поймём, как нам закрыть долги и всё же оставаться на плаву.
Она опустила голову. Похоже, впервые за долгое время осознала, что сама тоже устала.
— Хорошо, — прошептала она. — Но только… я не обещаю, что сразу смогу перестать что-то покупать.
Он кивнул. Ему не хотелось давить на неё сильнее, но считал своим долгом взять ситуацию в жёсткие рамки. И всё же понимал, что если они оба не захотят идти навстречу, то развод становится лишь вопросом времени.
В тот вечер они разложили перед собой квитанции, раскрыли приложение банка на ноутбуке и медленно, шаг за шагом, начали подсчитывать, как им жить дальше. Рядом лежала та самая сумка за 140 000 рублей — яркая, будто упрёк всем их попыткам сэкономить.
— Может, если я продам эту сумку… — заговорила она. — Вырученные деньги внесём первым платёжом, а дальше уже разберёмся?
— Ты точно к этому готова? — он и сам не поверил, что слышит подобное предложение.
— Не знаю, — ответила она, с горькой усмешкой глядя в сторону. — Но, видимо, придётся.
Они долго сидели на кухне в полумраке, пытаясь достичь компромисса: обсуждали, на чём экономить, сколько откладывать, какова будет реальная сумма ежемесячных выплат. Он не отрывал взгляда от экрана с растущими графиками. Она нервно покусывала губы и всё время переставляла пустую чашку с чаем.
Застынув в тишине, они поняли, что ничего точно не решено. Но это было начало. Впервые у него появилось ощущение, что она хотя бы попыталась понять серьёзность их семейного положения. И впервые ей не захотелось огрызаться или доказывать, что он тиран.
Поздней ночью, уже засыпая, он поймал себя на странном чувстве облегчения. Возможно, теперь у нас есть шанс выбраться из этого кошмара. Но вместе с ним поселился и страх: Сможем ли мы выдержать и на сей раз не сорваться?
Наутро они встали, едва позавтракали хлебом и чаем, потом вместе поехали в ближайший ломбард. Он держал её за локоть, когда она неохотно передавала сумку за 140 000 женщине в пластиковых перчатках. Сумку оценили гораздо меньше, чем они рассчитывали, но это был хоть какой-то шаг.
— Вот, — его жена старалась не смотреть на полученные деньги. — Пусть это станет первым взносом. На косметику пока хватит и тех баночек, что у меня есть.
Он кивнул и сунул деньги в карман куртки. Им ещё предстояло научиться взаимодействовать без истерик, компромиссы будут нелёгкими — но сейчас они делали что-то вместе.
Когда они вышли на улицу, их обдало порывом колючего ветра. Она поёжилась. Холодно… А он понял, что давно не чувствовал этих тихих всхлипов зимнего воздуха так остро. Иногда самое трудное — остановиться перед пропастью и схватить друг друга за руки, пока не поздно.
— Поехали домой? — спросил он. — Обсудим, какую часть долга сможем закрыть в этом месяце.
— Поехали, — ответила она, глядя сверху на опустевший пакет, где недавно лежала её роскошная сумка.
Он незаметно выдохнул. В груди ещё ломало от тревоги, но теперь она казалась чуть приглушённой: за сквозняком проблем проглядывала крошечная надежда. Возможно, они сумеют через всё это пройти — вдвоём.
