Адская музыка накрыла подъезд плотной пеленой грохочущих ритмов. Алексей уткнулся носом в книгу, пытаясь найти спасение в мелком шуршании страниц, но строки расплывались в голове: каждый басовый удар словно выбивал из его мыслей остатки спокойствия. Он потёр виски и подумал, что, наверное, в аду люди обречены слушать невыносимую музыку вечно. Впрочем, у него не было тысячи жизней, чтобы привыкнуть.
Он вздохнул и метнул тоскующий взгляд на стену, за которой бушевала какофония звуков. Плечи Алексея были опущены — он только вчера вернулся от родителей, уставший после сложного отчётного периода в офисе. Надеялся в выходные выспаться, прочитать пару глав из любимого романа и отдышаться от корпоративной круговерти. И вот теперь — этот герой любительских концертов в смежной квартире. Как давно Алексей мечтал о тишине… Беззвучной, спокойной тишине, где можно прислушаться к себе, а не к тому, как сверлят барабанные перепонки чьи-то безумные колонки.
Тишина оставалась недостижимой мечтой уже много месяцев. Алексей пробовал стучать в стену, звонил в дверь, писал просьбы в чат дома. Соседи либо отмалчивались, либо тихо говорили, что не хотят конфликтов. А он оставался один на один с этими ритмами, которые не давали покоя даже в три часа ночи. Сосед некогда заявил с усмешкой: «Музыка — это мой единственный способ жить, друг». С тех пор Алексей не знал, кто тут больше нуждается в помощи. И всё же он понимал лишь одно: дальше терпеть нельзя.
Он несколько раз вскакивал со стула и подходил к двери, но на полпути останавливался. До этого вечера его уговоры и мирные разговоры не приносили никаких плодов — блондин с противным хохотом просто бросал что-то вроде «Тише хочешь? Беги в деревню» и хлопал дверью перед самым носом. Алексей видел, как гасла последняя толика его самообладания, когда тот смеялся в лицо. Он и сам не любил связываться со скандалами, но громогласная мелодия по ту сторону стены убивала любые терзания совести.
В квартире усилий хватало только на одно — пытаться закрыть окна, но грохот лез и с улицы: музыкант открывал балкон, будто специально, чтобы продемонстрировать району, насколько он «особенный». Алексей поймал себя на мысли, что бубнит себе под нос ругательства. Книга была отправлена на подоконник, уставшие глаза начали закрываться. Суббота на дворе, а он будто и не отдыхал.
Снова бил по сердцу ритм — отчётливый, наглый. Алексей понимал: этот шум несокрушим. И если раньше он ещё колебался, сейчас пришла решимость. Он бросил взгляд на стол, где лежал затёртый белый тюбик суперклея. Идея пришла спонтанно на обратном пути из магазина, когда он шагал домой, слушая очередную залихватскую какофонию. Тогда внутри будто что-то щёлкнуло: пора закончить этот концерт раз и навсегда.
Он надел куртку и мягко притворил за собой дверь. Встреченный на лестничной площадке сосед из квартиры напротив лишь пожал плечами, заметив, в каком состоянии Алексей направляется к объекту шума. Видимо, не он один ненавидел внезапные дискотеки среди бытовой суеты. Алексей постучал — без ответа. Постучал громче. Раздражённая рожа появилась в дверном проёме с пивной банкой в руке.
— Чего тебе? — отозвался музыкант, перекрикивая гул.
— Тише сделать можно? — Алексей посмотрел на него выпуклым, уставшим взглядом. — Я прошу тебя хотя бы сегодня не орать, дай людям поспать. Мне — спокойно почитать.
— Отвали, — сосед собрался захлопнуть дверь, но Алексей ловко упёрся рукой. — Не понял? Думаешь, я стану слушать твои нотации? Лечись, милок. Мне всё равно.
Сердце Алексея стукнуло где-то в горле, когда он резко ощутил, насколько тяжёлым может быть ответ человека, которому плевать на чужие чувства. Музыкант был выше, массивнее, и взгляд его не предвещал беседы за чашечкой кофе. Алексей сделал несколько медленных вдохов, стараясь не сорваться. Он ведь, в конце концов, не агрессор по натуре.
— Слышишь, — прохрипел Алексей, с трудом подбирая слова. — Это нормально? Сколько можно издеваться?
— Да хоть вечно, — горько выдохнул сосед, обдавая Алексея запахом пива. — Это моя квартира, я что хочу, то и включаю.
Сосед сплюнул на пол, развернулся и захлопнул дверь. Послышалось, как изнутри громкость выкручивается ещё выше. Алексей чуть не выронил суперклей. И тут терпение лопнуло. Дрожащими руками он выдавил колпачок на ладонь и прицелился к замочной скважине. Гул музыки смешался с собственным пульсом: могу ли я так поступить?..
Но мысль об их длинном противостоянии отмела сомнения. Он стиснул губы. Хватит.
Клей потёк густой каплей, и Алексей торопливо размазал его по краю между дверью и косяком. Сосед, похоже, не заметил манипуляций: настолько увлёкся очередным запредельным треком. Алексей ещё раз капнул снизу, и противная щель под дверью слиплась наглухо.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Вернувшись в своё жилище, он закрылся на задвижку. Тишины всё равно не было — но мысль, что сосед может до поры до времени оказаться заблокированным, приносила странную смесь вины и удовлетворения. Алексей сел на диван и закрыл глаза. Музыка от этого не умолкла, но он вцепился в книгу, словно пытаясь убаюкать себя иллюзией победы.
Прошло минут двадцать. Шум никуда не делся. Зато в коридоре послышались резкие удары: Ба-бах, ба-бах! Кто-то пытался выйти, но дверь была запечатана на совесть. Алексей застыл, в нём схлестнулись страх и злорадство. На сердце давил вопрос: А если там пожар или что похуже? Но разум огрызался: Так ведь не он ли гремит всю ночь, а ты мучаешься?
За стеной раздался грохот: похоже, сосед пытался выбить дверь плечом. Басы делали своё дело, смешиваясь с ударами. Алексей глубоко вздохнул, готовился к тому, что рано или поздно полиция или МЧС могут прийти и спросить, кто и зачем испортил замок. Но гнев снова вспыхнул, когда он представил, как очередной раз вернётся с ночной смены, а из-за стены опять полетят басы. Скрипя зубами, он решил хотя бы сейчас не трусить.
Стук нарастал. Алексей стоял у себя в коридоре, прижатый ухом к двери, слушал, как сосед ругается, гремит чём-то железным. Мелодия вдруг смолкла, и Алексей краем сознания ощутил, как наступает долгожданное затишье. Гул стих, и вместе с ним в груди Алексея проснулась пляска нервов: он слышал собственное дыхание, почти не веря, что может быть так тихо.
— Эй! Ты там, урод! — раздался крик из-за двери. — Я знаю, это ты сделал! Открой немедленно, иначе я тебе устрою!
Алексей не ответил. Почему-то ему показалось, что если наружу не подать голос, сосед убедится, что «придурок из соседней квартиры» ушёл. Но разъярённый голос продолжал стучать. Видимо, дверь немного поддалась — через какую-то минуту Алексей понял, что замок сорвали, и невозможное случилось: сейчас он будет здесь…
Входная дверь тренькнула, и Алексей наткнулся взглядом на лицо соседа: в нескольких метрах, дыша тяжело, стоял тот самый «добрый человек», которому «всё равно». Музыкант прищурился, увидев тюбик клея в руке Алексея.
— А, так вот кто у нас герой! — выплюнул он. — Думал, заклеишь дверь, и я не вылезу?
— Твоя музыка… — тихо начал Алексей, чувствуя, как внутри всё горит. — Ты просто достал всех вокруг!
— Это моя жизнь, понял? Хочешь тишины? Купи загородный дом, — оскалился сосед.
Они замерли, словно перед схваткой. Алексей ощутил прилив ярости, который перешёл в порыв отчаянного вызова. Он выдернул тюбик клея так, что капля сорвалась и упала на пол. Сосед угрожающе подался вперёд, но, кажется, увидел, что Алексей тоже готов защищаться. Мужчины стояли напротив, тяжело дыша. Музыкант, наконец, снова заговорил:
— Хочешь мира? Не будет его! Я всё равно буду жить, как хочу.
— А я буду делать, что сочту нужным, — прошептал Алексей.
Возникла тягостная пауза, будто весь подъезд вымер. Алексей ощущал, что эта дуэль взглядов трещит по швам — вот-вот кто-то сорвётся. И тут сосед внезапно рванул обратно в свою квартиру, размазывая свежее пятно клея по косяку коридорной стены. Он что-то яростно пробормотал — вроде проклятий, — но уже без лишних слов. Стукнув дверью фальшиво приклеенной половинкой замка, он оставил Алексея в коридоре одного.
Шум стих. Алексей ещё пару секунд смотрел туда, где только что развернулась архитектура их немой войны. Потом медленно вернулся к себе. Под потолком его квартиры вдруг стало непривычно тихо, как будто кто-то резко выключил надоевший фон. Алексей, опустив плечи, прошёл на кухню и включил чайник. Ему было странно: на душе не легло ни покоя, ни удовлетворения. Скорее, острая горечь осознания, до каких мер он дошёл, чтобы обрести пару часов молчания.
Заведя руку за голову, он обвёл взглядом свою одинокую комнатушку: стопка книг у кровати, неубранная чашка после утреннего кофе, пульт от телевизора, брошенный рядом с диваном. Всего-то хотелось тихо провести день, почитать, посмотреть фильм. И ради этого пришлось превратиться в человека, что клеит двери, прячется за закрытым глазком, готовится чуть ли не к драке.
Он опустился на табурет и приник к кружке, чувствуя, как пар обволакивает лицо. Что дальше? Музыку можно, наверное, выключить лишь на вечер, но хватит ли ему этой передышки? И что будет завтра?
Ответы не приходили. Лишь гулкая, новая тишина накрыла Алексея, и стало ясно: никакой суперклей не решит проблему окончательно. Снаружи тлела злость, а внутри — пустота. Всё встало на свои места, только места эти оказались такими же скрипучими, как когда-то его терпение. Может, сегодня он уснёт без звуков басов. А что будет утром — одному Богу известно.
