Татьяна вздрогнула от негромкого, но настояще-злого голоса за окном.
— Да вы там хоть слышите меня или нет? Когда крышу почините, чтобы вода к нам не лилась?!
Она метнулась к подоконнику и увидела заспанного соседа с факелом возмущения в глазах — он отчётливо показывал вверх, туда, где шов между их домом и его участком уже давно покрывался ржавчиной и слезами потёков. Виктор, только что вернувшийся со смены, поморщился. Он тихо сказал Татьяне, что пора бы, наверное, им всерьёз разобраться с этой протекающей бедой, а то люди правы: даже если соседи самые несносные, вода — штука серьёзная.
Татьяна в глубине души прекрасно понимала, что проблема созрела давно. Соседи спорили с ними не только о воде: постоянные мелкие стычки за забор, границы участка и шум во время ремонта изводили людей по обе стороны забора. Но когда слышишь, как на тебя кричат через полдвора, хочется лишь закрыться и ничего не слышать. Татьяна почувствовала комок в горле, беспомощность заставляла её сжимать кулаки.
Уже вечером, когда дети легли спать, Татьяна рискнула заговорить об этом снова. Супруг сидел за кухонным столом, уставившись в газету, и казался безучастным.
— Виктор, эти соседи… Ты же знаешь, они теперь грозятся в суд подать, уже к адвокату обратились. Я боюсь, что у нас могут отобрать часть участка или штраф влепят…
— А что я могу? — Виктор развёл руками. — Поговорили бы мы все вместе по-хорошему. Или, может, забор подвинуть. Только не знаю, где на это деньги взять.
Соседи и правда выглядели людьми решительными, хотя и не слишком дружелюбными. По словам знакомого, который вроде бы видел их возле районной управы, они писали обращение насчёт нарушений — то ли из-за неправильно оформленной земли, то ли из-за ливневого стока. Татьяна представила, как они сидят там, уверенные в своей полной правоте. И вдруг ощутила себя маленькой школьницей, которую несправедливо отчитывают перед всем классом.
Дни потянулись, заполняясь тревожным ожиданием. Первое судебное заседание напоминало мрачный сон: соседи стояли напротив с хмурыми лицами, лицо юриста сверкало отчуждением и строгими взглядами. Татьяне показалось, что они с Виктором сыграли роль честных, но беспомощных любителей дачного хозяйства, не умеющих защищать свои права. Когда судья протараторила что-то про акт осмотра и необходимость устранения последствий, ей стало холодно.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
— Если этот процесс проиграем, ты понимаешь, что придётся ремонтировать крышу не своими силами, а под постоянным надзором? — Виктор сжал ладонь жены, когда они шли к автобусной остановке. — Может, я…
— Не знаю, чего ты «можешь», — сорвалась на крик Татьяна. — Просто не знаю.
Она рыдала полночи, боясь разбудить детей. Неровные мысли обрушивались на голову: «Что мы за люди, если собственный дом не можем отстоять? Как жить, когда постоянно ждёшь подвоха от соседа?»
На следующее заседание они пришли вместе с новым знакомым — юристом, которого посоветовала подруга. Этот юрист оказался парнем с ироничной ухмылкой, но чёткими речевыми оборотами. Он выдержанно объяснил, что вода с крыши — проблема давняя, но не настолько критичная, чтобы отнимать землю, и уж тем более изобретать странные судебные санкции. В суде он парировал аргументы соседа, ссылаясь на строительные нормы. Видимо, близилась развязка: судья отложила финальное решение, предложив сторонам найти компромисс.
Оставалась одна очевидная мера: поставить серьёзный глухой забор, который скроет все стыки границы и официальный предмет конфликта. Ведь точки соприкосновения двух дворов продолжали быть источником взаимной неприязни — то там дождь не так прошёл, то здесь дрель зазвенела вечером. Дети, бегающие через огород, тоже нервировали соседей. И вот однажды вечером Татьяна встала посередине двора, осмотрелась вокруг и тихо сказала:
— Виктор, хватит жить так. Давай поставим нормальный забор.
Когда спустя пару недель они начали рыть канаву, чтобы залить фундамент, соседи, казалось, только поджидали удобного момента вылезти с очередной претензией. Но, к удивлению Татьяны, ничего не случилось. Люди за общей изгородью выходили во двор, бросали мрачные взгляды, но молчали. Возможно, осознавали, что в суде всё равно ничего не добьются, а может, смирились, что эта затея станет лишь временным компромиссом.
Сама Татьяна ощутила безудержное облегчение, когда доски забора легли в одну цельную линию. Даже если соседи продолжали хмуриться, она уже не слышала их фырканья каждый раз, как выходила на улицу. Виктор тоже перестал выглядеть прячась от любого шума. Он принимал участников бригады, следил за тем, чтобы доски крепили ровно, и в суде наконец твёрдо сказал:
— Мы выполнили предписание. Вода стекает по отводу, земли соседа мы не касаемся. Требований к нам больше нет.
Решение суда оказалось на их стороне. Татьяна вышла из здания суда, прижимая к груди папку с документами, и улыбнулась так, словно впервые почувствовала ветер свободы. Всё равно было понятно: отношения с соседями не стали прекрасными, напряжение могло вспыхнуть снова. Но теперь что-то внутри неё изменилось: страх исчез, уступив место готовности отстаивать свою территорию, будь то в суде или за глухой доской забора.
— А если они придумают ещё какую-нибудь глупость? — поинтересовался один из знакомых на остановке.
— Ну, мы уже боролись — и выиграли, пусть это лишь первая борьба, — Татьяна невесомо улыбнулась. Ей казалось, что слова льются прямо из сердца: отныне она не позволит кому-то решать за неё, как им жить.
