Звук печатающей машинки внезапно оглушил Алексея. Он уже и не помнил, когда завод в последний раз закупал бумагу для старых агрегатов, но сегодня будто вернулись в прежнюю эпоху: новая система, заставляющая отчитываться цифровыми методами, странным образом пробудила этот реликт времён его студенчества. В приёмном кабинете билось эхо: клац-клац, и ещё громче — как негромкий протест против бездушного апгрейда.
Алексей неторопливо сошёл со старого лифта, стараясь не думать о том, как на него смотрят коллеги. Десять лет назад он пришёл сюда с горящими глазами и дипломом, в котором значился красный печатный знак. Его опыт, как ему казалось, был на вес золота. На правой руке у него ярко выделялась татуировка в форме шестерёнки, напоминавшая о том, что когда-то он верил в могущество механики и человеческого труда. Теперь же в коридорах шептались про молодёжь: «Новенький специалист, толком ничего не знает, но уже метит в начальники». Алексею не хотелось верить, что компания так легко поддастся на дешёвый трюк с «дипломированным будущим».
На складе было холодно, ведь весна только начиналась, а непредсказуемая сибирская погода не спешила отдавать право теплу. Алексей прошёл между рядами ящиков, где когда-то сам всё организовывал по строгой системе. Теперь, после внедрения новой программы, всё шло шиворот-навыворот: вместо опыта выдвигали подхалимов, а мастерство незаметно терялось. Он грустно посмотрел на странно прижавшийся к стене механический пресс и почти услышал, как тот вздыхает вместе с ним.
До недавнего времени ему казалось, что всё можно поправить: можно собраться, научить новичков, показать им, как работать, дать им кусочек своего опыта. Но когда объявили о новой системе премирования — по словам руководства, «прозрачной и объективной» — стало ясно, что юного «специалиста» просто тянут за уши. Парень улыбался всем подряд, писал длиннейшие отчёты о своей «гениальной работе» и пичкал шефа напыщенными комплиментами. Зато про реальные показатели производства в отчётах ни слова.
— Да что ж это такое, — пробормотал Алексей, когда увидел новые рейтинги. — Этот юнец на первом месте? А я внизу списка!
Сердце бунтовало. Он вспомнил, как в прошлом месяце вытаскивал из поломки машину, едва не работавшую, и тем самым спас партию деталей от брака. Но в отчётах нового парня — ни одного упоминания о том, кому на самом деле обязаны выполнением плана. У Алексея сжимались кулаки, и он точно знал, что терпеть такое унижение не станет.
— Лёш, ты сдурел, что ли? — подбежал к нему старый напарник Николай. — Не кипятись так, у нас ведь, кроме нервов, нечего терять. Видишь сам, как сейчас всё устроено.
— Понимаю, — коротко ответил Алексей, — но смириться никак не могу.
Они перебросились несколькими словами о том, что управление системно проталкивает «своих». И тогда Алексей ощутил: нет пути назад, надо действовать.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Он собрал рабочих в текстильном цехе позже вечером. В натужном гуле машин поделился мыслями, предложил рассказать всё начальнику напрямую. Но большинство коллег решили отсидеться: «Мы ценим твой опыт, но компания никогда не идёт навстречу тем, кто возмущается». Алексей не мог проникнуться их страхом — ему казалось, что здесь речь не о банальной премии, а о его чести как профессионала.
Тревожный разговор с руководством только усилил его уверенность: заметив его активность, начальник невозмутимо молвил, что система, мол, создана «для прогресса», а жалобы бесполезны — «Мы ценим молодых, которые умеют мыслить по-новому». Алексей ушёл с этого совещания в ярости. И тут же понял: если он продолжит биться за правду, то, скорее всего, его выдавят из компании.
Его, действительно, начали подталкивать к уходу. Новые лица и бестолковые, но «очень перспективные» консультанты однажды заявились с проверкой: просмотрели все документы, от крошечных чек-листов до ведомостей учёта рабочего времени. Потом с таинственным видом отправились к шефу, и вскоре Алексей получил бумагу о том, что его должность сокращают «по оптимизации». Прощаться он не хотел: родной завод, пусть и стоящий на пороге цифровых метаморфоз, оставался частью его жизни. Но и оставаться, поджав хвост, — было невыносимо.
Решение подать в суд пришло внезапно. Он связался с бывшими коллегами, кто столкнулся с теми же несправедливостями. Короткие телефонные звонки и горькие истории выстроились в одну линию: всех специалистов старой формации тихо вынуждали сбежать. Алексей до поздней ночи сидел над отчётами, выписывал реальную эффективность, приводил примеры устранения поломок, собирал показания тех, кто сам видел, как «свечку держали» молодым.
— Покажу им, в чём настоящая ценность труда, — шёпотом произнёс он и коснулся татуированной шестерёнки. — Механика — это про точность, чёткость, чистоту деталей. ШЕстерёнка должна крутиться, а не скрипеть от показушного блеска.
В назначенный день он принёс кипу бумаг в приёмную HR-отдела, где судьба судебного процесса должна была решиться окончательно. На него смотрели с нескрываемым скепсисом. Новенький «специалист» уже успел там уютно расположиться, сдобрив улыбку очередным комплиментом шефу. Но Алексей упрямо вошёл. И пока все ждали, чем кончится эта история, он одним за другим выкладывал факты. Ему пришлось напрячься, доказать, зачем нужно защищать права профессионалов, не гоняясь за модными «рекомендациями» и липовым показателем «эффективности».
К концу разбирательства Алексей понял, что у него почти не осталось иллюзий. Возможно, руководство заведёт новую песню, и не факт, что он сам вернётся на прежнее место. Но он окончательно убедился в правильности своего шага. Когда адвокат спросил, чего он ждёт от суда, Алексей негромко ответил:
— В этой борьбе за правду я потерял мало, но приобрёл уверенность в том, что честный труд — это единственный путь.
