Игорь с трудом протиснулся в прихожую, держа дверь для бабушки. Она возилась с ключами, когда в коридоре вдруг показался отец — с чемоданом в руке и угрюмым взглядом. Игорь споткнулся о собственные кроссовки, чуть не уронив стопку газет. Он-то был уверен, что отец вернётся только в конце недели.
— Ты что, уже приехал? — Игорь нервно усмехнулся, хотя на душе засосало неприятным холодом. — Как дорога?
Отец не ответил, а только оглядел его футболку и вдруг перевёл взгляд куда-то мимо подростка. Игорь проследил за направлением этого взгляда и увидел Ольгу, замершую на кухонном пороге в своём лёгком халате.
— Игорь… А это кто? — голос отца прозвучал тихо, но жёстко.
Бабушка Галина, поняв, что воздух накален, поспешила удалиться к себе, бормоча что-то про старые колени и усталость. Ольга деликатно сделала шаг назад, взглядом выискивая выход из ситуации. А отец, похоже, искал слова, которые рвались наружу. Игорь настолько растерялся, что чуть не забыл представиться сам, хотя был хозяином квартиры. Он боялся осуждающих вопросов, ведь Ольга старше, да и сама ситуация выглядела так, словно они с ней давно живут вместе.
— Пап, давай обсудим в комнате, — осторожно предложил Игорь и махнул Ольге: мол, подожди меня там.
Отец бросил чемодан и прошёл следом, тяжело дыша. За закрытой дверью Игорь опустил глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом. Вспомнил, как неделю назад ещё радовался, что отец уедет на несколько дней, и можно будет провести это лето чуть более свободно. Он ведь старался заработать в цехе — целыми днями сутулился над шлифовальным станком, чтобы чувствовать себя взрослее. Отец знал о работе, но не о том, что его сын встречается с женщиной, у которой уже есть собственная история за плечами.
— Мне бы хотелось узнать, что тут происходит, — отец наконец сел, сцепив руки на коленях.
— Мы с Ольгой… мы просто… — Игорь осёкся, не найдя нужных слов. — Она мне дорога. Мы вместе.
Отец, кажется, с трудом сдерживал возмущение.
— Вместе? Я вижу, как «вместе». Тебе семнадцать, а ты уже играешь во взрослого?
У Игоря заложило в груди. Он вспомнил, как пару месяцев назад, когда впервые увидел Ольгу в том самом цехе, почувствовал странное волнение и уважение к её упорству: она пришла в тот отдел, помогала раскраивать металл, ловко управлялась с инструментами. А после смены иногда рассказывала смешные истории про дом и родителей, которые не принимали её выбор. И вот сейчас ему нужно объяснять родному отцу, что это не просто «итерация юношеской бунтарской фантазии».
В тот вечер Ольга неприметно вышла, а отец, почти не разговаривая, доедал ужин. Когда бабушка напрямик спросила, что случилось, он ответил, что всё потом обсудит. Игорь не пошёл ни к одному из них — надел куртку и отправился шататься по двору. Его одолевало смутное чувство: он знал, что встретит недоверие к своим чувствам, а теперь это недоверие заполонило весь дом.
На следующий день после работы Игорь рассказал о случившемся ребятам, которые сидели с ним в маленькой раздевалке цеха. Друзья не стали смеяться — наоборот, кто-то подкрутил разговор в его пользу: мол, сердцу не прикажешь, а возраст для любви не всегда измеряется цифрами. И лишь один приятель хмыкнул, что родители всё равно «надавят и задавят». Игорь почувствовал благодарность за моральную поддержку, но всё же опасался: вдруг приятель прав?
Однако настоящая буря накрыла их с Ольгой чуть позже, когда её родители — люди набожные и строгих устоев — узнали, что она официально встречается с семнадцатилетним. Им одной этой фразы хватило, чтобы устроить дочери жёсткий допрос и «закрыть» любые её попытки видеться с Игорем. Ситуация стала невыносимой: отец Игоря объяснял ему, что «так нельзя, сынок», а родители Ольги резко оборвали с ней контакт, словно она нарушила вековые правила.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Ольгу вынудили даже взять паузу в церковном хоре, хотя там она находила покой и радость. Это отстранение, казалось, рушило всю её жизнь. Игорь наблюдал, как она теряет уверенность в себе, и чувствовал дикое раздражение — и на себя, и на весь мир, который умудряется так легко осуждать чужие чувства.
В один из летних вечеров они договорились встретиться в парке на окраине города. Солнце уже клонилось к горизонту, в листве трещали невидимые насекомые. Ольга пришла раньше, стоя возле заправленных хризантемами клумб, и прижимала к груди свой серебристый кулон. Тревога скользила в её и без того грустных глазах.
— Я боюсь, Игорёк. Мне всё время кажется, что если родители узнали, они ещё что-то придумают, запретят даже выходить из дома.
— А мой отец считает, что я «всё себе испорчу». — Игорь попытался улыбнуться. — Но… я не хочу сдаваться. Ты важна для меня.
Он стоял рядом, не решаясь взять её за руку, хотя это было естественным желанием. Ольга вздохнула, и в её взгляде промелькнула решительность:
— Я тоже не готова бросить всё из-за того, что кому-то это кажется неправильным.
Они договорились вместе поговорить со своими родителями. Для Игоря это означало прямую конфронтацию с отцом, который и без того едва справлялся со злостью. Но в какой-то момент у парня будто резко щёлкнуло в голове: он осознал, что дальше не удастся изображать покорного сына, который безвольно соглашается. И если их чувства живы, нужно идти до конца.
Разговор с отцом состоялся, когда бабушка выпровадила соседку и закрыла дверь в гостиную. Отец сидел напротив, сложив руки на груди. Игорь понимал, что сейчас решается будущее: либо его загонят в строгие рамки, либо он найдёт путь к взаимопониманию.
— Я люблю её, пап. И знаю, что мы разного возраста. Но она не портит мне жизнь, не сбивает с пути. Напротив, рядом с ней я учусь брать ответственность и зарабатываю сам.
Отец сжался, словно готовился к сопротивлению.
— Ты думаешь, это всерьёз? Надолго?
— Пусть и не на всю жизнь, — Игорь выдохнул, — но для меня это важно. Я не хочу лгать или скрываться, как будто совершаю преступление.
Молчание повисло такое тяжёлое, что даже часы на стене тикали громче обычного. Игорь уже хотел встать и уйти, но отец наконец посмотрел на него открытым, почти мягким взглядом.
— Если я не пойму тебя, — тихо сказал он, — боюсь, мы потеряем контакт совсем. Но я волнуюсь только о том, чтобы ты не сделал ошибку, которую потом не исправишь.
— Ошибаться — это нормально, когда пробуешь что-то новое, — Игорь почувствовал, как в груди колотится сердце. — Я пообещаю тебе быть осторожным, но позволь мне самому решать, что мне нужно.
Слова эти, казалось, прорвали стену. Отец встал и коротко обнял сына, словно уже давно хотел так сделать. А потом прошептал:
— Хорошо. Попытайся. Я рядом, если что.
Когда спустя пару дней они вместе с Ольгой сидели у пруда за окраиной, Игорь вынул из кармана маленькую коробочку. Там лежал новый кулон: простая металлическая пластинка, которую он сделал сам на станке, украсив инициалами «И» и «О».
— Я хотел, чтобы твой кулон обрёл дополнительный смысл, — сказал он, застёгивая цепочку ей на шее. — Теперь это наша вещь, часть нас двоих.
Ольга коснулась украшения, в глазах её блеснули слёзы. Но это были слёзы облегчения.
Вечером отец задержался в коридоре, когда Игорь возвращался с прогулки:
— Хочешь чаю? Я тут заварил, — неуклюже предложил он. — Галина, а ну добавь варенья, — крикнул бабушке.
Игорь улыбнулся, едва сдерживая волнение.
Отец внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:
— Семья всегда будет за спиной, как и любовь.
У Игоря защемило в груди, и он почувствовал, что наконец-то этот дом не кажется ему тесной клеткой. И пусть их дальнейший путь не будет лёгким, он уже знал, что пройдёт его вместе с теми, кто готов понять и поддержать.
