Лена сидела у стойки с прохладным латте и рассматривала отражение в зеркале за спиной бармена. За соседним столиком, всего в паре метров от неё, с полуприкрытыми глазами улыбалась женщина. Напротив той женщины — Он. И хотя они старались вести себя сдержанно, Лена прекрасно понимала, зачем они сюда пришли: показать, насколько крепок их союз. Жена смотрела на неё сквозь дымку утреннего света, и во взгляде ощущался злорадный укол.
Внутри у Лены всё сжималось, точно весенний лед под ногами. Она словно проваливалась в бездну, где каждый вдох был пропитан страхом. Всё это время она убеждала себя, что моменты счастья, которые он дарил, были настоящими. Но теперь, наблюдая эту улыбку, вспомнила всевозможные сомнения и услышала непрошеный вопрос в голове: «А какое же у меня здесь место?»
Сердце грянуло о ребра, когда он наконец заметил её. И в тот миг, прежде чем улыбнуться, он чуть криво прикусил губу — как будто тоже понимал, что всё это нелепо и что так продолжаться не может.
Вечером Лена вернулась в свою съёмную квартиру, где пахло несвежей краской и слякотью — от полуразбитого балкона иногда тянуло влажным воздухом. Скинув ветровку, она прошла в комнату и включила тусклую лампу. Она всегда думала, что осень — это время золотистых аллей и уютных свечей, но в её жизни осень выглядела серой, пропитанной бесконечными мыслями о чужом муже, который никогда не станет её собственным.
— Знаешь, — пробормотала она в пустоту, будто обращаясь к кому-то невидимому, — я устала ждать у моря погоды. Устала оправдывать тебя и себя.
Она поставила чайник, но воду налить забыла. Пока взволнованно рылась в телефоне, обнаружила десяток сообщений от давних знакомых — все как один спрашивали дежурное «Как дела?». Не хотелось никому отвечать: её «дела» разверзлись на дне души, и объяснять, что она застряла в ловушке собственной надежды, было невыносимо. Вместо этого Лена села за стол, достала старенькую тетрадь и начала писать очередное письмо. Один абзац, другой — и всё стирается. Не вышло. Кто бы мог подумать: она столько вечеров проводила за этими письмами, но ни одно не увидело света.
Когда-то у неё были фотографии на стенах — она аккуратно разместила там снимки с бывшими возлюбленными, будто доказывая себе, что жизнь полна романтики и случайных встреч, готовых превратиться во что-то большее. Затем всё оборвалось. Теперь на стене зияли пустые пятна, где фотографии оставили выцветшие следы. И вот снова появилась мысль: она продолжает писать истории о светлом будущем, а сама остаётся у разбитой чашки.
Утром она доплелась до работы: обычный продуктовый магазин в спальном районе, где постоянные клиенты уже знали её в лицо и здоровались с вежливой натянутой улыбкой. У прилавка оживлённо болтали коллеги, но Лена быстро поняла, что ей не хочется ни с кем делиться своими переживаниями. Она только слушала, как Зоя, молоденькая кассирша, жаловалась на первого попавшегося покупателя, а Катя из отдела вин вполголоса рассказывала, что у неё «просто нет сил терпеть очередное хамство начальника». Всё это шумело вокруг, но каждый жаловался на что-то более приземлённое. Надежды Лены рухнули куда глубже, и не было желания звать кого-то в этот омут.
Днём, в короткий перерыв, зазвонил телефон. На экране высветилось знакомое имя: Денис. Тот самый человек, с которым она только вчера скрестила взгляды в кафе. Лена взяла трубку.
— Алло…
Она пыталась найти в себе ровный, спокойный голос, но едва выдавила звук: слишком много натянутых чувств.
— Лена… — он замолчал, тяжело дыша. — Прости, что так получилось. Я не думал, что мы встретимся там.
— Думал или нет — результат тот же, — прошептала она.
Сердце сжималось так, что стало трудно выговаривать слова. Её рот был сухим, будто она проглотила песок. Она понимала: если сейчас прервёт разговор, то потом вообще ничего решать не придётся — всё останется при своей боли. Но язык словно онемел.
— Мы можем увидеться? — спросил он.
Они встретились в маленьком кафе на окраине после окончания её смены. Осенний вечер быстро сменил проглядывающий закат, за окнами моросил холодный дождь. Лена вошла внутрь, села напротив него и почувствовала странную смесь отвращения и тоски. Он был таким знакомым — и таким чужим.
— Я хочу объясниться, — начал он. — Понимаю, что ты расстроена, но, поверь…
— Денис, — она резко подняла глаза. — Давай без этой сказки. Мне недостаточно жалких оправданий. И не надо просить прощения. Меня тревожит другое: почему я всё это терплю?
Внутри у неё метался пламенный ураган уязвлённости.
— Ты важна для меня. Просто моя жизнь… она иная, — он паузу выдержал истощённо, глядя на капли за стеклом. — Дети, жена… Я не могу всё перечеркнуть.
Лена закрыла глаза.
— Понимаю, — произнесла она наконец. — И я тоже больше не могу. Хватит.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
После этих слов она встала, резко отодвинув стул. Он что-то говорил ей вслед, но она уже летела сквозь двери, сквозь дождь и удары собственного сердца. Пока добиралась домой, не раз хотела набрать ему сообщение, но стирала каждое набранное слово.
Нестерпимая тревога растянулась до глубокой ночи. На маленькой кухне Лена снова вернулась к тетради. На сей раз вместо томного письма о любви написала короткий текст, пропитанный упрёками самой себе. «Разве я не понимаю, что так было с самого начала? Почему же я сразу не свернула с этой дороги? Может, боялась пустоты больше, чем нужды?»
На следующий день она простыла, целый день чихала и кашляла. Коллеги с удивлением смотрели, как она пытается улыбаться, отмахиваясь от недомогания. Ни один посетитель не мог представить, что у неё внутри медленно рушится другая жизнь. Когда смена закончилась, к ней подошла та самая Зоя:
— Лена, давай я подброшу тебя? Ты же еле на ногах стоишь.
— Спасибо, не надо. Дойду пешком, — буркнула Лена.
Ей хотелось промочить голову под осенним дождём, чтобы хоть как-то очиститься от прилипших мыслей о Денисе.
Вечером позвонила старая знакомая из другого города. Они давно держались на связи через мессенджеры, но созванивались редко.
— Ну как ты? — спросила знакомая. — Слышала, что у тебя роман был?
— Был, — опустила глаза Лена. — Да скорее это даже не роман, а короткий путь в никуда.
— Жаль.
— Не то слово… — она накручивала прядь волос на палец и смотрела на дрожащие тени от уличного фонаря. — Но я решила поставить точку. Он не уйдёт из семьи, а я не умею больше делать вид, что меня всё устраивает.
В тот момент рублей сто жгли её карман, а душу жгли вопросы о будущей жизни. Она представила, как может проводить вечера в одиночестве, без чужих звонков. И ощутила странную лёгкость вместе со страхом. Может, теперь у неё появится реальный шанс изменить что-то в своей судьбе?
Через несколько дней, уже поправившись, Лена набралась смелости дойти до дома Дениса, где всегда горел свет на балконе. Она и сама не знала, зачем пришла — наверное, попрощаться по-настоящему. Но стоило ей увидеть в окне его силуэт, рядом с ним проскользнула чья-то рука. И Лена поняла, что зрелище слишком болезненное, чтобы продолжать стоять здесь. Она развернулась и пошла обратно.
— Прекрати, хватит, — повторяла она себе. — Нет пути назад.
Она шла по улице, под её ногами шелестели мокрые листья, а сердца хватался ледяной щипок. Но почему-то внутри нарастало и чувство опустошённого освобождения. Никто теперь не улыбается ей язвительно в лицо, не вынуждает жить в вечном напряжении. Никто не заставляет её сидеть в кафе и питаться крохами чужого внимания.
На пороге своей квартиры Лена повернула ключ дважды. На столе ещё лежала незакрытая тетрадь. Она глядела на последнюю фразу: «Я не могу быть просто твоей тенью». Её собственные слова наполнили грудь лёгкой дрожью. Неужели она, наконец, сделала то, о чём мечтала столько времени — избавилась от цепей, которые сама на себя накинула?
— С этого момента всё пойдёт иначе, — тихо сказала Лена, сняла ботинки, включила в коридоре свет. — И пусть впереди неясно, но лучше тишина, чем чужая тень.
Она оглянулась на тесную комнату: диван, облезлая батарея, полка с дешёвыми кружками. Не самое роскошное место на свете, но теперь это её территория, где нет иллюзий. Впервые за долгое время Лена ощутила нечто похожее на уверенность — как будто в этой тишине слышала гул новых возможностей. Она поставила чайник и уже не забыла налить воду. Спустя полчаса она сидела за столом с горячей кружкой и понимала: никакие письма, написанные в тетради, не покажут ей дорогу к будущему, но вернуться к прошлому она теперь не даст себе.
Она провела рукой по усталым глазам и улыбнулась — той, искренней, которой не улыбалась давно.
