Михаил сидел за рулём уже второй час. Жара медленно проползала сквозь лобовое стекло, а подвернувшийся в радиоэфире шипящий шансон лишь добавлял раздражения. Он потёр виски и ещё раз взглянул на затянувшуюся пробку: бесконечная вереница машин казалась застывшим в воздухе бедствием. Солнце клонилось к закату, обжигая асфальт, и от этого движение становилось невыносимо медленным.
— Как же я ненавижу эти ремонты, — выплюнул он сквозь зубы, глядя на оранжевые конусы и мельтешащих рабочих. Внутри злила мысль, что день на работе выдался особенно тяжёлым. Хлопоты, документы, бесконечные совещания — неужели всё это только для того, чтобы застревать среди чужих машин и слушать, как они чихают выхлопами прямо в лицо?
Как назло, обочечники свистели мимо, словно мотоциклисты на гонках. Слева, справа — мелькали тёмные и светлые кузова, уносясь вперёд, будто те люди умели свободно обгонять не только пробки, но и сам смысл жизни. Михаил смотрел на них с завистливой досадой и ощущал, как внутри что-то закипает.
— Слушай, Мих, — заговорил с заднего сиденья сослуживец Руслан, молодой парень с дерзким прищуром. — Может, направо свернём? Там через деревню есть проезд, вроде как быстрее.
— Думаешь, от этого быстрее на работу завтра приедем? — хмуро ответил Михаил. — Куда ни сверни, всё та же рутина.
Он отвернулся к окну, заметив свою книгу на сиденье для мелочовки: старенький томик в потёртом переплёте. Вечно возил с собой, но прочитать так и не собрался. Внутри шевельнулся укол совести: Никак не найду время ни на что кроме этой работы и вечных пробок.
Радио зашипело, перебиваясь то рекламой, то внезапными волнами новостных выпаливаний. Спина у Михаила взмокла от духоты: кондиционер барахлил с самой весны, а ремонтировать было некогда, да и надоело всё чинить по мелочам. Хотелось лечь на дно и не думать о многолетнем бремени офисной суеты. Но вместо этого приходилось терпеть шёпот безысходности, рождающийся в пробке.
Приоткрыл окно: жар сразу обожгла, но хоть немного свежего воздуха. Михаил выглянул наружу и увидел полицейскую машину чуть впереди, которая внезапно принялась тормозить наглых обочечников. Те взбешённо сигналили, но служители порядка безразлично указывали им вернуться в общий поток. Кому-то оформили штраф, другим махнули палкой, давая понять, что номер записан и придёт «письмо счастья».
— Насколько же всё это глупо, — пробормотал Михаил, переключая передачу. — Снова кто-то хотел сделать себе жизнь чуточку легче и быстрее, а тут — бац! Полиция. И стой в той же пробке, но уже с квитанцией.
Руслан покачал головой, вынул телефон из кармана, механически листая ленту соцсетей. Ещё одна сослуживица, Юля, разглядывала себя в зеркальце и рассеянно поправляла макияж.
— Слушай, Мих, — снова подал голос Руслан. — Не парься так. Все равно ничего не изменится, пробка как была, так и будет. Разве что полицейские накажут пятерых из сотни.
Михаил вскинул глаза на водителей, которые смиренно ждали: кто-то смотрел в смартфон, кто-то ел чипсы, а кто-то откровенно дремал. Были и те, кто, несмотря на все преграды, улыбались и подбадривали друг друга — будто несли в себе какой-то свет, независимо от обстоятельств.
— Хотелось бы мне так же, — проворчал Михаил, глядя, как впереди семья в белой машине смеётся, рассказывая что-то весёлое. — Они что, уже привыкли? И почему я не могу перестать злиться?
— Он и раньше не умел улыбаться, — фыркнула Юля, щёлкнув помадой. — Мих, ты уж извини, но всё время какой-то загруженный. Видела бы тебя моя подруга — тоже бы загрустила.
— Нет настроения, — коротко отрезал он. — И не то, чтобы я просто ворчу. Меня, знаете ли, реально трясёт от всей этой бесцельности.
Он вернулся к мысли о книге, лежащей без дела. Странно, почему-то именно сейчас захотелось начать читать. Может, сбежать хотя бы умом в чужие миры? Но не вышло: сосредоточиться мешала красная спина фуры, упершаяся в лобовое стекло.
Из динамиков послышался громкий хлопок, радиостанция опять переключилась в режим шумов. Михаил со злостью рванул крутилку, пытаясь поймать волну. Ничего, только треск и рекламный блок про новую акцию в гипермаркете. Он выругался, тихо, но внятно, заставив Юлю приподнять брови.
— Может, в отпуск тебе пора? — негромко предложил Руслан, опуская телефон. — Ты будто выжатый лимон.
Михаил усмехнулся. Отпуск… Он уже пять лет толком не отдыхал, поскольку всё время находились срочные проекты, дедлайны или просто привычка: мол, сейчас не уеду, а то всё развалится без меня.
Сзади стали отчаянно сигналить, и он, спохватившись, чуть продвинулся вперёд на целых полметра. Машина вздрогнула так, будто ей было не по душе это ленивое переставление.
— Да брось ты, Мих, реально: съезди куда-нибудь, — Юля оторвалась от зеркальца и, похоже, искренне участвовала в его судьбе. — Мне кажется, тебе эта обстановка совсем не подходит. Зачем сидеть на работе, если она тебя так тяготит?
Михаил почувствовал, как внутри что-то резануло. Сменить работу? И куда идти? Страх потерять накопленный опыт, коллектив, пусть и надоевший, но уже привычный. Единственное, что действительно хотелось — ощущение новой свободы, без бесконечных ограничений, без давящих взглядов начальства, без пробок.
Спереди полицейские наконец отпустили одного из обочечников, и тот с таким видом вернулся в общий ряд, будто его загнали обратно в стойло. Михаилу стало его жалко и одновременно смешно: люди ведь хотят всего лишь сэкономить себе пару минут, а получают проблемы. Но ведь им хватило наглости попытаться.
Он глянул в зеркало: короткая стрижка, резкие скулы, смешанная татарская внешность, однако в глазах была одна лишь выжженная ненависть к пробкам и к самому себе за нерешительность. Вспомнился рабочий день: как шеф кричал, что показатели падают, как Михаил чувствовал себя маленьким и беспомощным. А сейчас эта пробка, словно продолжение офиса под открытым небом.
— Как думаете, если я возьму и уволюсь? — внезапно спросил он. — Буду искать что-то нормальное, без вечных переработок и мозгового насилия?
Руслан от неожиданности захлопнул телефон. Юля прикусила губу, явно не ожидала такого поворота. Ударил слабый порыв ветра, в салон потянуло пылью с края дороги.
— Мих, это же серьёзно, — тихо сказал Руслан. — Но… может, оно и к лучшему будет?
— Ты считаешь, стоит рискнуть? — уточнил Михаил, чуть виляя рулём. — Я уже устал от этой тоски в себе. Постоянно кажется, что я — только половина человека, а вторая так и ждёт, когда я освобожусь.
— Я уверен, — ответила Юля, прикрывая зеркальце. — Нельзя жить в вечном раздражении. Даже пробка так не действует на нас, как на тебя. Ты словно всякий раз злишься, что не можешь вырваться из какой-то… внутренней поймы.
Михаил вдруг увидел, как за полосой разгневанных машин идёт пожилой мужчина с маленькой собачкой, бредут себе по обочине, невозмутимые, будто всё это не касается их. Возможно, именно такой покой и есть настоящая свобода: шагать, куда надо, и не зависеть от рёва моторов.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
— Минутку, — выдохнул Михаил, внезапно решив, что усидеть в этом левом ряду он больше не сможет. Он повернул руль и, обгоняя несколько машин, подновёлся к самой кромке проезжей части. Руслан сдавленно выругался, а Юля схватилась за ручку двери.
— Ты чего творишь? — взревел Руслан. — Там же полицейские!
— Хочу посмотреть им в глаза, — ответил Михаил, нащупывая в себе странное чувство риска. — Хочу понять, что будет, если я пересеку эту грань.
Машины на обочине в основном стояли, кто-то курил, кто-то чинил колесо, а кто-то, как понять, просто хотел объехать пробку. Пара водителей, видимо «обочечники», глушили моторы, заметив служителей правопорядка. Михаил остановился рядом, открыл дверь и встал на горячий асфальт.
— Эй, дружище, может, у тебя что-то случилось? — спросил один из «обочечников», крепкий мужчина лет сорока, облокотившись на крышу своего внедорожника.
Михаил посмотрел ему в глаза, пытаясь уловить, чего тому не хватает. Смелости? Раскаяния? Или он просто новатор, выбивающийся из правил?
— Да нет, — тихо проговорил Михаил, — просто стало любопытно, что вы все ищете? Почему вы здесь?
Мужчина хмыкнул, бросил окурок и надавил каблуком, гася окурок о дорожную пыль.
— Да ничё особенного, просто каждый раз устаю торчать в этих пробках. Надеялся сэкономить время, чтобы успеть по делам. Не вышло.
Рядом стояла девушка в красной машине — она нервно барабанила пальцами по рулю, то и дело косилась на полицейских. Её лицо отражало отчаяние человека, который не успевает на важную встречу. Михаил едва различал её тихие слова: «Давай быстрее, будь проклята эта пробка…»
— Я замечал, что вас останавливают тут часто, — буркнул Михаил, оглядывая патруль. — А вы всё равно идёте на риск.
— Ну да, — shrugged мужчина. — Забавная штука, но хочется верить, что в этот раз получится. У меня-то веры мало осталось: жизнь такая, куда ни кинь.
Сзади подошла Юля, напряжённая и молчаливая. Она глядела на Михаила, словно боялась, что он устроит сейчас что-то невообразимое. Руслан держался чуть поодаль, готовый, казалось, в любой момент бежать назад в машину.
— Мих, может, хватит? — прошептала Юля, заглядывая ему в глаза. — Зачем тебе эти разговоры?
Михаил чуть улыбнулся. Впервые за долгое время почувствовал, что у него есть выбор: воспользоваться шансом сдвинуть свою жизнь с места. Ведь в глубине души он понимал: вся эта бешеная гонка на обочине — лишь отражение его собственных метаний. Он тоже искал, как объехать преграды, как вырваться из рутины, но каждый раз боялся штрафа, гнева начальника, осуждения друзей.
Полицейские издали окликнули, прося не создавать лишний затор. Михаил кивнул, давая понять, что уезжает. Затем он посмотрел на «обочечников»: их нетерпение, их жажду выиграть минуту. Кто-то неудачно рисковал, а кто-то ухищрялся сбежать от проверок, видимо, зная тайные ходы. Всё это смешалось у него в голове с воспоминаниями о безрадостном офисном будне.
— Ладно, мне пора, — сказал он мужчине, который стоял у внедорожника. — Надо по-своему обогнать этот поток.
Тот усмехнулся, махнув рукой:
— Удачи тебе. И чтоб без штрафов.
Михаил вернулся в машину. Сердце стучало. Руслан непонимающе таращился на него, Юля пытаясь понять, отчего у друга загорелись глаза.
— Вы знаете, — заговорил Михаил, заводя мотор, — мне вдруг стало ясно, что проблема не в пробке, не в этих «обочечных» ребятах и не в полицейских. Дело всё во мне самом. Если я хочу и дальше продолжать жить в eterno раздражении, то, конечно, ничего менять не буду. Но мне это надоело.
— Ты сейчас о чём конкретно? — растерянно спросил Руслан.
— О работе, о жизни, обо всём, — отозвался Михаил. — Я тут подумал: может, на этой неделе подам заявление — хочу уволиться, пока не превратился в человека без надежд. Пойду и займусь тем, чего действительно хочу. И если это будет означать начинать с нуля, пусть так. Зато не буду постоянно нервничать, как в замкнутом кругу.
Слова дались ему непросто, но в груди возникло приятное облегчение. Внутри появлялась смелая искра: А вдруг получится? От одной мысли, что больше не придётся начинать утро в ужасе от предстоящих вызовов, становилось легче.
— И что ты будешь делать? — вкрадчиво спросила Юля, хотя в голосе слышался искренний интерес.
— Пока не знаю, — Михаил лёг на руль, коротко вздохнув. — Но я хочу обрести то самое ощущение света, которое видел у одной семьи в машине впереди. Хочу читать книгу, которую таскаю повсюду уже как ритуал, но никогда не открываю. Хочу перестать кусать губы от злости и от нехватки времени.
Пробка чуть двинулась, и он вместе со всеми продвинулся метра на три. Полицейская машина уже уезжала. Обочина свободна — обочечники притихли; многие вернулись в общий ряд, видимо, смирившись на этот раз. Михаил смотрел на светлячки фар впереди, на слепящее закатное солнце, и вдруг всё вокруг обрело ироничную гармонию: пусть ничего не движется, но это не значит, что он сам не может изменить своё направление.
— Интересно, — пробормотал он, — казалось, что всё так сложно. А на деле, может, всё в голове.
Он убрал руки с руля и, развернувшись к Руслану и Юле, добавил:
— Когда вернёмся, я пойду к нашему директору и скажу, что ухожу в свободное плавание. Вечные задержки, меняющееся руководство, эти пробки, которые меня убивают… хватит. Буду искать то, что даст мне простор.
— Да ты герой, Мих, — шёпотом улыбнулся Руслан. — Я рад, что ты решился.
Пробка стала заметно рассеиваться. Рабочие за ставшими ненужными конусами принялись заливать очередной участок дороги ровным асфальтом. Машины оживали, один за другим тихо трогались вперёд. Михаил плавно вырулил, дожидаясь, пока освободится место, и дал помигать аварийкой тем, кто пропускал его обратно в ряд.
Солнце уже почти коснулось горизонта. Мигающий жёлтый свет ограждений пролегал волной впереди, точно указывая дорогу к переменам. Михаил ещё не представлял, как именно изменится жизнь, но знал одно: самое первое, что он сделает, выйдя из офиса — раскроет свою старую книгу и наконец прочтёт хотя бы несколько страниц. Это будет символ того, что я могу заняться тем, что давно хотел.
— Давай быстрее, — вкрадчиво сказал кто-то сзади, снова сигналя, но Михаил не вздрогнул и не ощутил злости. Он спокойно сдвинулся, пропуская машину. На душе было тепло от понимания, что внешние раздражители теперь не смогут так легко пробить его оболочку.
Впереди полицейская машина скрылась за поворотом. Казалось, они больше не преследуют никого. Обочина стала пустой полосой, где ветер уносил пыль и обрывки прошлых минут. Михаил проводил это место долгим взглядом. Коротко улыбнулся, словно прощаясь не только с этим днём, но и со своей изнурённой оболочкой, которую носил столько лет.
— Знаете, правда ведь: свобода — это не просто гнать по обочине, пытаясь всех обхитрить. Это когда ты не ждёшь особого сигнала, чтобы начать жить.
Юля согласилась, кивнув. Руслан положил телефон, устало закрыв глаза. А Михаил нажал на газ, позволяя машине мягко влиться в движущийся поток. Закатное солнце скользнуло над крышей, и вглядываясь в его тёплый свет, он наконец ощутил внутренний простор, которого так долго ждал.
