Звук часов сделался оглушительным в тот самый миг, когда письмо вспыхнуло в её руках. Анна едва успела отдёрнуть пальцы, испуганно отпрянув к краю стола. Оставшийся кусочек бумажного уголка тлел на полу, и она не сразу поняла, что именно в ней вызвало такую дрожь: то ли внезапное пламя, то ли слова, мелькнувшие во вспышке огня.
Она вглядывалась в чёрную кромку обугленных волокон, пытаясь вспомнить текст, который успела прочесть. В нём, вроде бы, был какой-то обрывочный намёк на тоску мужа, на его страх, что всё катится к пропасти. Но фраза оборвалась, прежде чем Анна обнаружила, в чём дело. И только тиканье старых настенных часов заявляло о себе, словно требуя ответа: «Почему ты не замечала этого раньше?»
Анна порывисто подняла взгляд на книжную полку, где эти самые часы с латунной оправой неустанно считали секунды. Они принадлежали его деду и когда-то ещё украшали чужие комнаты довоенной эпохи. Сейчас казалось, что они воплощают в себе упрёк и холод времени, оставивший её без ответов.
Она нервно дёрнула воротник слегка потёртого, но по-своему элегантного жакета. Как ни старалась, не могла отделаться от ощущения, что сама выглядит такой же изношенной. Тонкий слой пудры не мог скрыть тёмных кругов под глазами, а аккуратные кудри давно потеряли блеск — всё говорило об усталости и, может, о внезапном осознании: она осталась одна даже в собственном браке.
Муж — Игорь — в последнее время казался сам не свой. Анна всё замечала: бутылки из-под спиртного, стоящие в прихожей, будто вещи, о существовании которых он забыл напрочь, старые квитанции, беспорядочно сваленные на тумбочку, и особую отрешённость в его взгляде. Будто он не здесь, а где-то очень далеко, в закрытом от неё мире.
В особый сумрак этого мира она заглянула впервые, когда наткнулась на приглашение на корпоратив его компании. Огромные буквы «Вход только с сотрудниками» выделялись слегка выцветшей краской, и почему-то Анне стало не по себе. У неё мелькнула мысль, что Игорь целенаправленно отгородился от близких. И хотя раньше он приглашал её на подобные вечеринки, в этот раз не сказал ни слова.
Она с трудом различала, что ощущает: то ли гнев из-за его молчания, то ли страх перед грядущим. Даже её тело реагировало странно — руки дрожали, сердце будто разучилось биться ровно. Стук часов с полки звучал громче собственных мыслей. И Анна решила, что не будет больше тянуть, словно канат, остатки связи с человеком, который каждый вечер скрывается в бесконечных посиделках на кухне со стаканом и хмурой тенью на лице.
— Игорь, нам нужно поговорить, — сказала она на следующий вечер, перехватив его у дверей.
— А что говорить-то… — Он пожал плечами и снял куртку. — Я устал, Анн. Давай потом.
Он старался не встречаться с ней взглядом и скрылся в ванной. Анна ощутила прилив раздражения: снова уклонение, снова нежелание объясняться. В тот момент она поймала себя на мысли, что терпеть больше не может.
Тем же вечером, когда он наконец вышел, она заметила, как устало он бредёт к кровати. В его движениях сквозил не только упадок сил — читаемая в каждом шаге равнодушная отрешённость казалась ей ещё более страшной, чем любые измены. Смертельная тишина разрывалась лишь стуком секундной стрелки. Анна вздохнула и решила отложить серьёзный разговор, но понимала, что решение нельзя тянуть вечно.
Наступил день его корпоративной вечеринки. Официально идти туда ей было нельзя. Она поступила иначе — позвонила знакомым из офиса Игоря и деликатно расспросила, не замечают ли они перемен в поведении мужа. Ответ удивил: «Да вроде нет. Он получил награду за отличный проект. Правда, радости в нём не виделось. Был, как робот. Неужели у вас что-то не так?» Анна сразу ощутила щемящий укол смущения: выходит, что многим это заметно, а она с месяцами делала вид, что всё как обычно.
Вечером Анна, убираясь, случайно наткнулась на захламлённом столе на документы — туда, куда он никогда не давал ей заглядывать. В папке лежали бланки заявления о разводе. Сначала она подумала, что это чья-то шутка. Но потом увидела его имя на распечатанном листе. Пальцы похолодели, как и её взгляд.
Почему же он молчал об этом?
Она уже хотела позвонить ему с рыданиями и упрёками, но что-то внутри остановило. Встретиться и поговорить — это казалось правильнее. Хотя в груди бушевала паника, Анна осознавала, что именно сейчас у неё есть шанс понять, что происходит.
Вернувшись к бумагам, Анна обнаружила ещё кое-что: в углу стола лежала почти пустая коробочка таблеток. Она подняла её, перечитала название и внезапно вспомнила, как недавно муж уходил к врачу, просил не спрашивать лишнего. Таблетки от простатита. Словно это подтвердило догадки, что он стесняется своего возможного диагноза, не хочет делиться физическими проблемами, а потому уходит в себя, избегает прикосновений. Ей вдруг стало горько: столько недосказанности, и всё оказалось страшнее, чем она думала.
На следующий день Анна решила взять инициативу. Короткое сообщение в мессенджере:
«Игорь, нам надо серьезно поговорить. Я жду тебя дома ночью».
Ответ не пришёл. Вся она дрожала от предчувствия: Он придёт или нет? — потому что если проигнорирует, это будет означать окончательный разрыв.
Игорь появился в час ночи, пока Анна сидела за столом, разглядывая ещё необуглившуюся часть письма. Он выглядел измученным, и от него пахло алкоголем. Она тяжело вздохнула и поднялась с кресла напротив входа.
— Что за развод? — выпалила Анна вместо приветствия.
— Не знаю… — бормотнул он и опустился на край дивана. — Просто думал, что так правильно.
Она поняла, что он колеблется между неприязнью к самому себе и усталостью. Стало ясно: человек, с которым она делила один дом, отчаянно заперт в своих проблемах и боится признаться, что ему стыдно даже перед собственной женой.
— Зачем? Мы двое в этом браке… Или уже нет? — её голос дрожал, но она старалась держаться.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Он взглянул на неё, словно решаясь на признание:
— Я не могу быть мужем, как раньше. Чувствую, что не справляюсь… — Он провёл рукой по лбу. — У меня со здоровьем… да и голова кругом. Начал пить, чтобы не думать. Да и на работе, хоть и похвалили, я ведь теку по течению, всё делаю машинально.
Она села рядом, испытывая смешанное чувство страха и жалости.
— Почему не сказал? Разве я твой враг?
Он прикрыл глаза на мгновение, будто накапливая смелость:
— Потому что я стыдился…
Анна вдруг заметила в его взгляде человека, который давно идёт по бесконечно тёмному коридору один. И в этот момент, вопреки обиде, в ней проснулась решимость хотя бы попробовать понять его. Тиканье часов заполнило паузу.
— Вот это письмо… Ты хотел объясниться? — Она кивнула на обугленный листок на столе.
— Да. Но что-то пошло не так, — горько усмехнулся он. — Меня всё время дергали на работе, и я не знал, с чего начать. Я хотел лишь сказать, что мне нужно время разобраться с собой.
Она накрыла его руку своей ладонью.
— Игорь… Я тоже не святая: я видела, что ты отстраняешься, но боялась спросить. Ждала, пока ты сам решишься, хотя надо было действовать иначе.
Он чуть слышно выдохнул, и какое-то тяжёлое напряжение повисло.
— Я не хочу, чтобы тебе было так больно. Но мне кажется, что мы загнали отношения в тупик.
Анна ощутила, как у неё сводит горло. Столько пережитой тревоги, столько накопившихся обид, а всё так просто и трагично: он болен, мучается, стыдится этого — а она не знала, как поддержать его. И развод тут кажется одним из способов сбежать от ответственности.
— Разве легче всё бросить, чем вместе разобраться в проблемах? — Она всматривалась в его лицо, пыталась найти маленькую искру, которая раньше светилась при упоминании их общих планов.
— Не знаю. Признаюсь, я ждал, что ты сама скажешь «Да пошёл ты!» и уйдёшь. Напугал себя и тебя этими бумагами.
Они сидели рядом, почти прикасаясь лбами, каждый со своим чувством вины. И в этот миг двое людей, терявших друг друга, вдруг осознали, что есть ещё шанс. Никто не обещал, что легко.
Он слегка сжал её ладонь и прошептал:
— Прости меня. Я запутался, но… не хочу смотреть, как ты плачешь.
Она ответила, почти касаясь губами его виска:
— Давай попробуем найти выход. Серьёзно.
Они сидели так, молча, а за окном плыли тени осенней ночи, еле различимые в уличном свете. Часы тихо тикали, будто позволяя взять паузу. На столе лежало письмо — теперь уже обугленное признание, которое, видимо, никогда не будет дочитано. Но Анна понимала, что, может быть, и не нужно знать все детали, если сейчас они начинают говорить начистоту.
— Развод всё ещё на повестке? — наконец спросил он, смущённо опустив взгляд.
— Я думаю, нам нужно время, а не официальные бумаги, — ответила Анна, сглатывая ком, застрявший в горле. — Если не справимся… тогда да. Но пока давай просто прислушаемся друг к другу.
Он кивнул, чувствуя, как вырывается наружу тихая надежда. Слова давались ему с трудом, но, кажется, именно теперь он был готов на что-то похожее на искренний разговор:
— Я боюсь, что не смогу вернуться к норме, что потеряю работу, не смогу… — он на миг замолчал, не решаясь произнести мысль. — Был момент, когда я решил, что тебе будет лучше без меня.
Анна слегка улыбнулась краями губ, стараясь удержать слёзы.
— Как видишь, я никуда не делась. Мне не всё равно, понимаешь?
Он наконец встретился с ней взглядом. И хотя взгляды их были полны грусти, между ними пробежало то знакомое ощущение близости, которое уже давно улетучилось.
Анна прижалась к нему на мгновение, будто проверяя, осталось ли в сердце хоть немного доверия. И он, хоть и неловко, ответил на её объятие. Наверное, сейчас они оба понимали, что все слова о совместной работе над ошибками — это только начало долгого пути, если они решат идти им вместе.
— Не изменяй — просто будь со мной, даже если это будет сложно, — сказала Анна, чувствуя, как глубоко в ней звучит это последнее, самое важное условие.
Он ответил коротким кивком, и они на миг задержались в этом объятии, словно запоминая, что удерживает их вместе последние годы. Никакого громогласного хэппи-энда не предвиделось, но в тягостной ночной темноте вдруг появилась тоненькая нить света, показатель того, что иногда шаг навстречу может оказаться сильнее, чем все прожитые молчаливые месяцы.
