Почему меня преследует чувство пустоты, когда я оказываюсь рядом с Ксенией? Её голос звучит мягко, её глаза смотрят с доверием, но внутри всё равно хлюпает какая-то ледяная пустошь. Воспоминания о прежней встрече с Сарой, о её весёлом смехе и маленьком родимом пятнышке у левого виска, всплывают неуместно, словно призраки прошлого норовят проникнуть в ту самую комнату, где я пытаюсь строить новые отношения.
Ксения глядит на меня, улыбаясь тонко, почти прося: «Расскажи, что у тебя на душе». И я опускаю взгляд, потому что не могу ответить правдиво. Я вру, притворившись, что переживаю обычную усталость. Она нервно смеётся, словно подозревает обман, но не задаёт прямых вопросов. В ответ я машинально дотрагиваюсь до своих растрёпанных волос — насколько помню, именно так я делал, когда впервые понял, что не хочу выбирать между чувствами к Саре и кому-то ещё. Но тогда не существовало никакой Ксении… а теперь она здесь.
Мы сидим в моей квартире. На столе ещё дымится чай, а я зачем-то обновляю ленту сообщений в соцсетях, хотя прекрасно понимаю: Сара давно не писала.
Пять минут назад мой приятель Стас позвал меня в зал, говорит: «Раздвигай границы, заново обретёшь себя под штангой». Вроде бы стоящая идея — переключиться на спорт, когда голова забита неразрешимыми загадками. Но я даже не нашёл сил ответить Стасу. Разговор с ним был бы всего лишь временным отпущением, ведь через час я опять вернусь к тому, что душит меня изнутри: как жить в отношениях, которые перестаёшь чувствовать настоящими?
Ксения осторожно сжимает мою ладонь своей, и на миг я отвлекаюсь. В её прикосновении нет ничего отталкивающего, напротив — тёплый импульс, будто зовущий к близости. Я стараюсь увидеть в ней ответ на все свои метания, жду, что сердце дёрнется, пропустит удар и вдруг подчистую сотрёт образы Сары. Но этого не происходит.
— Игорь, — тихо произносит она. — Скажи, у нас всё будет хорошо?
Я быстро киваю, стараясь улыбнуться, но глаза у меня, кажется, выдают сомнение. Я задыхаюсь в собственном молчании — нужно бы признаться ей, что внутри чересчур много вопросов: почему по ночам я продолжаю вспоминать Сару, почему меня разрывает от мысли, что я вру Ксении?
Всё изменилось прошлой осенью, когда я увидел Сару в кафе. Мы расстались до этого почти год назад и не ждали никаких новых встреч. Но, выходя из кофейни, она по-прежнему жестикулировала левой рукой и расплачивалась картой, не отрывая взгляда от собеседника. Я стоял на улице, словно приклеенный, всматривался сквозь стекло, а она была счастлива — ну или делала вид. Только потом узнал, что у неё появился новый парень, уехавший в Питер. Вроде бы всё продвинулось у неё в жизни, а у меня нет. С тех пор воспоминания о Саре действуют словно тайное жало: раз в несколько дней я подхожу к её аккаунту, смотрю новые фотографии, пытаюсь понять, как она там, без меня.
В тот же период я познакомился с Ксенией: мы столкнулись в коридоре офиса, когда я устроился на новую работу. Она улыбнулась и сказала: «А у вас волосы стоят так, будто всю ночь писал стихи». Смешная фраза. Её лёгкость, веселый нрав и аккуратная манера говорить привлекли меня с первого же дня. «Может, она и есть то самое спасение от прежних воспоминаний?» — мелькнула дурацкая надежда. Так мы стали встречаться, быстро сошлись, и я искренне верил, что любовная драма осталась позади.
Однако чем ближе мы становились, тем отчётливее я ощущал: внутри моей головы Сара не исчезла. Девушка, которая когда-то выворачивала мне душу наизнанку, продолжала жить в памяти, и её призрак не позволял мне до конца отдаться новым чувствам. Вроде бы рядом нежная, понимающая Ксения — так почему же я не чувствую под ногами почвы?
— Завис опять? — спрашивает Ксения, чуть улыбаясь. — Знаю, ты часто погружаешься в свои мысли. Но… может, поговорим?
И сквозь эту полупрелесть в её взгляде я различаю страх. Она, наверное, догадывается, что я утягиваю какую-то тайну. Но я стыдливо выдавливаю улыбку, меняя тему на пустяки: «А давай прогуляемся, воздухом подышим?» Она рядом, ей холодновато, она кутается в шарф, а я чувствую, что иду словно не с ней, а с собственной тенью.
В какой-то момент меня накрывает осознание: я никогда не любил её в полной мере, потому что главная часть моих чувств застряла в прошлом. Мы приходим обратно, я снимаю ботинки, смотрю на её лицо и понимаю, что сейчас будет тяжёлый разговор. Отблизиться не удастся.
Ужин выходит прорисованным в серых тонах — никакой романтики за столом, просто непредвещающая спор тишина. Мне до боли не хочется разбивать ей сердце и говорить: «Знаешь, Ксю, а я ведь вновь думаю о Саре». Но тянуть бесконечно тоже нельзя.
— Я заметила, что ты часто про неё вспоминаешь, — громко произносит она, хотя не называет имени. — Я видела пару раз, как на твоём экране высвечивалось это фото. Девушка в жёлтой ветровке… Ты не хочешь объясниться?
Я медлю с ответом, а время тянется, словно резиновая лента. Внутри всё стынет, но я должен признаться. И я произношу короткую, почти бессмысленную тираду:
— Прости, но я не могу обмануть сам себя. Может, это всего лишь фантомная боль или привычка. Возможно, я просто не могу отпустить прошлое. Я… я не знаю, что мне делать.
Ксения на несколько мгновений закрывает глаза, будто собирается с мыслями. Потом пьёт глоток воды и спрашивает:
— Ты любишь её?
Слово «любишь» обжигает меня. Говорить «да»? Или соврать, чтобы сохранить наши отношения? Как-то слишком поздно для обмана: мы оба и так стоим на краю.
— Да, — отвечаю, глядя куда-то мимо. — Я порой ловлю себя на том, что… — Голос дрожит. — Не могу выкинуть её из головы.
Руки Ксении медленно скользят по скатерти. Она пытается быть сдержанной, но по щеке стекает слеза — тихая, почти незаметная. И всё же разрывает моё сердце сильнее, чем если бы она кричала. Раздавленная пауза превращается в стылый вакуум.
— Всё понятно, — говорит она. — Тогда зачем я тебе нужна?
Мне трудно слушать собственный ответ:
— Не могу сказать, что тебе нет места в моей жизни. Ты… ты мне дорога. Но я, как идиот, застрял. Я хочу отпустить Сару, но не знаю, как.
Вечер заканчивается ничем. Она уходит к себе, я слышу, как за ней закрывается дверь. На душе пустота, словно я грубо оборвал ниточку, которая связывала меня с чем-то светлым. Но через мгновение понимаю: противостояние ещё не окончено, сейчас у меня один путь — столкнуться с давно назревшим выбором.
Ночью я хватаюсь за телефон, листаю снимки Сары. Глупо, но не могу остановиться: мне хочется увидеть в её лице ответ, понять, смогу ли вернуться. Смотрю сторис, где она в какой-то кофейне, смеётся, кажется, с подругами. И это не даёт мне покоя. Может, я не нужен ей вовсе, а все эти чувства остались односторонней тоской?
Два дня я хожу на работу, стараясь поймать ритм повседневности. Ко мне тактично не лезут с разговорами: видимо, в моём лице отражается вся безнадёжность. В одном из коротких перерывов приходит сообщение от Ксении: «Я решила, что нам лучше пока не видеться. Прости, мне больно.» Я утыкаюсь лбом в стол. Не знаю, что ответить. Доказывать ей, что можем всё исправить? Но как, если моя голова зашла в тупик?
Вечером я занимаюсь банальной рутиной — застирываю рубашку, что-то смотрю в интернете, чтобы убить время. Но внутри предательский голос шепчет: «Саре надо написать. Без этого ты не разберёшься». И я решаю набрать её номер, несмотря на всю неуместность.
— Привет, — говорю едва слышно, когда она берёт трубку. — Извини, что так внезапно…
— Игорь, это ты? — Сара узнала меня сразу, в голосе удивление и что-то ещё, похожее на расслабленное дружелюбие. — Прошло столько времени. Как ты?
Это звучит тепло, но уже без следа прежней страсти. И у меня внутри многое рушится: я надеялся на больший надрыв. Мы обмениваемся вежливыми вопросами, словно старые приятели, но не как бывшие, которые ещё хранят общий пласт чувств. Я незаметно подбираюсь к главному:
— Скажи… тебе хорошо сейчас, да?
Смешок с той стороны: «Ну, нормально. Много работы, иногда выбираемся на природу». Я слышу какое-то «мы», и внутри вспыхивает болезненная ревность. Какое право я имею ревновать её, если сам уже ушёл когда-то?
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
— Я скучал, — признаюсь вдруг. — Иногда мне кажется, что мы до сих пор не отпустили друг друга.
Она молчит несколько секунд. Я уже готов свалиться в бездну, как вдруг слышу её негромкий голос:
— Я думала об этом. Думала, почему мы расстались… Может, мы просто не совпали. Ты всегда хотел одного, я другого. Помнишь, как ссорились по пустякам? И всё равно не могли без этого. Но… у меня теперь другая жизнь. Прости.
Что мне сказать в ответ? Признаться, что я утопаю в тоске? Или поблагодарить за честность, понять, что пора быть взрослым? Взявшись за телефон, я вторгся на территорию её новой реальности, а при этом пытаюсь строить отношения с Ксенией. Смешно и горько.
— Понимаю, — выдавливаю я. — Прости, что потревожил.
На том разговор и заканчивается. Словно шлагбаум опустился, окончательно отделяя меня от Сары, и лишая возможности представить, что мы снова сможем пойти рука об руку. Оказывается, я потерял её гораздо раньше, чем осознал.
Сижу свесив голову, потом машинально набираю Ксению. Сползает лёгкая надежда, что она возьмёт трубку и спросит: «Ну что, ты разобрался?» Но она не отвечает. Зато присылает мне короткое сообщение: «Не надо искать меня. Мне это тяжело. Я разобьюсь, если ты не выберешь меня по-настоящему».
И вот я думаю: а люблю ли я Ксюшу? Готов ли изменить себя, перестать быть бесконечно ноющим мальчишкой, который цепляется за ушедшую любовь? Если решение не приму сейчас, то потеряю и Сару, и Ксению. Хотя Сару я, похоже, уже потерял: её слова прозвучали холодно и, кажется, окончательно.
На следующий день Стас всё же вытаскивает меня в зал. Я молча поднимаю штангу, сбрасываю накопившуюся вину в железные диски, выжимаю последние силы. Потом мы идём в душ, и он тихим голосом спрашивает:
— Ты не думал просто начать жить заново? Вот как будто с чистого листа?
— С кем? — отзываюсь я непонимающе.
— Не обязательно с Ксенией. Но, может, стоит отпустить ту, прежнюю? Я же вижу, как тебя колбасит. Дай себе время. А Ксения… если она нужна тебе, докажи это ей. Не тряси призраков, которых уже нет.
Я устало смеюсь: «Докажи!..» Но понимаю, что он по-своему прав. Иду домой с чувством, будто меня загнали в угол.
Вечером я сажусь за стол, разбираю вчерашнюю переписку. Вид SMS от Ксении. Вспоминаю её распахнутые глаза, милое закусовывание губы, когда она волнуется. И вдруг понимаю: я ведь действительно многого не сделал, чтобы вернуть свою жизнь на нормальные рельсы. Может, и были бы у меня шансы, если бы не вялое скольжение по полутонам. Сара — это прошлое. Любовь, что была в другой временной точке, и она уже ушла вперёд. А я застрял. Зачем заставлять всех страдать?
Я набираю Ксению:
— Извини, я совершаю ошибки одну за другой. Но я хочу понять, могу ли я заслужить второй шанс?
Слышно, как она дышит в трубку. Потом тихо отвечает:
— А что с твоей… с прошлыми чувствами?
— Я не могу стереть воспоминания. Но понял правильное: Сара ушла. Она не хочет быть со мной. И дело даже не в ней. Если я продолжу держаться за фантом, мы оба станем несчастны. Прости, если звучит эгоистично, но я прошу тебя остаться рядом и дать мне время разобраться в том, что я чувствую к тебе. Я правда хочу, чтобы мы были вместе.
Она начинает плакать, хоть я не слышу всхлипов, но угадываю их по её сбивчивым паузам. И в этих слезах много всего: и обиды, и надежды, и, возможно, какой-то лучик прощения.
— Хорошо, — еле слышно говорит она. — Но если я увижу, что ты продолжаешь жить воспоминаниями… тогда я уйду без возврата. Мне тоже непросто.
Мы договариваемся, что встретимся завтра в кафе. Она говорит, что купила новый ромпер, и, может быть, захватит книгу, которую я хотел прочесть. Завтра же и выяснится, есть ли у нас надежда на общий путь.
Утром я прихожу раньше, сажусь за столик, машинально перебираю телефон. Без задней мысли открываю профиль Сары — на автомате. Но сразу же закрываю. Как бы больно ни было, мне придётся идти вперёд. Иначе не выбраться.
Ксения появляется вдруг, заметно растрёпанная ветром, и садится напротив. Смотрит испуганно, как человек, ожидающий вынесения приговора. Я потягиваю остывший чай, набираюсь храбрости.
— Прости, — шепчу. — Прости за всю мою путаницу. Я понял одно: нельзя насильно забыть человека, который когда-то был важен. Но можно научиться не придавать этим воспоминаниям власть над настоящим. Ты мне нужна. Я хочу быть здесь, с тобой.
На губах у неё дрожит улыбка. Она внимательно смотрит, будто пытаясь увидеть во мне какие-то перемены. Вряд ли я могу дать ей твёрдые гарантии уже сегодня, но я искренен, как никогда.
— Давай хотя бы попробуем, — предлагает она через паузу.
Мы начинаем говорить о всяких мелочах: как проведём осенний отпуск, куда стоит сходить на выходных. И я вижу, как её глаза постепенно светлеют. Может, всё у нас получится, если я научусь ценить то, что имею, и перестану гоняться за фантомным прошлым.
Через пару недель я снова встречаюсь со Стасом. Рассказываю ему, что у нас с Ксенией вроде бы пошли подвижки: стали чаще гулять, шутим, она уже не боится смотреть мне в глаза. Я стараюсь не болтаться в интернете в поисках новостей о Саре. Иногда накатывает волна тоски, но я держусь.
Стас кивает, хлопает меня по плечу и говорит: «Старик, ты хотя бы попытался. Может, это и есть шаг к новой жизни. А там — всё от тебя зависит».
И знаете, я чувствую, что его слова находят во мне отклик. Но невольно задаю себе вопрос: а вдруг воспоминания о Саре не отпустят меня никогда? Смогу ли я быть счастливым, если за самым углом моей памяти всё равно таится её образ? И что, если однажды мы столкнёмся на улице… вдруг срыв? Смогу ли я не разорвать всё, что строю с Ксенией?
Вечером, провожая Ксюшу до её квартиры, я впервые решаюсь признаться в чувствах. Мятый листок бумаги, на котором я записал свои извинения, остаётся в кармане: сейчас нужны не заготовленные фразы, а что-то живое. Я обхватываю её плечи, прижимаю к себе.
— Я люблю тебя, — тихо говорю. — И никого другого.
Она поднимает взгляд, в котором столько трепета, что я забываю о страхе. Она верит мне. Или по крайней мере очень хочет поверить.
Мы стоим так минуту, может больше. Я не отпускаю её рук, а где-то глубоко внутри всё ещё трепещут образы прошлого. Но, возможно, однажды они сами поблекнут. Совсем не обязательно стирать воспоминания — достаточно сделать их лишь частью истории, а не её постоянным двигателем. И когда я смотрю ей в глаза, мне кажется, что у нас всё получится.
Только время покажет, сумею ли я по-настоящему удержаться на этой ладони доверия, не позволив воспоминаниям о Саре разрушить то, что так важно мне теперь. В глубине души я понимаю: от этого зависит всё моё будущее. И мне остаётся задать себе вопрос: смогу ли я быть счастливым, если не забуду её до конца? Наверное, ответа нет. Но я точно хочу попробовать.
