Юрка прижимал к груди стопку каких-то картонок и озирался, словно боялся шороха. Из коридора тянуло сквозняком, а из кухни доносился звон посуды — мама вечно что-то мыла после ужина. Он оглянулся по сторонам и, убедившись, что никого нет, метнулся к дивану и засунул добычу под матрас.
За прикрытой дверью затаились сестра и её подружка, Машка. Они прикрывали рты руками, чтобы не рассмеяться вслух. Две хитрые барышни едва держались на ногах от переполнявшего их ликования. Сестра с трудом сдерживала себя, чтобы сразу туда не ворваться. Она уже краем глаза углядела, что именно это за картинки, и внутренне ликовала:
– Да он же на них выменял мой стершийся, но ещё памятный значок с Олимпийским мишкой! Ах, проказник…
Она вдруг расправила плечи, будто приняла крайне серьёзное решение. Машка тут же зашипела:
– Тихо-тихо, давай лучше маме позвоним! Пусть она сама накажет.
Вечером в семье царило обычное уютное безделие: мама, учительница начальных классов, сидела на кухне с чашкой чая и пыталась составить план уроков. Сестра выскочила из комнаты, хватая телефон, и принялась набивать номер. Голос у неё был наигранно угрюмый:
– Мам, срочно иди домой. Да… Юрка тут… нашёл кое-что. Или вернее, обменял…
Мама положила трубку с таким видом, будто ей сообщили о мировом заговоре. Она знала: её дочери пустяков не болтают. Климат в семье был такой, что любое «ЧП» служило поводом для затяжных нравоучений. На дворе стоял мрачный октябрь, отчий дом давно потрёпан ветром перемен: цены росли, доходы падали, и все эти разговоры о новой жизни стучались в замки их небольшой двушки. Казалось, что мораль и принципы — последний оплот, который мама рьяно защищала.
Она вошла в прихожую, стряхивая капли дождя с косынки. Юрка переминался рядом с диваном, куда он упрятал свои сокровища. Сестра щурилась, Машка тихо хихикала, а мама, не глядя на них, строго произнесла:
– Юра, сейчас помоешь руки и зайдёшь ко мне в комнату. Поговорим.
Он сглотнул комок и потянулся к раковине. Ну и влип… Они что, не могут не совать свой нос? Хотелось отмахнуться, сказать, что это всё ерунда, но взрослый голос внутри нашёптывал: Будут проблемы.
Сидеть в комнате под маминой прицелом оказалось куда страшнее, чем он ожидал. Мама развязала платок и стянула шерстяную кофту, готовилась говорить долго и нотационно. Она вздохнула:
– Во-первых, ты понимаешь, чего там на этих картинках нарисовано?
Он кивнул и криво улыбнулся, будто хотел показаться знатоком. Впрочем, мама строго продолжила:
– Девушки, женщины, которые идут на подобные вещи из-за… из-за жизненных трудностей. Каждая со своей судьбой. И зачем, по-твоему, тебе всё это?
Юрка не нашёл ничего лучше, чем потупить взгляд:
– Я… просто поменял у одного паренька во дворе. Он сказал, что это редкость и очень круто.
Соседние комнаты затаили дыхание. Мама поджала губы. Процедила:
– Жалко, что твой значок оказался таким неважным для тебя. Твоя сестра его берегла, а ты снял и отдал неизвестно за что.
Он встрепенулся:
– Но я не знал, что это так плохо…
Она слегка смягчилась и дала ему плечом намёк, чтобы он присел на стул. Сестра засуетилась за дверью, пытаясь подслушать, но мама только бросила через плечо:
– Сейчас поговорим вдвоём. Маше и тебе тоже объясню, но потом.
Мама облокотилась на стол, удерживая Юркин взгляд. Вся её суровость, казалось, исчезла, когда она заговорила почти тихо, будто боялась спугнуть его детскую наивность:
– Понимаешь, сынок, в жизни бывает много несправедливого. Многие женщины… и мужчины… могут оказаться в таких условиях, что они теряют честь, а иногда и себя. Но это не повод относиться к ним как к игрушкам.
Он сидел, не дыша. Чувство, будто холодок скользнул по спине.
– Мам, что-то серьёзное, да? А я думал… – Голос его дрогнул. – Это просто глупые картинки.
Она меланхолично улыбнулась, и вдруг из гостиной сестра выкрикнула что-то про лишний вес. Юрка подхватил это с детской прямотой:
– Мам, а может, давай ты тогда тоже… э-э… нет, в смысле, ты ж не стала бы так фотографироваться ради денег?
Мама откинулась на спинку стула и фыркнула от неожиданной прямоты:
– Тоже мне умник! Я в свой вес и габариты не поместилась бы ни на какой календарик.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Он прыснул:
– Ну, вообще-то, может, у тебя был бы свой, особый формат.
Она глянула на него — и вдруг они вместе рассмеялись. Напряжение спало, как будто кто-то приоткрыл окно и впустил свежий воздух. Но через мгновение мама заглянула ему в глаза:
– Понимаешь, в любой момент каждый может оказаться в непростом положении. Надо думать, как самим не ломать людей и как не давать ломать себя.
Он кивнул, всё ещё не до конца понимая, почему эти слова так важны. Возникла странная пауза, которая походила на перезагрузку мозга. Мама тяжело вздохнула:
– Сейчас время непростое. Все эти реформы, деньги-то обесцениваются, у многих работы нет. Многим приходится выживать… Но надеюсь, ты не будешь цепляться за какие-то неприятные картинки, ни за какие ценности, которые могут унижать других. Это не весело и не «круто».
Он тревожно покачал головой.
– Я не хотел ни над кем смеяться, правда. Просто я коллекционирую… ну, всякое. Значки, марки, фантики. Подумал, что это тоже редкость…
В его глазах промелькнуло понимание. Мама опустила голос:
– А представь, каково тем людям, кто ни из какого матраса уже не выпрыгнет и не спрячется. Им часто приходится страдать… и они иногда делают то, о чём потом горько жалеют.
Он принялся теребить пуговицу на рубашке.
– Вы хотите сказать… они вынуждены так жить?
Мама кивнула. Её взгляд смягчился окончательно, в нём проступило тёплое сострадание.
– Точно. И вообще, когда ты чего-то не понимаешь, лучше спроси. Я отдам тебе деньги на случай, если тебе вдруг захочется купить нормальные марки или что-то более полезное. Но эти календарики ты вернёшь.
Он отвёл взгляд, чувствуя, что внутри начинает что-то тянуть вниз. Как-то вдруг всё стало серьёзно…
– Мам, – прошептал он. – А если бы это были вы?
Она посмотрела на него так, будто не ожидала услышать подобного от десятигодовалого мальчишки. Её брови дрогнули, на лице отразилась боль, а затем понимание, что перед ней теперь не просто ребёнок, а человек, который начинает видеть в этом мире нечто большее, чем фантики и картинки.
– Сынок, у меня своя жизнь и пропасть трудностей, но надеюсь, я всегда найду другой выход. И тебе советую.
Они на несколько секунд замолчали. Где-то в коридоре скрипнул паркет: наверное, сестра и Машка решили подслушать развязку. Мама приподнялась, подошла к Юрке и мягко обняла за плечи:
– Давай просто договоримся, что ты уважаешь людей и никогда не будешь смотреть на них под углом этих глупых картинок. Справедливо?
Он поднял взгляд, и в этот момент ему показалось, что она стала ближе, настоящей, без привычных нравоучений.
– Справедливо, – кивнул он. – Я понял.
В коридоре послышалось недовольное шиканье: сестра явно ожидала чего-то более громого забавного — страстных упрёков и наказания. Но мама всего лишь тихо произнесла:
– Можете перестать шпионить и зайти.
Сестра и Машка, подавленные отсутствием грандиозного скандала, вошли с таким видом, будто провалили спектакль. Мать оглядела их придирчиво, приподняла бровь:
– В следующий раз, прежде чем жаловаться, подумайте, друг ли вы Юрке или просто подсматриваете.
Две девочки опустили глаза. Машка буркнула:
– Да мы… просто не хотели, чтобы он фигурки… На календариках…
Мама вздохнула и улыбнулась с лёгкой усталостью:
– Спасибо за бдительность, девушки. Теперь марш мыть посуду.
Юрка мельком взглянул на сестру, ожидая шпилек или язвительных шуток, но та лишь махнула рукой и скользнула на кухню. Маша последовала за ней.
Юрка остался наедине с мамой. Что-то в груди сжалось: это новое ощущение ответственности и какой-то тихой взрослости. Ему вдруг захотелось крепче обнять маму — и он порывисто обхватил её за талию. Она провела пальцами по его волосам, улыбаясь с тем же пониманием, которое только что пробудилось и в нём.
В этот миг они оба осознали, что какие бы ветры перемен ни дули за окном, какие бы трудности ни поджидали их семью в этих новых, непонятных временах, они будут вместе. И это ощущение близости оказалось куда ценнее любых календариков и иных сокровищ из Юркиной коллекции.
