Звук часов местами пробивался сквозь гул голосов, становясь резким и назойливым, будто требовал тишины. Командир, высокий и хмурый, встал прямо напротив группы бойцов у шаткого деревянного столика в парке. В руке он держал потрёпанную кодограмму, прочитанную им уже раз пять. Но сейчас нужно было озвучить её вновь, официально и со всей строгостью.
— Товарищи солдаты, — произнёс он, стараясь сохранить твёрдость в голосе, — снова зафиксированы случаи отравления метиловым спиртом… Что вы там шепчетесь? Хм… В кодограмме сказано: несколько бойцов в соседней части слегли, двое — в реанимации. Причина одна — выпили левое барахло.
Откуда-то веяло то ли жареным маслом, то ли озоном после далёкого разряда. Может, это нервы водили его за нос. Командир умолк, глянул на часы. Будто они стали тикать громче — тик-так, тик-так. Скривился: Чёрт бы побрал этот яд… И ведь лезут, пьют, всё понимая. Зачем?
— Самогон им не по нраву, — подхватил кто-то из солдат. — А этот, говорят, чище…
— Чище?! — Командир зло сплюнул на траву. — Дождётесь, потом на больничной койке очнётесь.
С задних рядов вышел крепкий парень по фамилии Степанов. Он неспешно вытащил из кармана медную проволоку, будто демонстрируя всем своё ноу-хау.
— Говорят, если нагреть эту штуку и поднести к спиртному, запах покажет, метил там или этил, — объяснил он, оглядываясь.
— Вы что, с ума посходили? — голос командира прозвучал резче, чем он сам рассчитывал. — Проверять будете? Сначала себя проверьте: кто вам позволил вообще таскать такую гадость в расположение части?
Солдат пожал плечами и молча сунул проволоку обратно. Но тут вмешался другой боец — Егор, парнишка из призывников, вечно ищущий «легкие пути». Он вдруг оживился, вытянул флягу и протянул Степанову.
— А вот давай прямо здесь проверим! Чего тянуть?
Страх и гнев瞬ком прокололи командира. Он был человеком, который и сам иной раз любил втихаря пропустить стопку-другую, но, чёрт возьми, нельзя же трогать гадость, которая может убить. Он шагнул к Егору, стараясь выхватить флягу, но тот увернулся.
— Дай сюда, живо, — голос командира звенел натянутой струной.
Тут же кто-то из старослужащих дёрнул Егору за ворот, фляга сорвалась с рук и глухо стукнула об асфальтированную дорожку. Резкий запах словно подрезал воздух, а в следующую секунду боец рядом вздрогнул и сел на землю.
— У него яблоками разит, — пробормотал кто-то. — Это ж метил… Говорят, когда им травишься, запах особый…
Командир рухнул на колени рядом с упавшим парнем. От его лица несло потом и холодным металлом — ровно так казалось командиру, хотя понимал: это уже собственная паника. Боец открыл было рот, хотел что-то сказать, но вместо слов вырвался хрип.
— Помогите же! — рявкнул командир. — Да что вы стоите, чёрт побери!
Позже, в тишине комнатушки медчасти, этот хрип словно застрял внутри каждого, кто видел, как парень потерял сознание. Уже знали: в одном случае последствия могут быть необратимы. А всё из-за глупой бравады.
Разговоры пошли по части, как пожар по сухой траве: мол, в гарнизоне такое раньше было, и не раз. И каждый считает, что с ним подобного не случится. На собрании офицеров командир встал:
— Товарищи, у нас ещё один случай, парень на грани, да и остальные уже перегнули палку! Пили, пьют и, если не встряхнуть их сейчас, будут пить дальше! Условия не меняются: лето, жара, нести службу надо, а они чуть что — где-то найдут поганую бутылку.
Кто-то из старших офицеров буркнул о штрафах, кто-то — об увольнениях. Но начальник штаба только свёл брови:
— Сами понимаете, не дело всех поголовно гнать. Надо контроль налаживать, командир! Твоя же зона ответственности.
Командир почувствовал, как внутри зашевелилась злость. Ещё и виноватым остался. Он не стал спорить: в чём-то штабной прав, но всё это — мрак. Спирт гуляет по рукам, люди рискуют жизнью за дешевую отраву.
— Да, придётся жёстко закрутить гайки, — ответил он наконец. — Устраиваем внезапные проверки, досмотр личных вещей после увольнительных, контроль на вахте.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Вечером он вышел на улицу. Сквозь приземистые тополя струился тёплый ветер. Где-то за домами лаял пёс. Командир стоял в темноте, обдумывая собственную слабость. Затягнуло ли меня? — спросил он себя. Не дай бог, самому оступиться…
Утром забежал ротный старшина:
— Там снова шум, командир. Степанов кипиш поднял, Якуту грозится уши подрезать, потому как Якут вилами машет: «Ты виноват, ты принёс заразу!» Чуть не подрались, говорят.
Командир примчался к парням. Его встретила ещё не стихшая гневная перебранка:
— Это вы всем частию давали, — бушевал Якут, — а теперь человек в больнице, да ещё и слепым может остаться!
— Завязывайте, уроды, — командир рявкнул так, что у самого горло заболело. — Вы силитесь найти виновника, но виноваты все, кто хоть раз прикладывался к этой дряни. И я тоже хорош, вовремя не досмотрел.
Недовольные ропщут, но затихают, опустив головы. В метре от них валяется медная проволока. Всё от этой проволоки пошло, — подумал командир, поднимая её. — Проверить хотели, а в итоге всё обернулось бедой.
Сотрясение страстей продолжалось весь день. Бойцы крепили замки на складах, составляли списки, кто где находился. Командир, громко ругаясь, распорядился перевести старослужащих на особый график: теперь дежурить надо было вдвое чаще, а в увольнительные — только по персональному разрешению.
Собрались все вечером, у шеренги. Настроение висело тяжёлое, как раскалённое летнее небо перед грозой. Командир помедлил, потом сделал несколько шагов вперёд.
— Теперь слушайте, — тише, чем обычно, произнёс он. — Смерть пахнет говном, уяснили? — прервал сам себя глухим смешком: не ожидал, что скажет это вслух. Но сказал. — Смерть всегда оставляет после себя удушающий смрад, а жизнь… Жизнь пахнет яблоком, свежим, сочным. Мы все люди в форме, но это не делает нас бессмертными. Выпить — такая мелочь, какой-то шаг к пропасти. И вот, как видите, один уже туда чуть не упал.
На бледных лицах читалась тяжесть осознания. Кто-то отвернул взгляд, кто-то прикусил губу: всем вспомнились надсадные звуки из медчасти и так и не пришедшее в себя выражение лица у пострадавшего парня.
— С сегодняшнего дня, — командир прищурился, — объявляю сухой закон. Никакого спиртного на территории части. Нарушишь — пойдёшь под трибунал. Да, звучит жёстко, но иначе мы просто потеряем вас. А я этого не допущу. Кто понял, шаг вперёд.
Почти вся шеренга сделала шаг. Остальные через секунду подтянулись, понимая, что обратного пути нет. Из тишины родилось осознание: другого выхода нет, и каждый несёт ответственность за свою голову и тело. Если уж даже командир, который сам иногда прикладывался к фляжке, понял, насколько всё серьезно, значит, пора и им прекращать эти игры со смертью.
Спустя неделю возле КПП наконец испарились всякие разговоры о «левом» спиртном, парень из больницы пришёл в себя, хотя зрение у него восстановилось лишь частично. Командир проведал его и тихо сказал:
— Вернёшься в часть — даже не вздумай вспоминать про всякие дурные напитки. Живи, парень, живи на полную.
К вечеру того же дня он собрал всех, вручил новую памятку о мерах безопасности. Солдаты слушали и кивали. Атмосфера была совершенно иной, чем неделю назад. Кто-то сорвал с ветки яблоко, покрутил его в руках — молча откусил и улыбнулся. Командир хмыкнул:
— Вот что напоминает нам о жизни. Яблоко.
Он пошёл вдоль строя, поверху слегка шелестели листья, а на небе вырисовывалась золотистая полоса заката. В этот момент командир остановился, словно решаясь и расставляя все точки:
— Запомните, сынки… Смерть пахнет говном, жизнь — вкусно пахнет яблоком!!! Не забывайте об этом, пока носите форму и пока сердце бьётся. Поняли?
И бойцы ответили коротким «Так точно», которое звучало спокойнее и увереннее, чем все их прежние буйные крики вместе взятые.
