— Чай или кофе? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно приветливее.
Галина Петровна поджала губы, окинув взглядом кухню. Я буквально видела, как её взгляд цепляется за каждую мелочь: неидеально протёртую столешницу, чуть сдвинутые баночки со специями, прихватку, небрежно брошенную на стол.
— Чай, — ответила она после паузы. — Только заварной. Пакетики я не пью.
Я молча достала заварочный чайник. Конечно, она не пьёт пакетики. И конечно, она сейчас скажет…
— Димочка с детства привык к хорошему чаю. Я всегда завариваю по особому рецепту.
Я мысленно досчитала до десяти.
— Может, вы сами заварите? — предложила я, протягивая чайник.
— Нет-нет, ты хозяйка, тебе и заваривать, — Галина Петровна устроилась за столом. — Я просто посмотрю.
«Просто посмотрю» — это как «просто друзья». Все знают, что никакого «просто» там нет и в помине.
— Дима говорил, ты кондитер? — как бы между прочим поинтересовалась свекровь, наблюдая за моими действиями.
— Да, у меня своя небольшая кондитерская.
— Надо же. А я думала, ты просто печёшь торты на заказ.
Я чуть не выронила чайник. «Просто печёшь торты» — это про мой бизнес, который я построила с нуля? Про мою кондитерскую, где работает пять человек?
— Мам, ты уже здесь? — Дима появился на кухне, сонный и взъерошенный. — А я думал, ты к обеду придёшь.
— Сынок! — Галина Петровна расцвела. — Решила пораньше, чтобы помочь Анечке с обедом. Всё-таки первый семейный обед после свадьбы — это важно.
Я замерла с чайником в руках. Какая помощь? Я неделю планировала меню, вчера закупила все продукты…
— Мам, не надо, — Дима зевнул, — Аня всё приготовит.
— Конечно-конечно, — закивала свекровь. — Я только посоветую немного. Всё-таки опыт…
Я поставила чайник на плиту и начала доставать продукты. Может, если я сделаю вид, что не слышу…
— Анечка, ты что, собираешься делать бефстроганов? — В голосе Галины Петровны прозвучал ужас. — Димочка его не любит с грибами!
— Любит, — возразила я. — Мы часто его готовим.
— Деточка, я растила его двадцать восемь лет. Уж я-то знаю…
— Мам, — перебил Дима, — я правда люблю с грибами. Это в детстве не любил.
Повисла тяжёлая пауза. Я почувствовала, как напряглась спина — словно перед прыжком в холодную воду.
— Ну что ж, — голос Галины Петровны стал медовым, — готовь, как знаешь. Только я бы на твоём месте…
— Мам! — Дима с грохотом поставил чашку. — Пожалуйста!
— Что «мам»? Я же просто советую! Или мне уже и слова сказать нельзя?
Я резала грибы, чувствуя, как нож стучит о доску всё громче и громче.
— Анечка, ты слишком крупно режешь…
Нож соскользнул, и я порезала палец.
— Ой! — Дима подскочил. — Давай помогу…
— Я сама! — я выдернула руку. — Всё в порядке.
— Вот видишь, — вздохнула Галина Петровна, — я же говорила…
Я развернулась к ней:
— А давайте вы приготовите обед? Раз уж вы лучше знаете, как надо.
— Анна! — одёрнул меня Дима.
— Что «Анна»? — я сорвала полотенце с крючка. — Я же просто предлагаю! Или мне уже и слова сказать нельзя?
Галина Петровна побледнела. Дима переводил растерянный взгляд с меня на мать.
— Знаешь что, — медленно произнесла свекровь, поднимаясь, — пожалуй, я действительно пойду. Раз уж я здесь настолько лишняя…
— Мам, не начинай…
— Нет-нет, всё понятно. У вас тут своя жизнь, свои порядки… — Она промокнула глаза платочком. — Только помни, сынок: мать у тебя одна, а жёны…
Она не договорила, но я поняла намёк. Дима дёрнулся, словно от пощёчины.
— Всё, я ухожу. Не провожайте.
Каблуки процокали по коридору. Хлопнула входная дверь.
В кухне повисла тишина, густая, как остывший кисель.
— Это было обязательно? — устало спросил Дима.
— А как ты хотел? Чтобы я молча терпела?
— Она же мать моя!
— А я твоя жена! И это наш дом!
— Вот именно — наш! — он стукнул ладонью по столу. — А ты ведёшь себя…
— Как?
— Как… — он замялся.
— Договаривай! Как злая невестка из анекдота?
— Прекрати! — Дима провёл рукой по лицу. — Господи, нельзя же так…
— Как? Просто скажи — как надо? Чтобы твоя мама контролировала каждый мой шаг? Чтобы указывала, как резать грибы?
— Она хотела помочь!
— Нет! — я почувствовала, как голос срывается. — Она хотела показать, что я плохая хозяйка! Что я не умею готовить! Что я… что я…
Я не выдержала и разрыдалась. Дима шагнул ко мне, но я выставила руки вперёд:
— Не надо! Иди к своей маме! Она же лучше знает, как надо!
— Ань…
— Уйди! — я выбежала из кухни.
За спиной что-то грохнуло — кажется, Дима пнул стул. Потом хлопнула входная дверь — второй раз за утро.
Я сползла по стене в коридоре. Из кухни тянуло горелым — чайник выкипел.
Первый семейный обед. Как же.
***
Прислонившись лбом к зеркалу в ванной, я смотрела, как капли воды стекают по стеклу. Порезанный палец саднило, но физическая боль была ничем по сравнению с тем, что творилось внутри.
Телефон в кармане завибрировал. Мама.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (https://t.me/ru1ogorod) и Дзен (https://dzen.ru/1ogorodru)
— Аня, ты как? — её голос, тёплый и родной, заставил глаза снова наполниться слезами.
— Нормально, — соврала я.
— Врёшь ведь. Что случилось?
Я молчала, но мама терпеливо ждала. Она всегда умела ждать.
— Свекровь приходила, — наконец выдавила я. — Хотела помочь с обедом.
— И?
— И всё как обычно. «Димочка такое не любит», «я бы на твоём месте»… — я всхлипнула. — Мам, я же правда стараюсь! Я так хотела, чтобы всё было идеально…
— Милая, — мама вздохнула, — запомни: идеальных отношений со свекровью не бывает. Я со своей двадцать лет притиралась.
— И как?
— Научились уважать границы друг друга. Но это время нужно, и терпение. С обеих сторон.
Я вспомнила, как Дима хлопнул дверью.
— А если он всегда будет на её стороне?
— Поговори с ним. Только не сейчас — когда оба остынете.
В дверь позвонили. Я вздрогнула.
— Мам, мне пора.
— Держись, солнышко. Звони, если что.
Я открыла дверь. На пороге стоял Дима с огромным букетом роз.
— Прости, — сказал он, протягивая цветы. — Я идиот.
Я молча взяла букет. От роз пахло летом и свежестью.
— Можно войти?
Я кивнула и отступила в сторону. Дима прошёл на кухню, остановился у окна.
— Знаешь, — начал он, не оборачиваясь, — я всё думал, почему мама так себя ведёт. И понял: она боится.
— Чего?
— Что я от неё отдалюсь. Что ты займёшь её место.
— Я и не собиралась! — возмутилась я.
— Я знаю. — Он повернулся ко мне. — Но она не знает. Ей кажется, что она теряет единственного сына.
Я поставила розы в вазу, думая о словах мамы про время и терпение.
— И что нам делать?
— Учиться, — Дима подошёл ближе. — Я поговорю с ней. Объясню про границы. Про то, что мы взрослые люди и сами можем решать, как жить.
— А она послушает?
— Придётся. — Он обнял меня сзади. — Потому что я не хочу выбирать между вами. Вы обе мне нужны.
Я прижалась к нему спиной, чувствуя, как отпускает напряжение.
— Кстати, — шепнул он мне на ухо, — я правда люблю бефстроганов с грибами.
— Правда-правда?
— Клянусь! — Он поцеловал меня в макушку. — Давай приготовим вместе?
Я улыбнулась:
— Только если ты не будешь учить меня резать грибы.
— Даже не подумаю! — Он поднял руки. — Я лучше картошку почищу.
Мы готовили, шутили, и постепенно утренняя ссора начала казаться далёким кошмаром. Когда бефстроганов был почти готов, зазвонил телефон. Дима посмотрел на экран и нахмурился.
— Мама.
Я напряглась, но кивнула:
— Ответь.
Он вышел в коридор. Я слышала обрывки фраз: «Нет, мам… Да, понимаю… Но так нельзя…»
Вернулся он через пять минут, задумчивый.
— Она хочет прийти извиниться.
— Сейчас?
— Говорит, испекла твой любимый яблочный пирог.
Я замерла с ложкой в руке.
— Откуда она знает про пирог?
— Я рассказывал, — Дима улыбнулся. — О том, как ты его обожаешь. И она решила… В общем, если ты не против…
Я представила новую битву на кухне, новые намёки и советы. Но потом вспомнила слова мамы о терпении.
— Пусть приходит, — решила я. — Только…
— Только?
— Только пусть не учит меня заваривать чай.
Дима рассмеялся:
— Договорились.
Через час мы сидели за столом втроём. Галина Петровна нервно теребила салфетку.
— Анечка, — начала она, — я хотела извиниться. Я не должна была…
— Всё хорошо, — перебила я. — Давайте просто начнём сначала?
Она благодарно кивнула:
— Давайте. Только знаешь… — Она достала из сумки свёрток. — Я тут пирог принесла. Яблочный. Дима сказал, ты любишь…
— Очень, — улыбнулась я. — Спасибо.
— Может, в следующий раз вместе испечём? — осторожно предложила она. — У меня есть особый рецепт…
Я встретилась взглядом с Димой. Он едва заметно подмигнул.
— С удовольствием, — ответила я. — Только давайте договоримся: на моей кухне я главная, хорошо?
Галина Петровна помолчала, потом кивнула:
— Хорошо. Я постараюсь… не вмешиваться.
— И я постараюсь, — сказала я, разливая чай. — Научиться принимать советы.
— И я постараюсь, — добавил Дима, — быть хорошим сыном и мужем одновременно.
Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Напряжение последних часов растворилось в аромате свежезаваренного чая и яблочного пирога.
Это был наш первый настоящий семейный обед. Начало было не идеальным, но, может быть, именно так и должно быть? Ведь семья — это не когда всё идеально. Это когда умеешь прощать, принимать и начинать сначала.
Я посмотрела на розы в вазе, на улыбающегося Диму, на свекровь, осторожно разрезающую пирог, и подумала: у нас всё получится. Просто нужно время.
И немного терпения.
