Он уже который раз пытался сконцентрироваться на сводках в телефоне, но взгляд упорно соскальзывал на открытку, что стояла у лампы. Её скупые слова были выведены небрежным почерком: «Не забывай меня». Он знал, чья рука там потрудилась, и внутри всё напрягалось, когда память выдавала обрывки прошлых разговоров с той женщиной. Он бессчётно раз за разом прокручивал в голове сценарии, как мог избежать этого обмана, но каждый раз возвращался к одному выводу: я просто не хотел верить, что она способна на такое.
Он поправил очки, хотя они и сидели на переносице почти идеально. Эта привычка — теребить дужки, словно проверять, крепко ли они держатся, — преследовала его ещё со студенческих времён. Тогда один из друзей подшучивал, что очки вечно норовят впасть в депрессию и свалиться на пол. Но теперь ему было не до улыбок. Ведь в глубине его души поселилось сомнение: если я тогда так ошибся, как отличить правду от лжи сейчас?
Тот вечер тянулся бесконечно. За окном уже начинали мелькать редкие огни, а в квартире горела только скромная лампа на столе. Стол, уставленный папками, старыми платёжками и пустой чашкой с недопитым чаем, был его рабочим островком в этом хаотичном мире. Он вернулся к телефону, запустил рабочий чат, но тут же захлопнул приложение. На душе было слишком беспокойно, чтобы вникать в чьи-то деловые споры.
Он вдруг ощутил вибрацию. Вздрогнул, поднял трубку и увидел незнакомый номер. Словно кто-то на другом конце провода целился прямо в его самое уязвимое место. Звонок настойчиво резал тишину, пока он, сомневаясь, не нажал «ответить».
— Алло?
В ответ — шорох, почти неслышное дыхание, а потом связи не стало. Номер пропал с экрана так же внезапно, как появился, и в комнате снова воцарилось нервное молчание. Он положил телефон на стол, но будто чувствовал, как аппарат продолжает пульсировать.
Это могла быть она? Он покачал головой — нет, вряд ли. Он был уверен, что все её уловки давно в прошлом, хотя глубоко внутри теплилось подозрение: ошибки прошлого нипочём не желали отпускать.
Он скользнул взглядом по открытке и, подавив горький вздох, снова перечитал надпись: «Не забывай меня». Будто издёвка. Пришлось встать, чтобы налить себе новую чашку чая и дать мозгам время остыть. Но чай уже не казался успокаивающим.
Минут через пять он решительно набрал ответный вызов на незнакомый номер. Трубку сняли быстро, мужской голос негромко произнёс:
— Я знал, что вы захотите связаться.
— Кто вы? Зачем… — Он осёкся, вдруг уловив что-то в интонации собеседника.
— Вам лучше выбрать место, где мы сможем поговорить. И, да, не вздумайте игнорировать.
Сердце застучало громче. Он спросил адрес и время, но голос категорически отказался обсуждать детали, прежде чем они встретятся лично. Связь прервалась, оставив ощущение необъяснимой пустоты.
Сосед сверху — тот самый, что любил совать нос в чужие дела, — простучался через вентиляцию, крикнув что-то вроде:
— Снова на телефоне ругаешься? В чём дело, парень?
Он поморщился, проигнорировал любопытное ворчание и закрыл кухонную дверь.
Прежде чем лечь спать, он перебирал все варианты: может, это кто-то из её новых подельников? Или человек, который хочет предупредить об очередной афере? Хватит, я так никогда не усну, — думал он, то снимая, то надевая очки, которые кололи переносицу.
Наутро он проснулся в состоянии разбитости, но взял себя в руки и отправил пару сообщений знакомым: «Кто-то знает этот номер?» Наверняка нет, но попытка не пытка. По дороге за кофе в соседнем ларьке он поймал своё отражение в мутном стекле: сутулые плечи, чуть сжатые губы, а глаза словно устали от вечной тревоги.
В течение дня никаких новых звонков не поступало, но ощущение, что его втягивают в чужую драму, только усиливалось. Он вспомнил её голос — когда-то в нём слышалась нежность. Теперь же у него в ушах звучала только горькая насмешка: «И что, думал, я буду вечно с тобой честной?»
Вечером тот самый незнакомец сам прислал СМС:
«Встречаемся сегодня в девять у станции метро „Маяк“. Не опаздывай».
Его передёрнуло. Он пытался перенести встречу, но ответа не было. Пришлось решиться: либо ехать, либо жить в страхе, что за этим стоит новая ловушка. Он читал вслух странные слова из СМС, чтобы хоть как-то понять, куда это всё ведёт. Но всё, что чувствовал, — это смутную тревогу и злость на самого себя за ту старую историю, которая научила его опасаться любых проявлений доверия.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Когда стрелки приблизились к девяти, он уже был на месте. Дрожал пронизывающий ветер, люди спешили мимо, а он старался не смотреть в глаза прохожим. Тогда и увидел его — невысокого парня в кожаной куртке, стоящего в тени светофора. Тот помахал рукой, словно давно знакомому.
— Подойди, — негромко бросил незнакомец.
— Допустим, я пришёл. Что тебе нужно?
Он нервно поправил очки.
— Меня зовут Кирилл. Думаю, вы уже подозреваете, о ком пойдёт речь… о ней.
Собеседник всматривался в его лицо с непонятным любопытством. Прохожие мелькали вокруг, но казалось, что этот момент затянулся и у всех помимо них двоих внезапно исчезли голоса.
— Да, я догадываюсь, — вымолвил он, чувствуя ком в горле. — Только почему ты решил, что я полезу в это снова?
— Потому что у неё на кону крупная сумма, и вы можете лишиться гораздо большего, чем тогда. Она тасует людей, как карты. Сегодня — один инвестор, завтра — другой, а вы попали в колоду первым.
Внутри у него будто лопнула натянутая струна. Опять деньги? Она… она не успокаивается. Чувство оскорблённости смешалось с почти детской обидой: ведь он не раз думал, что она просто забыла о нём, продолжая свою аферу с другими.
— И что ты предлагаешь?
Кирилл огляделся, потом сказал:
— Не дать ей провернуть новую схему. Она умеет давить на самое слабое — доверие. Но если её вскрыть…
Он покачал головой. Ему вспомнились все те вечера, когда он ждал хоть какого-то честного признания, а вместо этого получал витиеватые обещания. Он тщательно оттёр из своей жизни все её вещи, кроме этой глупой открытки, которую почему-то не выбросил.
— Я не понимаю, чего ты ждёшь от меня. Чтобы я подал в полицию? Собрал доказательства?
— Да, примерно так. Но вообще-то… мне казалось, вы хотели бы отыграться за прошлое.
Звучало неприятно, но в чём-то он был прав. Доверие к собственным решениям давно испарилось, и ему хотелось раз и навсегда доказать, что на этот раз он не струсит. Она уже обманула меня однажды. Я не позволю обмануть себя второй раз.
Они договорились встретиться завтра около вневедомственной охраны, чтобы вместе зайти и изложить ситуацию дежурному. Кирилл упомянул, что у него есть переписка и банковские переводы. А у него самого — память о каждом слове, каждой её уловке.
— Если придёшь, значит, тебе всё-таки не всё равно, — сказал Кирилл на прощание.
Он постоял ещё несколько минут у станции. Снег чуть припорошил какую-то рекламную листовку рядом, и в свете фонаря можно было разобрать лишь отдельные буквы. Он вдруг понял, что сейчас у него появляется шанс раз и навсегда избавить себя от чувства «тожегосамого» лопуха. Но этот шаг означал, что ему придётся снова вспомнить каждый обман, заново прожить все унижения.
По дороге домой пальцы так и не отпускали очки. Он машинально поправлял их, хотя они не смещались ни на миллиметр. Всю дорогу ему мерещились силуэты: тени в проулках, кто-то за его спиной. Дома этот гнетущий настрой не ушёл. Открытка всё так же стояла на столе, маленький квадрат воспоминаний, на котором красовалась чужая надпись.
Он бросил телефон на диван, уваляющийся в углу комнаты, и пробормотал себе под нос:
Завтра я точно решу. Хватит прятать голову в песок.
А ночью ему приснилось, будто он снова сидит на том же диване, но уже без очков и без шороха за стенкой. Тишина в квартире была такая густая, что хотелось закричать. И в этой тишине звучал лёгонький щелчок — записывающийся звук на диктофоне. А потом голос шёпотом: «Не забывай меня».
Проснувшись в холодном поту, он понял, что никакой диктофон ему не нужен. Весь монолог и вся её ложь уже прочно сидят у него в голове. На часах едва пробил рассвет, и ему казалось, что в этот раз он наконец-то примет правильное решение — даже несмотря на то, что сердце злой памятью норовит вывернуть душу наизнанку.
Он убрал открытку в шкаф. Пусть её там точит пыль и время. Теперь уже не нужно было дополнительно себя мучить. Он поставил будильник на семь утра, чтобы не опоздать на встречу. Потом снял очки и впервые за долгое время ощутил, как легче становится дышать, когда отпускаешь призраков прошлого.
