В тот момент, когда Анна готовилась переступить порог своей квартиры, в кармане её лёгкой куртки зазвонил телефон. Она уже сняла перчатку, чтобы скорее достать назойливый гаджет, но тут же замерла, едва увидела имя на экране. Звонил он — коллега, её тайна, которую она прятала от всего мира. В груди неприятно сжалось, словно кто-то незримый покачал головой: «Ты в самом деле продолжаешь обманывать всех?»
Она взглянула на дверь, за которой ждал муж, и на мигающий экран. Каждый звонок грозил захлестнуть её в пучину тех чувств, что так и не отпустили с прошлой безумной ночи. Он знал, что вызывает в ней тревогу и волнение, но не переставал искать встречи. Лишь на мгновение Анне захотелось сбросить вызов — и забыть о тягостной лжи. Однако палец скользнул по кнопке приёма.
— Да… Привет, — прошептала она, украдкой смотря на часы в прихожей. — Что-то случилось?
Ответ прозвучал буднично. Он говорил про детали их совместного проекта, словно не было между ними горячих прикосновений и страстных шёпотов. И всё же Анна слышала, как он ломает слова, будто и сам запутался в этой опасной игре.
Когда звонок прервался, она почувствовала, как сердце колотится, будто хочет вырваться наружу. Муж, Станислав, стоял в глубине коридора и улыбался. В его взгляде таились спокойствие и забота — привычная нежность, к которой Анна привыкла, но уже не ощущала её магии. Казалось, ещё минуту назад она была готова броситься к нему в объятия, забыв о коллегах, о секретах и о смертном страхе быть пойманной. Но в памяти всплыли недавние поцелуи, суматоха в офисном лифте и то ли наслаждение, то ли болезненная зависимость, которую она ощущала, когда оставалась с коллегой наедине.
Город утопал в вечерних огнях, а Анна пыталась справиться с двойственной реальностью. Дома бороться с этим делалось всё тяжелее. Станислав обожал её улыбку, её стремление быть лучше, спрашивал про день и угощал любимым кофе, но в глубине души Анна считала, что они давно живут без страсти — словно хорошие соседи, которым удобно делить одну территорию. Ей казалось, что всё это убаюкивает, но не возбуждает. И вот она снова обманывает человека, заслуживающего искренности, ведь их брак не был пропитан ложью. Он был ровный, стабильный… а может, до жути пресный?
В ту же ночь Анна проснулась от тревожного сна: будто перед зеркалом она надевает новое вечернее платье, сияющее красным атласом, и видит в отражении не себя, а испуганную, отчаянную женщину с чужими глазами. Ощущение обмана бьёт по нервам сильнее, чем любое ругательство, но она не может сорвать с себя это платье, потому что оно завязано на сотни крохотных узелков. Проснулась с пересохшим горлом и обернулась — муж спал, не догадываясь о её мучениях.
Утром она наспех записала в телефонном календаре встречу: «Обсудить отчёты с Денисом». Кодовая запись, понятная только ей одной. Денис был тем самым коллегой, с кем закрутилось всё это. Сначала вроде бы никак не связанные с работой обеды, потом посиделки в кафе. И постепенно неприметные взгляды расцвели в тайные вечера — жаркие, как полуденный зной. Анну тянуло к нему: с ним она чувствовала, что ещё может гореть. Но через миг после близости непременно приходило болезненное осознание: этот огонь разрушает не только её, но и Станислава, который ни в чём не виноват.
Она провела день в офисе, изображая уверенного менеджера — книги в строгом порядке, папки со схемами проектов, улыбка надежды на лицо. Лишь изредка встречала взгляд Дениса, старательно прячась за рамками деловой необходимости. То, что они продолжали, отравляло мысли и держало в постоянном напряжении: каждый взгляд босса, каждое слово коллеги казалось ей подозрительным. «А вдруг кто-то уже догадывается?»
Но самое страшное наступило, когда Денис пригласил её «разобрать один важный файл» после работы. Анна понимала, что едва ли речь пойдёт о сухих отчётах. Трепет, омерзение, жадное желание и никуда не ускользнувшая любовь к мужу переплелись так, что болели все внутренние узлы души. Она вспомнила, как дала себе слово закончить это безумие, как обгоняла собственные тени, обещая, что ещё чуть-чуть — и всё. Но стоило услышать его тихое «Пойдём поговорим?», и весь рациональный настрой рухнул.
— Закончу только пару писем, — тихо бросила она ему в ответ и сделала вид, что углубилась в документы.
Кабинет опустел, стук клавиатуры стих. Анна осторожно свернула программу, взяла телефон и пошла к лифту. Мысль о том, что дома муж ждёт со свежим ужином и привычным «Как прошёл твой день?», вызывала боль. Но по какой-то парадоксальной причине она шагала к Денису, как к запрещённому источнику остроты, которая вдруг стала ей важнее привычного спокойствия.
В ресторане их посадили в полутёмную зону с глубокими креслами. «Для двоих?» — улыбнулся официант, и Анна уловила сквозь свой карман вибрацию мобильного, но глянуть на экран не решилась. Скорее всего, звонит Станислав: хочет узнать, что её задерживает. Иногда она думала выключать телефон, но боялась, что муж начнёт звонить коллегам или ещё куда — и тогда лживое алиби спадёт, как сорванная маска. Сама мысль, что всё вскроется, приводила в ужас. А ещё внутри полухочется этого разоблачения, чтобы наконец освободиться от вранья.
— Я не знаю, сколько ещё мы будем так встречаться, — призналась Анна, глядя в чашку кофе, которая уже остыла. — Станислав… он ни в чём не виноват, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Денис, облокотившись на стол. — Но всё ведь началось не из-за него. Тебе самой это нужно было.
Она закрыла глаза и увидела то самое отражение в зеркале, пропахшее чувством вины. Да, она сама впустила эту страсть. Сказала когда-то «да» на ужин с коллегой, «да» на первую встречу, а потом и вовсе на грань допустимого. И как ни горько, Денис прав: не вина Станислава, что Анна перестала ощущать себя счастливой. Однако и Денис не может дать ей того, в чём она отчаянно нуждается. Их отношения с этими нервными рывками вперёд и страхом разоблачения — это ли не путь в тупик? Но уйти от мужа… неужели она готова написать заявление о разводе только ради вечно мигающих сообщений от Дениса?
Случай распорядился жёстче, чем она ожидала. В тот самый вечер, когда они ужинали в очередном уютном укромном уголке, в том же ресторане вдруг появился Станислав. Анна не заметила его сразу. Она была слишком занята бессмысленным анализом: «Как мы будем дальше? Что я скажу дома?» Потом внезапно грубо раздался смех компании за соседним столиком, и Анна посмотрела в ту сторону. И застыла. Станислав… он был вместе со своим шефом и коллегами, видимо, их офис устроил корпоративное мероприятие. Казалось, весь мир схлопнулся: Анна ощутила, будто попала в ловушку. Она молниеносно соскользнула вглубь кресла, прикрыла рукой лицо.
— Что случилось? — Денис нахмурился, проследив за её взглядом. — Господи…
Анна почувствовала, как её затопляет паника. Станислав не смотрел в их сторону, продолжая оживлённо что-то рассказывать. Анна тихо выдохнула, быстро вытащила кошелёк и бросила на стол деньги.
— Уходим. Сейчас же.
Они выбежали через чёрный ход, стараясь не поднимать лишнего шума. Когда оказались под жёлтым фонарём возле мусорных баков, Анна ухватилась за стену, чтобы перевести дыхание. Денис стоял с хмурым лицом: видимо, сам понимал, что их связь пытается ускользнуть из-под контроля, грозя обвалить всё вокруг. В этот раз пронесло, но завтра? Через неделю?
Ночью она мучилась в полусне: её снились зеркальные коридоры, где она бегала от собственного отражения. Хотела спрятаться, но видела, как чужая женщина в красном вечернем платье — вроде бы она сама — смотрит с неуловимым осуждением. Анна просыпалась в холодном поту, укрывалась одеялом, старалась прислушаться к мирному дыханию Станислава. Но от этого ещё сильнее ощущала вину, будто горячий сгусток стягивал подбородок и шею.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Утром она отпросилась с работы, соврав, что у неё якобы температура и встреча с клиентами отменяется. Закрывшись в ванной, долго смотрела в зеркало, и вИдела незнакомку — измотанную, с мешками под глазами. Телефон с пугающим настойчивым сигналом известил о новом сообщении от Дениса: «Скажи, всё ли в порядке? Вчера чуть не попались». И в этот миг ЭТА ложь, ЭТО двуличие стали невыносимыми. Анна бросила мобильник на тумбочку и в сердцах прошептала: «Я больше так не могу».
Всё, что происходило дальше, напоминало скольжение по тонкому льду. Она балансировала по линии, где один неверный шаг мог отправить её в пучину скандалов и разрушений. К обеду Анна выработала отчаянный план: поговорить со Станиславом откровенно. Столько лет вместе, и пусть они утратили прежний огонь, но не утратили близости душ, по крайней мере, так она надеялась.
Когда муж вернулся вечером с работы, она сидела на кухне, вертя в руках чашку. Он заметил её разбитое состояние:
— Анют, тебе полегчало? Что-то ты совсем побледнела. Может, вызовем врача?
Она молча смотрела на него, прикусывая губы. Врач? Какой врач должен вылечить предательство и обман? Захотелось признаться, сорвать покровы и стерпеть всё, что за этим пойдёт: слёзы, упрёки, возможно, даже уход Станислава. Но то последнее «возможно» казалось страшнее всего. И она не решилась. Сглотнула, отвела глаза, отчаянно пытаясь найти хоть какие-то слова, кроме «Прости, я изменяла тебе».
— Всё нормально, — тихо выговорила она. — Просто устала.
Такая трусость рассердила её саму. Она поняла, что боится не столько потерять мужа, сколько столкнуться с его болью, с его вопросами. И в первую очередь со своей личной ответственностью. Ведь это не муж её «разлюбил» — это она сама отдалилась, оказавшись в чужих объятиях.
На следующий день, оказавшись в офисе, она принципиально не пошла в кабинет Дениса. Просто сообщила секретарю, что пропустит собрание. Ей надоели эти подмигивания и тонкие намёки о вечерних «продолжениях». Она бродила по этажам, будто искала выход из лабиринта, созданного ею же. И внезапно Варя, сотрудница из соседнего отдела, застала её в коридоре, виременно заглянув в глаза:
— Анна, ты не заходишь к нам обсудить документ? Денис искал тебя, говорит, что проект срочный.
Анна сжала в руке папку так, что побелели костяшки.
— Передайте ему, что я занята. И… пусть пришлёт заявку письменно, — тихо сказала она, прекрасно осознавая, что прячется и бежит.
Всю неделю Анна пыталась выстроить барьер, прекратить это «интимное сотрудничество», но ровно до той минуты, когда он вошёл к ней в кабинет и громко закрыл дверь.
— Ты хоть понимаешь, что мы не можем просто вычеркнуть всё? — Денис стоял напротив, в глазах проскальзывало упрямство.
— Может, и не можем… Но я не хочу продолжать. Я устала.
Ей вдруг показалось, что она говорит так же неуверенно, как и тогда, когда впервые согласилась на его ухаживания. Её швыряло в качелях между «больше нельзя» и «мне так этого не хватает», и она вспоминала обманчивое чувство всесилия, которое испытывала, играя с двумя мужчинами в совершенно разных мирах.
Покидала офис Анна раньше обычного, под измученный взгляд Дениса. Ей хотелось исчезнуть, пропасть, выключить телефон и не отвечать на мольбы или упрёки. Она шла по улице, а осенний ветер обнимал её, словно напоминая: «Ты сможешь решить давно назревший вопрос, хватит мучить и себя, и других». Но решимости не хватало, по-прежнему. Она все критические моменты отступала, надеясь, что проблема рассосётся сама.
Однако развязка наступила, когда Станислав в один из вечеров заметил в её сумке чек из ресторана, где она якобы никогда не бывала, и странное переписанное время выхода с работы в ежедневнике. Ему понадобилось всего несколько наводящих вопросов, чтобы всё стало для него очевидным. И теперь она стояла перед мужем, опустив глаза, в отчаянном молчании. Он не кричал, лишь тихо спросил:
— Почему? Почему так? Когда мы успели стать чужими?
Ничего не оставалось, кроме как выложить правду. От каждого сказанного слова Анну передёргивало, но и отчасти снижалось напряжение, которое громоздилось неделями. Она объяснила, как ей хватало бы малейшего знака страсти, но всё обернулось наваждением, которое зашло слишком далеко. Он пребывал в растерянном состоянии, кажется, не осмысляя, как с этим жить. И тут Анна вдруг почувствовала, что, несмотря на всю боль, она хочет сохранить этот брак. Может, это была последняя капля эгоизма, а может, настоящее раскаяние.
Они не ругались громко, не летала посуда, но молчание мужа было страшнее любых упрёков. Анне показалось, что воздух вдруг пропитался стылой меланхолией — как будто кто-то закрыл все окна и двери, не пуская свет. Вечером они сидели в гостиной с чашкой чая, пытаясь перекинуться хоть словечком, но ни один из них не находил нужных фраз. В этот миг Анна решилась сказать главное:
— Я не знаю, сможем ли мы это пережить. Но… я хочу попробовать спасти наш союз. Без обмана. Прости меня, Станислав. Я готова рассказать всё ещё раз, если ты захочешь услышать. И… я понимаю, если ты не сможешь меня простить.
Он долго смотрел на неё, будто сквозь пелену. Пальцами сжимал кружку. Потом вздохнул:
— Давай начнём с правды. А дальше… дальше будем думать, нужно ли нам сохранение. Я ведь тоже допустил, чтобы мы охладели друг к другу. Не заметил, что ты ищешь где-то ещё то, чего уже нет у нас. Мудрости у нас хватит — или нет, не знаю. Но да, начнём с правды.
И Анна ощутила, как будто какой-то застарелый нарыв лопнул, выпуская яд. Больно, но это избавляет от опасной инфекции. Она знала: впереди бесчисленный путь к восстановлению, ничто не гарантирует счастливого финала. Но ложь, которую она плела столько месяцев, наконец-то оборвалась.
Через несколько дней Анна пошла к психологу. Она поняла, что самой ей не справиться с чувством вины и собственной растерянностью. А ещё, возвратившись домой, однажды поймала себя на мысли, что её телефон наконец может лежать на столе, в зоне видимости мужа, — она больше не врет про смс и звонки «случайных заказчиков». Возможно, у Станислава остались вопросы и раны. Ей придётся доказывать свою искренность и осознанное желание быть с ним. Но внутри уже горел свет надежды, пусть и тусклый, словно рассветный луч сквозь грязное стекло.
Она сняла то самый красный вечерний наряд, который надевала для встреч «на стороне», и убрала его в самый дальний угол гардероба. В тот момент Анна посмотрела в зеркало: отражение всё ещё притихшее, но уже без того панического ужаса. Ей захотелось вычеркнуть все эти кошмарные дни, но понимала, что нужно жить дальше, а не стирать прошлое. И в этом сидело её новое осознание: иногда правда бьёт по сердцу сильнее, чем любая ложь — но именно она позволяет человеку оставаться самим собой.
