Он замечает её, как только заходит в кафе: светлая куртка, тёмная коса на плече, взгляд устремлён в книгу на столе. Ему даже слышится собственный пульс, который почему-то звучит громче, чем привычные щёлчки кофемашины. Анна сидит одна, словно все вокруг – лишь тени, а она – единственная живая фигура в этой осенней полутьме.
Она медленно листает страницы, но кажется, что не читает. Открытая обложка показывает счастливую пару, улыбающуюся друг другу. Странно видеть эту картинку рядом с такой отрешённостью. Откинувшись на спинку стула, Анна изучает экран телефона, мимолётно кивая официанту, пока пальцы механически пролистывают ленту соцсетей. Всё внутри неё кричит о том, что что-то пошло не так, но она упрямо старается держаться внешне уверенно.
Она ненавидит чувство одиночества, которое усиливается всякий раз, когда вокруг смеются другие: и эти двое, что сидят в обнимку за соседним столиком, и компания за дальним, встречающаяся по субботам. У Анны нет ни одного повода для подобной радости, и она это знает.
В очередной раз она прокручивает в памяти печальные эпизоды недавнего прошлого. Всего три месяца назад Анна рассталась с человеком, которого считала «тем самым». Тогда тоже надеялась, что если вести себя «правильно» и не сходить с дистанции, всё наладится. Но не заладилось. После расставания осталась лишь горечь и ощущение пустого места, куда никто не спешит войти.
— Анна, опять ты здесь? — голос Саши, её верного друга, звучит мягко. Он появляется за спиной, как обычно, с лёгкой полуулыбкой и доброжелательным прищуром.
— Привет, — она слабо улыбается и подвигает соседний стул. — Садись, если не торопишься.
— Я всегда рад посидеть с тобой. Как ты?
— Да нормально, — Анна вздыхает, на мгновение отводя глаза. — Только снова чувствую, что все вокруг живут на каких-то других скоростях и с другим счастьем.
Саша только разводит руками. Он давно знает, что она приходит сюда каждые вечера, когда не хочет быть дома. Она рассказывает ему о том, как бывший партнёр внезапно прислал сообщение.
— А я вот смотрю, — усмехается Анна, — он уже нашёл новую девушку. Поздравляет меня с осенью, желает хорошего настроения. Смешно.
Саша кивает и перебирает меню.
— Простейший способ успокоить совесть: мол, мы расстались, но я тебя не забываю, — вздыхает он. — И как ты?
— Знаешь, а я всё думаю: может, проблема во мне. Я жду неких идеалов, несуществующих принцев. И в итоге… Может, стоит снижать требования?
Саша аккуратно касается её руки, будто давая понять, что поддерживает решение пересмотреть взгляды, но призывая не ломать себя. Она улыбается, хотя на душе тоскливо.
Кафе по вечерам обычно шумит: звон кружек, обрывки чужих разговоров, лёгкий джаз из колонок. Анна всегда выбирает столик у окна, оттуда видна центральная улица. Красные листья ложатся на асфальт, скользят по тротуарам. Пока Саша уходит к стойке, чтобы заказать капучино, ей в телефон снова прилетает оповещение:
«Привет! Надеюсь, ты в порядке. У меня теперь всё отлично, хотел поделиться радостью.»
Она читает это сообщение от бывшего и думает, что он в своём праве – продолжать жить, любить, обращаться к ней как к старой знакомой. Но тёплых чувств у неё не остаётся, ни капли. Вместо этого проклёвывается странная ревность к тому, что кто-то уже успел занять место рядом с ним. Эти мысли словно острые иголки в груди.
Она сжимает телефон и вдруг видит, что к ней направляется молодой мужчина лет двадцати пяти: растрёпанные волосы, весёлые глаза, в руках папка с набросками.
— Извините, можно присесть? — спрашивает он, чуть смущённо оглядываясь на переполненный зал.
Анна кивает, задавленная внутренним смятением. Он ставит возле стола кружку чая:
— Я Женя, художник, — и, улыбнувшись, обводит рукой зал. — Тут просто нет свободных мест. Я не помешаю?
— Нет, конечно, садитесь, — Анна на секунду задумывается. Обычно она бы отшутилась и отвела глаза, но сейчас решает не возводить стены.
Саша возвращается к ним со своими напитками, кивает Жене. Неловко переминается, но Анна коротко представляет их друг другу. Тот ненавязчиво пролистывает свои эскизы. Пейзажи да странные абстрактные образы. Поговорив немного, Саша уходит, оставив их вдвоём.
— Если что, не обращайте на меня внимания, — тихо говорит Женя, рисуя что-то на салфетке. — Я тут ищу новые идеи.
Анна смотрит, как он легко проводит карандашом по тонкой бумаге, выводя стремительные линии. Те складываются в какой-то портрет. Похоже, её собственный.
— Ого… — не сдерживает удивления она. — Это я, да?
— Простите, если грубо, — смущается он, — но вы выглядите очень интересно. Немного грусти… немного усталости… Прощу прощения, если это некрасиво так говорить.
— Да нет, всё правда, — Анна вздыхает, осторожно берёт салфетку с рисунком. — На самом деле, я давно не чувствую себя «в форме».
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Она рассказывает, будто сама не замечая, как слова льются. Упоминает свою работу и вечное разочарование, тихо упоминает про бывшего, про различия в целях, про завышенные ожидания, которые мешают ей быть счастливой. Женя слушает внимательно, кивает, не перебивает.
В следующие дни она пробует не бежать от нового знакомства. Женя заходит к ней в кафе уже без смущения. Приносит свои заготовки, рисунки, упоминает, что пока не имеет стабильного заработка: то выставка, то заказ раз в месяц. Анна сначала криво улыбается — ведь ей всегда хотелось, чтобы рядом был «надёжный человек», твёрдо стоящий на ногах. Но почему-то рядом с этим парнем она не испытывает напряжения, которое знала раньше.
— Мне иногда смешно, — говорит она за чаем, — я привыкла вязать свою жизнь только с «готовыми» людьми. А тут всё наперекосяк.
— Да я вообще ещё учусь рисовать, — тихо смеётся Женя. — Знаю, что безумно звучит, мне ещё нужно нарабатывать руку, искать клиентов… Но мне с тобой легко.
Анна замирает, словно пытаясь осознать, что всё это происходит на самом деле. Она не чувствует привычного страха, что влезает в «сомнительные» отношения. Наоборот, в ней медленно греется тихая уверенность, что можно любить человека прежде, чем он станет идеалом в твоём воображении.
Вскоре они идут вместе на небольшую городскую выставку. Женя говорит, что хочет показать ей мир, в котором живёт. Полутёмный зал, картины на стенах, люди рассуждают о цветовых решениях и композициях. Анна сначала думает, что ей будет скучно, но постепенно увлекается.
— Присмотрись к этим краскам, — шепчет Женя, указывая на холст. — Это же целая история боли и надежды. Смотри, как переливается в сумерках.
В его голосе столько искреннего восторга и глубокого понимания, что Анна ловит себя на мысли: «Наверное, вот такой и должна быть настоящая вовлечённость. Не показная, не вымученная, а искренняя.»
На выходе из галереи пронизывающий ветер обжигает руки. Они спешат укрыться в парке неподалёку. Анна тянет шарф ближе к шее. Женя достаёт маленькую флягу, предлагает чуть согреться, и они смеются, кутаясь от ветра. Он признаётся, что не может пока обещать ей устойчивого будущего: «У меня нет больших сбережений, да и планов у меня… они пока расплывчатые.»
Она слушает, и в ней колеблется знакомое опасение: «А вдруг я опять зря трачу время?» Но тут же понимает, что с этим «вдруг» она жила последние несколько лет, отталкивая каждого, кто не соответствовал её «идеалам».
— Я просто… — Анна трёт руки и останавливается. — Мне страшно окунаться в очередную историю, если в ней снова ничего не выйдет. Мне уже тридцать два, а я…
— А я всего двадцать пять, я даже не успел однажды толком полюбить, — перебивает её Женя вполголоса. — Но знаешь, я верю, что мы можем просто быть рядом, без обещаний о «идеальной жизни».
Она молчит, слыша, как ветер шуршит листвой и гонит её сомнения прочь. Когда-то она мечтала только о «серьёзном мужчине» с готовым набором благ, стабильной карьерой, идеальной фигурой и прочими пунктами, которые в конечном итоге оборачивались пустотой. А теперь вот сидит на холодной скамейке в городе, где осень закаляет души, и испытывает умиротворение от того, что кто-то простой и тёплый рядом.
Они решают угоститься печеньем из киоска на углу, смешно спорят, успешно ли миновали первую стадию неловкости. Анна вдруг ловит себя на мысли, что не вспоминала о бывшем уже несколько дней. Ей больше не хочется сравнивать, кто круче, богаче или надёжнее. И книга, которая лежит в её сумке, утратившая статус «совершенной истории любви», начинает казаться лишь скромным предметом с парой шуточных выдумок на обложке.
В тот вечер, вернувшись в квартиру, она вставляет Женины рисунки в старую фоторамку. Тут же мысленно повторяет, что пора уже перестать оправдываться перед самой собой.
Никто не обязан соответствовать моему личному талмуду качеств, — думает она, улыбаясь, — и я тоже не всегда соответствую чьим-то ожиданиям. Ей становится легко и свободно.
Несколько недель спустя они снова встречаются в том же кафе. Она открывает книгу, смотрит на нарисованную пару на обложке и понимающе улыбается: когда-то она считала, что должна выглядеть именно так – безупречно счастливая, как с картинки. Теперь эта иллюзия ей не кажется достойной погоней.
— Уже не пугает будущая неизвестность? — осторожно спрашивает Женя, ставя перед ней чашку чая.
— Нет, если мы идём туда вместе, — отвечает Анна, грея руки об кружку. — Не хочу больше жить в ожидании идеалов. Хочу жить в реальных чувствах.
Он протягивает ей салфетку, на которой проступают новые линии. Она почти смеётся: что бы он ни рисовал, там всегда остаётся странное, но точное отражение её настроения. Анна замечает в этом наброске две фигуры, сидящие на скамейке в осеннем парке. Они кажутся вдвоём и при этом неотделимы друг от друга.
— Спасибо, — шепчет она, прижимая рисунок к груди. — Мне это очень важно.
Женя лишь улыбается в ответ, и в этом молчании слышится всё, что им сейчас нужно. Ощущение, что они, наконец, нашли друг в друге то самое тихое убежище, где нет ценников на «идеального партнёра» и чек-листов, которые обязательно должны сойтись.
Погрузившись в вечерние сумерки, Анна больше не смотрит на экран телефона в поисках чужого счастья. Теперь у неё есть своё — пусть оно и не глянцевое, зато живое и искреннее.
