Дневник свекрови: невестка узнаёт правду (рассказ)

Анна сидела на полу в комнате свекрови, перебирая старые вещи. Вера Павловна уехала на дачу, и невестка решила навести порядок в её шкафах — такой подарок к возвращению. Пыль кружилась в солнечных лучах, пробивающихся сквозь тюль.

— Господи, сколько же здесь всего, — пробормотала она, доставая очередную стопку пожелтевших газет.

Внезапно из-под них выпала потрёпанная тетрадь в коричневой обложке. Анна машинально подняла её и уже хотела отложить в сторону, как взгляд зацепился за знакомый почерк.

«20 марта. Сегодня Миша познакомил меня с ней. Анна. Худенькая, большеглазая. Смотрит настороженно, как котёнок. Я улыбалась, обнимала, а внутри всё сжалось — неужели правда уходит? Мой мальчик…»

Сердце ёкнуло. Дневник свекрови? Анна поспешно захлопнула тетрадь, но любопытство уже взяло верх.

— Нехорошо читать чужие записи, — прошептала она, поглаживая потёртую обложку. — Но ведь это про меня…

«25 марта. Они решили пожениться. Так быстро! Миша светится от счастья, а я не могу спать. Вспоминаю, как растила его одна, как отказывала себе во всём, чтобы у него было лучшее. А теперь какая-то девочка заберёт его в два счёта…»

— Мам, ты дома? — раздался голос мужа в прихожей.

Анна вздрогнула, поспешно спрятав тетрадь под свитер.

— Миш, я тут… убираюсь.

Он заглянул в комнату, окинул взглядом разбросанные вещи:

— О, генеральная уборка? Мама обрадуется.

— Думаешь? — Анна нервно заправила прядь за ухо. — Может, ей не понравится, что я копаюсь в её вещах?

— Да брось, она же любит порядок. — Михаил подошёл, обнял жену за плечи. — Слушай, я сегодня пораньше освободился. Может, сходим куда-нибудь?

— Прости, милый, мне нужно закончить здесь…

Когда муж ушел в душ, Анна достала дневник. Руки дрожали.

«15 апреля. Сегодня они переехали. Я помогала расставлять вещи, показывала, где что лежит. Анна вежливо улыбалась, но я же вижу — не нравится ей моё присутствие. А как иначе? Это мой дом, я здесь каждый угол знаю… Господи, дай мне сил принять эти перемены.»

— Вот оно что, — прошептала Анна. — А я-то думала…

Она вспомнила первые месяцы совместной жизни. Как старалась угодить свекрови, как та придирчиво осматривала кухню после её уборки, как поджимала губы, видя новые занавески.

«30 апреля. Миша всё реже заходит ко мне. Раньше каждый вечер забегал поболтать, а теперь… Анна готовит ему ужин, они запираются у себя. Я слышу их смех за стеной и плачу в подушку. Глупая старуха, я же должна радоваться его счастью! Но так больно…»

— Ань, ты скоро? — крикнул Михаил из кухни.

— Да-да, минутку!

Она торопливо пролистывала страницы. Взгляд выхватывал фразы: «…опять эти её новшества…», «…переставила мои любимые фотографии…», «…готовит совсем не так, как любит Миша…»

«10 мая. Сегодня случайно услышала их разговор. Анна жаловалась, что я её контролирую, что не даю дышать. Миша молчал. Он всегда молчит, когда речь заходит обо мне — боится обидеть обеих. А я ведь просто хочу помочь! Разве плохо, что подсказываю, как лучше? Я же опытнее…»

Анна закрыла глаза. Сколько раз она сама плакала, жалуясь мужу на свекровь? «Она следит за каждым моим шагом!», «Ничего не могу сделать по-своему!», «Это какой-то кошмар!»

Перевернула страницу — и замерла.

«15 мая. Нашла сегодня старую фотографию — я с маленьким Мишей на руках. Такие счастливые… Вспомнила, как тяжело было одной. Муж умер так рано, я даже не успела попрощаться. Осталась с годовалым ребёнком, ни опыта, ни поддержки. Боялась всего — что не справлюсь, что заболеет, что денег не хватит… Но справилась ведь! А теперь боюсь потерять — уже не маленького сына, а взрослого мужчину. Знаю, что глупо, но ничего не могу с собой поделать…»

Слёзы защипали глаза. Анна вспомнила своё детство — мама умерла рано, отец женился снова. Мачеха была доброй женщиной, но… это была не мама. Как же она не понимала раньше?

— Аня! — позвал Михаил. — Ты там заснула?

— Иду! — Она спрятала дневник в карман халата. — Представляешь, сколько здесь старых вещей? Можно музей открывать!

— Да уж, мама ничего выбрасывать не любит. — Он улыбнулся. — Помню, в детстве прятал от неё двойки в дневнике. Она всё равно находила — говорила, материнское сердце подсказывает.

Анна молча обняла мужа. Сердце колотилось.

«Я всё делала неправильно», — думала она. — «Воевала, обижалась, строила стены. А надо было просто понять…»

Вечером она достала телефон:

— Алло, мама Вера? Как вы там, на даче? Да, да, всё хорошо… Слушайте, я тут прибралась немного в вашей комнате. И знаете… может, вы расскажете мне, как Миша в детстве рос? Просто… мне интересно. Правда интересно.

На другом конце провода повисла пауза. А потом голос свекрови дрогнул:

— Расскажу, Анечка. Обязательно расскажу. Приезжайте ко мне на выходные, а? Я пирогов напеку…

Анна улыбнулась, глядя на коричневую тетрадь:

— Обязательно приедем. Только теперь я сама хочу научиться печь пироги. По вашему рецепту. Научите?

***

На другом конце провода повисла тишина.

— Алло? Мама Вера? — встревоженно переспросила Анна.

— Здесь я, здесь… — голос свекрови дрогнул. — Просто неожиданно… Ты впервые назвала меня мамой.

Анна и сама не заметила, как это вырвалось.

— Знаешь, — продолжала Вера Павловна, — я тут на даче розы посадила. Белые и розовые. К августу как раз зацветут… Приезжайте с Мишей, а? Покажу свои цветники.

— Обязательно приедем. В эти выходные, хорошо?

— Конечно! Я и комнату вам приготовлю, и…

— Мам, — мягко перебила Анна, — давайте мы сами приедем пораньше и всё вместе сделаем? И пироги тоже.

В трубке снова повисла пауза.

— Хорошо, доченька, — наконец ответила свекровь. — Как скажешь.

Положив трубку, Анна прижала к груди дневник. Нужно вернуть его на место — и поскорее, пока Миша не заметил. Она торопливо направилась в комнату свекрови.

— Ты куда? — окликнул муж из кухни.

— Сейчас, минутку! Забыла там кое-что…

Засовывая тетрадь под газеты, Анна вдруг заметила ещё одну запись — свежую, сделанную совсем недавно.

«1 июля. Сегодня решила уехать на дачу. Может, так будет лучше для всех? Дам им пожить спокойно, без моего надзора. Анна права — я слишком давлю. Просто не могу иначе! Каждый раз, когда вижу, что она делает что-то не так, как я привыкла… Господи, да какая разница, как? Главное — Миша счастлив. А я… я должна научиться отпускать.»

— Мам! — позвал Михаил. — Чай остывает!

— Иду!

Анна поспешно вытерла набежавшие слёзы. Села за стол, где муж уже разливал чай по чашкам.

— Знаешь, — начала она осторожно, — я тут подумала… Может, съездим к маме на дачу в выходные?

Михаил удивлённо поднял брови:

— Серьёзно? А как же твои планы по ремонту?

— Ремонт подождёт. — Она накрыла его руку своей. — Мне кажется, маме одиноко там.

— Ань… — он замялся. — Ты уверена? Просто обычно ты не горишь желанием…

— Знаю. — Анна вздохнула. — Я много чего не понимала раньше. Слушай, а расскажи, каково это было — расти без отца?

Миша растерянно моргнул:

— С чего вдруг такой интерес?

— Просто… хочу лучше понять. И маму твою тоже.

Он задумчиво помешал ложечкой чай:

— Знаешь, я плохо помню папу. Мне год был, когда он умер. Только по фотографиям и маминым рассказам… Она потом замуж так и не вышла, хотя предложения были. Говорила — мол, никто мне не нужен, у меня есть мой Мишенька.

— А тяжело вам было?

— Денег не хватало, конечно. Мама на трёх работах пахала. Помню, в школе все новыми кроссовками хвастались, а я в старых ходил. Зато мама каждый вечер сказки читала, даже если с ног валилась от усталости. И на море меня возила — копила весь год, но возила.

Он улыбнулся каким-то своим воспоминаниям:

— А однажды я сильно заболел, температура под сорок. Она всю ночь просидела рядом, компрессы меняла. Я потом случайно услышал, как она плакала в ванной и шептала: «Господи, только бы он поправился, я всё что угодно отдам…»

Анна сглотнула комок в горле:

— А я-то думала, она просто властная и вредная…

— Кто, мама? — Михаил рассмеялся. — Да она просто очень боится меня потерять. Всю жизнь боится — с тех пор, как отец умер.

— Почему же ты мне раньше не рассказывал?

— А ты не спрашивала. — Он пожал плечами. — Да и… сложно это всё. Я же вижу, как вы друг друга не понимаете. Мама привыкла всё контролировать — это от страха. А ты воспринимаешь в штыки — тоже понятно…

— Миш… — Анна закусила губу. — А давай возьмём с собой старые фотографии? Пусть мама расскажет, как вы жили. Я правда хочу знать.

Он внимательно посмотрел на жену:

— Что-то случилось? Ты какая-то другая сегодня.

— Просто… прозрела, наверное.

В выходные они приехали на дачу рано утром. Вера Павловна встретила их у калитки — похудевшая, в выцветшем цветастом халате:

— Ой, а я думала, вы к обеду! Я даже не накрасилась…

— Мам, да какая разница! — Михаил обнял её. — Показывай свои владения!

— Погодите-ка… — Анна достала из сумки пакет. — Мы тут муки купили, дрожжей… Научите меня своим фирменным пирогам?

Свекровь просияла:

— Прямо сейчас?

— А почему нет? — Анна подмигнула мужу. — Миша пока грядки польёт, а мы с вами на кухне поколдуем.

Они месили тесто, и Вера Павловна рассказывала — как маленький Миша помогал ей печь пироги, как однажды опрокинул на себя миску с мукой, как гордо нёс первый самостоятельно слепленный пирожок…

— А помнишь, мам? — улыбался Михаил, заглядывая на кухню. — Я ещё говорил, что вырасту и стану поваром!

— Помню, сынок. Всё помню…

Вечером, когда пироги были съедены, а чай выпит, Анна достала альбом с фотографиями:

— Мама Вера, расскажите…

Они сидели до поздней ночи. Листали пожелтевшие снимки, смеялись над старыми историями, вытирали слёзы. Михаил давно уже спал, а они всё говорили.

— Знаешь, — сказала вдруг свекровь, — я ведь тоже многого не понимала. Думала — вот сейчас научу, покажу как правильно… А ты по-своему всё делала. И это… это хорошо. Правильно.

— Мам, — Анна взяла её за руку, — а давайте я буду приезжать к вам учиться? Готовить, цветы сажать… Просто быть рядом.

— Правда? — глаза Веры Павловны заблестели.

— Правда. — Анна крепко обняла свекровь. — Знаете, иногда нужно просто посмотреть на всё другими глазами. И понять, что любовь — она разная бывает. Но от этого не менее настоящая.

Утром, собираясь домой, Анна зашла в комнату свекрови. Достала из кармана коричневую тетрадь, положила на стол. Подумала — и написала на последней странице:

«Спасибо, что любите нас — каждая по-своему. Теперь я знаю: иногда нужно просто научиться понимать».

А через месяц, когда расцвели белые и розовые розы, они снова приехали на дачу — уже втроём. И Вера Павловна, прижимая руки к груди, плакала от счастья, когда Анна и Михаил сообщили ей, что скоро она станет бабушкой.

— Только вы нам поможете, правда? — улыбнулась Анна. — Научите всему?

— Конечно, доченька. — Вера Павловна вытерла слёзы. — Вместе научимся.