Она привычно листала ленту новостей, когда пришло то самое сообщение. Короткая реплика от бывшего одноклассника пробралась сквозь ворох старых фото и мемов, словно током стукнула. В школе она была в него тайно влюблена — всё время таскала в кармане его записки, словно талисман, но никогда всерьёз не думала, что жизненные пути перекрестятся сейчас, когда ей за двадцать. А тут вдруг «Привет» от человека, которого она уже перестала мысленно искать. Она улыбнулась, вспомнив, как в одиннадцатом классе, подмигнув, шептала ему глупые дразнилки, а он лишь смахивал челку и уходил прочь с непроницаемым лицом.
Ответ у него вышел странный, официозный, как будто писал чужому человеку. Он тепло поздравил её с тем, что она стала мамой (кто-то из общих друзей сказал ему о детях) и вдруг резко поинтересовался, зачем она «напирает» на прошлые симпатии. Она перечитала сообщение раза три и не понимала, что именно в нём режет глаза. Почему сразу такая отстранённость? И отчего вообще мужчину может бесить женское смешение воспоминаний и материнской темы? Она мысленно кивала сама себе: Мужская логика — тёмный лес.
Несколько минут она подбирала ответ, пытаясь обойти острые углы, но в конце концов написала прямо: «Я просто рада с тобой пообщаться, у меня нет никаких задних мыслей». Посмотрела на экран: прочитано. Тишина. Потом, через секунду, всплыло уведомление: «Вы больше не можете отправлять сообщения этому пользователю». Он заблокировал её.
Неуверенно убрав телефон в сторону, она попыталась вспомнить тот далёкий вечер, когда они вдвоём остались в пустом школьном кабинете, чтобы разобраться в алгебре. Она тогда специально рассыпала на стол вырезки из журналов, а после, прикинувшись рассеянной, вдруг склонилась к нему и прошептала странную полушутливую гадость, подразнив его якобы безынициативностью. Сердце билось в горле, а он, не говоря ни слова, собирал учебники и смотрел в окно. Её тогда прошиб холодный пот: Вот ведь… не смотрит и не реагирует вообще.
С годами всё это казалось детским лепетом, и она уверилась, что у них просто характеры не сошлись. Но теперь, получив в ответ блокировку, ощутила ту же горькую безысходность, что и тогда. Словно снова тот колкий ветер дует в лицо, охлаждая все её порывы. Неужели уже неважно, сколько лет прошло? Может, он до сих пор злится на ту мою резкую манеру?
Она ещё долго сидела, теребя в руках бумажный самолётик, который её девятилетний сын сложил накануне. Почему-то именно этот маленький самолёт, с детскими каракулями, стал фокусом для мыслей о прошлом. Я и сама тогда была как взбалмошная ракета, которая норовила взлететь и заодно сорвать все украшения в зале. Усмешка невесело изогнула её губы. Смысл самолётика сводился к простоте: запустил — он летит, упал — поднимай и снова бросай. А вот в жизни так не всегда.
Ей понадобился весь остаток вечера, чтобы хоть как-то отвлечься. Позже в кафе она рассказала о случившемся давней подруге, Ире. Та выслушала, покивала и коротко сказала:
— Может, у него собственные тараканы? Или вообще семья такая, что лучше не ворошить?
— Да я не собиралась ворошить, — вздохнула она. — Так получилось, что разговор зашёл о том, как мы в школе дурачились. Он меня в лоб: «У тебя дети, зачем ты это вспомнила?» А потом — бац, и блокировка.
— Знаешь, мужчины иногда боятся, что с них спросят за прошлое. Или решат, что они должны играть роль рыцаря, а они не умеют, — Ира говорила мягко, но в голосе слышался холодок. — Ты сама как считаешь, чего хотела от этой переписки?
— Понять, почему в юности мне всегда казалось, будто он меня не замечает… Хотя иногда смотрел как-то особенно…
Ира промолчала. Официант принёс латте и пирожные, отчаянно стараясь не вмешиваться. Она взяла ложечку, покрутила в руках, потом медленно отпила кофе. Лёгкая горечь сквозила в пропорции напитка, словно дублируя её собственные ощущения.
На следующее утро, выйдя в парк, она случайно столкнулась с Денисом — приятелем с прошлой работы. Взялась поболтать с ним о новом офисе, о грядущем отпуске. Поймала себя на том, что подсознательно старается увидеть в каждом мужчине ту самую загадку, из-за которой она никак не научится понимать мужскую логику. Денис заметил её рассеянность, спросил:
— Всё хорошо?
— Да, просто встретилась с призраком прошлого, и он меня спровадил с глаз долой.
— А чего ты хотела? — он улыбнулся, но взгляд оставался внимательным. — Мы, мужики, иногда в упор не видим, что происходит у нас под носом, пока не получим прямого вопроса.
Она чуть смягчилась и призналась:
— Когда-то я была влюблена в одного одноклассника. Но он повёл себя… ээ, странно. И вот теперь я получила то же самое в цифровом формате.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Денис понимающе кивнул, предложил пройтись к озеру: может, свежий воздух прогонит тяжёлые мысли. По дороге он рассказал ей, как сам некогда упустил классную девушку из-за дурацкой привычки молчать, когда надо было говорить. Она поймала себя на внезапном чувстве благодарности: хотя бы кто-то готов честно признавать свои ошибки.
Но в ту же ночь ей не спалось. Мысли вертелись вокруг одного нюанса: в юности она хотела, чтобы всё происходило красиво и возбуждающе, как в кино, — игривые взгляды, тайные встречи, обрывки недосказанностей. Она сама флиртовала агрессивно, смешивая легкомысленность и страсть. А теперь… теперь она получила только резкий отказ от того, кто наверняка помнит, как она когда-то зашла слишком далеко. Возможно, я была слишком напористой, даже где-то обидела его…
Она решила заглянуть на страницу одноклассника со второго аккаунта, чтобы хоть посмотреть, что у него там нового. Оказалось, что он женат, кажется, давно, у него тоже дети. И на его стене только сухие записи о машине, о футболе, о рыбалке. Ни одной фотки, где он бы улыбался. Зачем я это делаю? — промелькнуло в голове. Это моя привычка — лезть туда, где не просят. Но ведь я давно живу отдельно, у меня семья, пусть и такая… своя. Зачем снова всё ворошить?
На следующий день она старалась занять себя домашней суетой: готовила ужин, помогала дочери с уроками, стирала шторы. Но в душе всё металось. Хотелось оправдаться перед кем-то, а с кем говорить? С мужем отношения уже давно приутихли, глубоких разговоров не осталось. Она сидела на кухне и смотрела на телефон, представляя, как могла бы написать ему какое-нибудь извинение: «Прости, если когда-то вела себя неделикатно». Но смысл? Он всё равно её заблокировал.
Вечером позвонила Ира и предложила выбраться в бар, мол, подышишь воздухом, отбросишь тоску. Она давно не была в таких местах — всё семейные заботы да быт. Идти не очень хотелось, но подруга настояла. И вот под сводами крохотного бара, где громко играл саксофон, она вдруг поймала себя на странном чувстве облегчения. Гул, разговоры, огни, смех — это всё отвлекало от назойливых мыслей. Когда Ира отлучилась поговорить с кем-то, к ней подошёл мужчина лет тридцати, спросил, можно ли присесть рядом. Она кивнула, не обратив на него особенного внимания.
— Тревожишься о чём-то? — неожиданно спокойно спросил незнакомец.
— Да есть у меня один застарелый узел… — она вдруг подумала, что с совершенно чужим человеком легче поделиться, чем с друзьями. — Когда-то пыталась шутить с одним парнем, а вышло так, что задела его. А он ещё и, похоже, затаил обиду на всю жизнь.
— Ничего не поделаешь, люди разные. Некоторые обижаются из-за пустяков. — Он постучал пальцами по столу, следуя ритму музыки. — Но ведь не ты его судьбу решаешь. Может, ему проще жить с блокировками, чем что-то обсуждать.
Она вздохнула, кивнула:
— Наверное, так.
И вдруг ощутила, будто у неё убрали тяжёлое бремя с груди. Ведь действительно, люди могут быть непохожи друг на друга, и можно тысячу раз переиначивать историю, пытаясь понять, кто прав. Но, возможно, тот одноклассник выбрал свою форму существования: без разговоров, без выяснений, просто «нет» и всё. И её задача — смириться, что другого ответа ей не будет.
Когда позднее ночью она возвращалась домой, то у подъезда увидела мелкий бумажный самолётик, заброшенный в угол. Точь-в-точь как тот, что сделал её сын. Она подняла его, развернула и увидела неуклюжий рисунок солнца и человечка. Смешно и трогательно. Семья у неё есть, дети растут. А почему бы не принять, что что-то в прошлом не заладилось, и это нормально? Подумала об однокласснике: Может, он тоже играет самолётиком с детьми, только я об этом не знаю. И если он выбрал со мной не пересекаться, это его выбор.
Она шла к своей квартире, чувствуя тихое примирение с собой. Никаких долгих оправданий, никаких истерзанных «что, если бы». В конце концов, отношения требуют не только взаимности, но и желания разбирать непонятные моменты. Если этого желания нет, значит, не судьба. А судьбу не переспоришь — даже если очень хочется понять мужскую логику.
Ключ в замке повернулся с лёгким щелчком, словно подтверждая её мысли. Она зашла внутрь и почувствовала, как тут, в этой небольшой квартире, всё по-прежнему дышит ежедневными заботами, её заботами. Блокировка бывшего одноклассника перестала казаться чем-то ужасным. Молчаливая точка подошла к завершению их давней недосказанности. А она, аккуратно убрав бумажный самолётик на верхнюю полку, твёрдо решила: впредь не будет пытаться заставить прошлого себя хоть как-то объяснить. У прошлого своя логика, у будущего — своя. И порой гораздо важнее просто уметь их отпустить.
