Антон сидел на кухонном табурете и машинально крутил в руках пустую чашку. Утренний свет падал на подоконник, колеблясь в такт осеннему ветру за окном. Ему казалось, что всё внутри похолодело, когда Катя тихо сказала:
— Мне надоело так жить. Я ухожу.
Он медленно поднял глаза и заметил, как дрогнули её губы. Ещё вчера она выглядела такой уставшей, будто ждала удобного момента, чтобы взорваться правдой. И вот прозвучало это слово «ухожу», скатившись, словно камень, в пустую тишину комнаты.
— Что? С чего вдруг? — Антон попытался сохранить спокойствие, но голос прозвучал совсем не уверенно.
Она молча отвернулась, и только самолётная линия её ключиц выдавала напряжённость: Катя боялась эту тишину чуть ли не сильнее, чем он сам. Кругом царила странная неподвижность, как будто всё живое в квартире замерло в ожидании. Антон заметил, что рука его сжимает старую куртку, которая висела на спинке стула. Привычка. Он всегда хватался за неё, когда внутри начинало клокотать.
— Если ты не готов что-то менять, я просто не вижу, что нас дальше держит, — произнесла она и направилась в коридор.
Он хотел окликнуть её, но в тот же миг телефон надрывающимся виброзвуком врезался в тишину. Тон звона показался болезненно громким, словно тот ударил в бронзовый колокол внутри его головы. Антон бездумно потянулся к смартфону и увидел имя «Вика» — выскочившее прямо перед глазами.
— Вика? — выдохнул он.
Сердце тут же сжалось. Девушка, которую он когда-то любил, которую вспоминал, сопротивляясь воспоминаниям, и которая давно исчезла из его жизни, вдруг нашла его номер. Почему именно сейчас? Всё происходящее казалось дурной шуткой, но телефон продолжал звонить, и Антон машинально принял вызов.
— Привет, Антон, это Вика… Надеюсь, не отвлекаю?
Услышав знакомый голос, он будто перенёсся в школьный спортивный зал, где когда-то под звон мячей она улыбалась ему и обещала прийти на свидание. Всё наложилось одно на другое — Катина решимость уйти, Викины воспоминания, а в центре этого хаоса стоял он сам, бессильный как ребёнок в чужой игре.
— Конкретно сейчас — очень не вовремя, — ответил Антон невольно резко. — Что-то случилось?
— Я… потом расскажу, просто хотела узнать, как у тебя дела, — сказала она с тихой неуверенностью, и он вдруг ощутил прилив смешанных чувств.
Катя вышла из комнаты, застыв у прихожей. Она посмотрела на Антона. В её взгляде читался вопрос: Кто это? Но Антон, ещё больше раздражённый вторжением прошлой жизни, только развёл руками и отключил звонок, пробурчав в трубку короткое «Извини, перезвоню».
Минуту никто не произносил ни слова. Потом Катя устало поджала губы:
— Я соберу вещи вечером. Поживу немного у сестры, а ты подумай, чего хочешь.
Он хотел окликнуть её, попробовать остановить, но язык словно отказывался подчиняться. Только бессильно смотрел, как она кладёт ключи на полку в коридоре, натягивает пальто и выходит за дверь.
Некоторое время Антон сидел на прежнем месте и смотрел в никуда. Мысленно он возвращался в те дни, когда ещё был уверен, что умеет любить правильно и быть для кого-то самым нужным. Тогда, кажется, он слишком быстро отпустил Вику, решив, что у него впереди ещё масса вариантов и чувств. А вот теперь, спустя годы, оказался у разбитой чашки своих иллюзий.
— Зачем ты позвонила сейчас? — мелькнула в голове раздражённая мысль.
Вечером он собрался с силами и вышел прогуляться. Холодный ветер полосовал лицо, и старая куртка уже не спасала от пронизывающей сырости. Антон почему-то не хотел менять её на новую — будто эта вещь вобрала в себя все его воспоминания и даже ошибки, и он не умел расстаться с ними.
Спустя полчаса он оказался у бара, в котором обычно встречался с приятелями. Димка, его друг со школы, сидел там же за привычным столиком.
— Что стряслось, морда у тебя тёмнее свинцовых туч, — усмехнулся Димка, отодвигая пустой бокал к краю стола.
Антон только покачал головой.
— Катя уходит. Сказала, что я застрял в себе и не могу…
— Не можешь её любить как надо? — подсказал друг и получил в ответ тяжёлый кивок. — Понимаю. А причём тут Вика?
— Она позвонила сегодня утром. Я не успел ничего понять, телефон едва не выронил. Как думаешь, что ей нужно?
Димка пожал плечами:
— Может, соскучилась? Когда мы виделись в последний раз, вроде говорила, что ты ей снился. Кто знает, почему она сейчас решила объявиться.
Антон нахмурился, чувствуя, как сердце снова сжимается. Он не мог объяснить, какое беспокойство зародилось внутри с этим звонком. Но одна мысль перекатывалась: Неужели я и правда не способен любить по-настоящему?
На следующий день, разбирая в квартире вещи, наткнулся на старые фото. По большей части — школьные моменты, где они с Викой стоят плечом к плечу. Улыбки, счастливые лица. А рядом же свитер Кати, брошенный перед уходом, с которым связаны часы разговоров и их совместные утренние ритуалы, когда он немного позднее вставал, а она успевала сварить кофе и кусочек сыра поджарить… И всё это сейчас рассыпалось, как опавшие листья.
— Если я так и не научился отпускать прошлое, разве смогу удержать настоящее? — подумал он разочарованно.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Когда Вика позвонила во второй раз, Антон вёл себя спокойнее.
— Привет. Прости за вчерашний тон. Мне… просто было плохо.
— Понимаю. Слышала, ты вроде расстался с Катей… Мне неловко, что звоню не вовремя, просто сердце подсказало, знаешь…
— Сердце? — Антон горько ухмыльнулся. — Где-то я уже слышал такие слова.
На той стороне повисла тягостная пауза.
— Давай встретимся, и ты всё мне расскажешь. Может, найдём выход.
«Выход», — повторил он про себя, опустив взгляд на старую куртку, которую уже на автомате собирался надеть. Внутри заныло от предчувствия, что то самое школьное чувство, от которого он когда-то так страстно бежал, не умерло окончательно.
Вечером у парка, прикрытого золотым ковром листвы, он увидел Вику. Она стояла у ворот, легко переминаясь с ноги на ногу. Её лицо было почти таким же, как в школьные годы: в глазах всё та же знакомая смесь любопытства и мягкости.
— Антон, — выдохнула она, когда он подошёл ближе. — Как ты?
— Не знаю, с чего начать, — честно признался он. — У меня в жизни полный разлад, Катя уходит… а ты вдруг появилась, и…
Вике потребовалось несколько секунд, чтобы решиться на ответ.
— Я позвонила, когда услышала, что у вас проблемы. Ты всегда мне не чужой был, ты в курсе, да? Не подумай, что я хочу ворваться в твою жизнь и всё разрушить. Может, я надеялась, что мы… сможем поговорить как друзья.
Антон сжал руками рукава куртки, стараясь не сорваться в эмоциональную пропасть.
— Вики, знаешь, я всю осень думаю о том, чего не смог изменить в прошлом. Я и Катю цеплял, и тебя упустить в своё время не боялся, а теперь… в общем, какой-то бесконечный круг.
Она опустила взгляд.
— Да, мы тогда были слишком молоды. И, может, сейчас не время всё откручивать назад, но я не могу сделать вид, что мне всё равно, когда ты страдаешь.
Минуту они шли без слов вдоль парка, пока колючий ветер не заставил Вику кутаеться в пальто сильнее. Наконец она нарушила молчание:
— Скажи честно… ты ведь любишь Катю?
Антон вздрогнул. В самом вопросе прозвучала вся её вера в то, что он способен ответить искренне, без страха. Он думал об их утренних недопониманиях, об этих мелочах, которые так и не решился обсудить раньше.
— Да, люблю, — сказал он наконец. — И, наверное, тысячу раз сделал ошибки, хранил в себе обиды, отталкивал её, чтобы самому не показывать уязвимость.
Вика кивнула, словно ожидала такого ответа.
— Тогда что тебе мешает дать ей понять это? Я… не буду вставать между вами, поверь. Просто, если тебе не безразлична Катя, она должна это почувствовать.
Они попрощались у выхода из парка. Антон смотрел, как фигура Вики растворяется в мерцающих огнях фонарей, и вдруг понял, что её звонки — не призыв вернуть старую любовь, а скорее — попытка его разбудить. Будто сказать: «Не живи прошлым, не упускай тех, кто рядом сейчас».
Всю ночь Антон не мог уснуть. Он думал о Кате, о том, почему так часто замыкается и почему выбрал роль человека, который ждёт, что его «примут целиком», но не показывает себя настоящего. Он действительно хотел всё изменить.
Через пару дней, ближе к вечеру, услышал знакомые шаги у двери. Катя вернулась, чтобы окончательно разобрать вещи. Он знал, что это единственный шанс сказать ей правду, не оправдываться, а открыть всё, что сидит внутри.
Когда она вошла, он не дал ей поставить тяжёлый взгляд на чемодан, сразу заговорил:
— Дай мне минуту, пожалуйста. Не уходи. Нужно сказать, что я сам от себя скрывал.
Она посмотрела на него немного удивлённо, но не перебила.
— Катя, я ощущал себя застрявшим в прошлом. Викина история, неважно, звонила она или нет… Это всё я, не умеющий отпустить. И я боялся, что, если буду открываться, ты не примешь меня со всеми надломами.
Он провёл рукой по груди, где под курткой вдруг стало совсем жарко.
— Прости. Я знаю, зачем мы с тобой были вместе — потому что между нами была настоящая близость. И мне страшно от того, как легко я мог всё разрушить, просто не умея говорить с тобой.
Катя выдохнула, и в этом выдохе слышалось разочарованное облегчение, будто она наконец-то увидела его настоящую растерянность.
— Мне тоже страшно. Я боялась быть рядом с человеком, который чужд мне своими заморочками, а ведь иногда страшно спрашивать, не зная, услышу ли я ответ.
Антон аккуратно шагнул к ней ближе.
— Я не хочу сдаваться. И не хочу больше бежать к призракам прошлого. Но решать нам обоим.
Она долго молчала, потом тихо сказала:
— Хорошо. Только я не вернусь без твоих реальных действий. Мне нужны не слова, а поступки.
Антон кивнул. Ему показалось, что это условие более чем справедливо. Он стал рассказывать Кате всё: о том, что привык подстраиваться под обиды, не признавать свои чувства, о своих ночных страхах, связанных с неудавшимся прошлым. О том, что старая куртка стала для него доспехом против боли, но и заключала его в эту боль сильнее.
В конце она посмотрела на него уже немного мягче.
— Я останусь у сестры ещё на пару недель. Попробуй научиться жить без этой пальто-ракушки. И если увидишь, что готов правду делить вот так, как сегодня, тогда… я подумаю, что нам есть смысл попытаться снова.
— Я сделаю всё, что смогу, — пообещал он.
Когда дверь за Катей закрылась, Антон сел на диван и снял с себя ту самую куртку. Положил её рядом, будто итог всех его ошибок лежал перед глазами, и ощутил облегчение, похожее на сброшенный груз. Может, он не станет возвращаться к прошлой версии самого себя. Может, вся эта странная цепь событий была нужна, чтобы он вырос из старой шкуры и смог по-настоящему жить в настоящем.
И он знал: если есть шанс не потерять Катю, он им воспользуется. Вику он уже отпустил. А своё собственное «я» теперь готов был обновить, чтобы не превращать любовь в чужую территорию, заполненную страхами и недомолвками.
В маленьком кармане куртки завелась старая выцветшая фотография. Антон осторожно вытащил её и посмотрел: школьные лица, его и Вики, рядом — коллеги по команде, ещё тогда все казались такими юными. Он тихо улыбнулся, встал и пошёл в сторону шкафа. Там, решившись, убрал куртку на верхнюю полку. Слева на вешалке висело Катино пальто.
Антон на миг прикоснулся к нему.
— Я готов меняться, — шёпотом произнёс он, в глубине души надеясь, что этой осени ему хватит сил научиться быть искренним не на словах, а на деле.
