Первое, что Анна увидела, когда открыла пыльный альбом, — собственную улыбку. На фотографии ей едва исполнилось двадцать, и она обнимала подругу с таким энтузиазмом, что казалось, будто мир принадлежит им двоим. Пробежав пальцем по краю пожелтевшей бумаги, девушка вдруг услышала в воображении смех. Тот самый, юный и заливистый, будто смеялись не просто ртом, а всей душой.
Она захлопнула альбом и прижала его к груди. Холодный воздух из приоткрытого окна коснулся её босых ног, заставив вздрогнуть. Вспомнилось, как когда-то она бегала на каблуках по ночным улицам, упрямо доказывая всему свету, что у неё хватит сил достичь любых высот. Теперь же упрямство осталось, а сил, казалось, поубавилось.
Она подошла к телефону на кухонном столе, словно ожидая, что вот-вот раздастся звонок. В доме царила тишина, её прерывал лишь мерный шум из-за окна — дуновение ветра или редкие шаги прохожих.
Анна сделала глубокий вдох и попыталась сосредоточиться на том, что будет готовить на ужин. Поставила на плиту кастрюльку с водой и машинально кинула туда горсть соли. Всё казалось пресным — и еда, и осень за окном, и даже собственное отражение в тёмном стекле.
Через полчаса домой зашёл её старший брат, Игорь. Он небрежно сбросил ботинки у порога и, увидев сестру, прищурился:
— Ты сегодня пораньше? Всё в порядке?
Она кивнула, но продолжала помешивать воду в кастрюле, где булькали невнятные овощи. Он осторожно обнял её за плечи.
— Может, на выходных поедем куда-нибудь? А то у тебя вечные переработки.
— Не знаю, Игорь. Мне просто… — голова будто наливалась свинцом. – Знаешь, я смотрела старые фотографии. Там мы с ребятами… помнишь мою старую компанию?
— Конечно помню. Ты с ними по субботам в парке засиживалась до ночи. Классные времена были.
Она вздохнула.
— Да, были.
Позже, перед сном, Анна долго переворачивалась в постели, ворочаясь с боку на бок. Внутри всё ещё звучал тот самый смех, и сердце сжималось от тоски по тем дням, когда едва ли не каждый вечер был маленьким праздником. Она вспомнила, как в один момент всё пошло наперекосяк: конфликты, чьи-то колкие слова, а потом — её собственная гордость, отрезавшая все пути назад.
Наутро ей пришло сообщение:
«Привет, это Зоя. Мы тут собираемся старой компанией, хочешь присоединиться?»
Девушка уставилась на экран, перечитывая короткий текст несколько раз. Внутри боролись любопытство и страх.
— Зоя… — прошептала она, вспоминая, как когда-то считала ту самой близкой подругой. Словно сквозь лёгкий туман возникали образы общих вечеринок, совместных поездок, шуток, понятных только им двоим. Анна чуть не улыбнулась, но тут же почувствовала смутную тревогу.
После работы брат застал её стоящей в прихожей: Анна смотрела в зеркало, поправляла волосы, что-то бормотала себе под нос.
— Ого, мы наряжаемся? — хмыкнул Игорь.
— Мне Зоя написала. Позвала встретиться. Предлагает «как встарь».
— Ну так это же здорово, — воскликнул он, протягивая ей шарф. — Иди, сестрёнка, чего боишься?
Она недовольно посмотрела на брата, будто он упрощал слишком сложную задачу.
— А вдруг там всё иначе? Да и я уже… другая. — Анна сказала это тихо, но голос предательски дрожал.
— Другой ты или нет, но никогда не узнаешь, если не пойдёшь.
Поздним вечером она вышла из дома и заметила, что в окнах соседней многоэтажки почти везде погашен свет — а у неё впереди только встречи с воспоминаниями. Подъезжая к старому кафе, Анна почувствовала, как сердце стучит слишком быстро. Она остро ощутила босые ноги в тех давних мечтах: теперь, в реальности, на ней были удобные кроссовки и тёплый плащ, но та внутренняя уязвимость не исчезла.
За столиком в дальнем углу она увидела Зою и ещё двоих ребят из прежней компании — Михаила и Полину. Те уже махали ей рукой:
— Анна, наконец-то! Присаживайся, не стесняйся.
Она улыбнулась как могла, сглотнула комок в горле. Свет тусклой лампы над головой нервировал, и показалось, будто во всём кафе дрожит тень прошлого.
— Ну что, как ты? — Зоя протянула руку через стол, чтобы дотронуться до Анны. — Ты совсем пропадала.
— Да, была занята работой, — пробормотала та, опуская глаза.
Несколько минут они говорили о пустяках: о городе, о погоде, о том, что в этом кафе поменялись блюда. Но в какой-то момент возникла неловкая пауза. Михаил изучающе смотрел на неё. В его взгляде Анна уловила смесь любопытства и недоверия.
— Ты сейчас чем занимаешься? — спросил он наконец.
— Я социальный работник, — ответила девушка. — Помогаю людям, которые оказались в трудной жизненной ситуации… — вдруг голос её охрип, как будто это признание было слишком личным.
Полина откинулась на спинку стула и качнула головой:
— Ты всегда была такой… самоотверженной. Помню, как ты бегала за каждым, кто нуждался в помощи.
Анна невольно вспомнила, как когда-то «бегала» и за ними, когда конфликты начали разрывать их небольшую компанию. Она пыталась спасти эти отношения, а в итоге сама же первой махнула рукой и ушла.
— Ну, времена меняются, — сказала она тихо, надеясь, что они не увидят дрожь в её руках.
Кофе подали слишком сладкий, и девушка поймала себя на том, что вкуса не ощущает. Друзья переглядывались, обмениваясь короткими фразами. Они начали рассказывать о новых встречах, общих знакомых, смешных историях, где её имя не фигурировало. Анна изо всех сил старалась вписаться, но каждый раз ощущала невидимую стену — будто вошла не в ту дверь и не к тем людям.
Когда разговор коснулся того самого прошлого разрыва, вся компания сгрустнула. Михаил вздохнул:
— Знаете, время шло, все разбежались… Но некоторые вещи невозможно забыть: обиды, сплетни.
— А я, получается, вычеркнула вас из жизни, — призналась Анна, опустив взгляд. — И это мучает меня до сих пор.
Они попытались её успокоить, но напряжение продолжало расти, словно удушливый пар под крышкой кипящего чайника.
На следующий день Анна ощутила глухую тоску: ей хотелось вернуть всё сразу, но старые друзья, казалось, жили уже по другим законам. Она листала социальные сети, смотрела на фотографии, которые выкладывали Зоя, Михаил и Полина в совместных вылазках. Повсюду улыбки, веселье — без неё.
Зачем я вообще пришла? — подумала Анна, но тут же поймала себя на том, что искренне рада хотя бы тому короткому разговору.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
В тот же вечер Зоя позвала её ещё раз встретиться — уже без общей компании, наедине. На этот раз раздался спонтанный звонок. Анна взяла трубку:
— Привет. Я тут подумала, давай прогуляемся у набережной? А то в кафе так шумно было.
Набережная оказалась осенне пустынной, река текла чёрной лентой в свете фонарей. Зоя заметно нервничала, что-то прихватывая пальцами своего шарфа.
— Я сожалею, что тогда мы все рассорились… но ведь не только ты виновата. — Глаза у неё были полны какого-то старого, ещё не остывшего разочарования.
— Да я давно прощу… — Анна запнулась и посмотрела на подругу. — Ты ведь тоже прощаешь меня, да?
— Пытаюсь, — натянуто улыбнулась Зоя. — Просто непросто снова поверить, что мы сможем быть так же близки.
Мимо прошла влюблённая пара, их радостный смех отозвался в памяти Анны тем же счастьем, что смотрело с фотографий. У неё защемило сердце — захотелось выговориться. Остро почувствовалось, что она вся ещё босиком стоит на холодном полу, уязвимая, не знала, с чего начать.
— Послушай, — произнесла Анна, сев на скамью. — Мне больно вспоминать, как я поступила: психанула, развернулась и перестала общаться. Потом мне было стыдно возвращаться, я решила, что сама справлюсь… но оказалось, что мне нужны были вы.
— Но ведь ты выбрала уйти, — в голосе подруги проскользнуло отрезвляющее сожаление. — А мы не бежали за тобой, потому что тоже обиделись.
Они молчали какое-то время, слушая шум реки. Когда Зоя встала, Анна подумала, что вот сейчас она уйдёт — и всё опять кончится. Но подруга повернулась, немного робко улыбнулась:
— Хочется верить, что мы можем начать заново.
Анна вернулась домой и впервые за долгие месяцы чувствовала не тоску, а странную горечь, перемешанную с надеждой. Казалось, ледяной душ прошлого хоть и колол в плечи, но пробуждал какую-то искру.
Она решила, что пойдёт дальше. Пусть друзья примут её медленно, пусть не всё получится сразу, зато она должна была честно озвучить то, что болело внутри.
Вскоре подозрительные «совместные» посиделки с другом детства переросли в жаркие перепалки. С Михаилом у неё застарелая обида: когда-то он зацепил её самым больным словом «предатель». И даже сейчас от его взгляда ей становилось не по себе. Встреча у него дома прошла гораздо жёстче, чем в кафе.
— Не могу сделать вид, что ничего не было, — буркнул он, едва увидев её на пороге.
— Я тоже, — согласилась она. — Но мы оба пробуем идти на контакт, не так ли?
— Посмотрим, — отрезал он.
Едва она начала рассказывать о работе, стараясь показать, как изменилась, он перебил:
— Знаешь, все мы меняемся. Я вот стал таким, что могу быстро сказать «нет» людям, которые причиняют боль.
— Понимаю, — Анна опустила плечи. — И ты вправе решать, впускать меня обратно в твою жизнь или нет.
Чем дольше они разговаривали, тем явственнее она видела: его рана никуда не делась, но хотел ли он исцеления? Михаил говорил про её «вечную мнительность», про то, что никогда не знал, чего от неё ожидать. Слова жалили, но она терпела, ведь пыталась сделать шаг вперёд.
К концу вечера она уже еле сдерживала слёзы. Всё кончилось тем, что Михаил коротко произнёс:
— Мне нужно время. Я не готов сказать, что мы снова друзья.
На улице стемнело, фонари стлали длинные тени на сырые тротуары. Анна шла домой, чувствуя, что в ней открылись все архивы старых болей. Но вместе с болью было и странное облегчение. Она больше не делала вид, что «всё окей». Пришла, поговорила, попыталась. Значит, это уже шаг.
Всю ночь она думала, стоит ли продолжать. К утру посмотрела на свой телефон и решила отправить сообщение.
«Привет, друзья. Я знаю, что сделала много ошибок. Я больше не прошу прощения, потому что осознала собственную вину и принимаю её. Но я меняюсь и буду рада любой встрече, если вы захотите. В любом случае я ценю вас. Спасибо, что когда-то были рядом.»
Отправила всем, кто ещё оставался в её списке контактов из старой компании. И в тот миг что-то внутри щёлкнуло, словно выпускало её из заточения.
Она вернулась к своим привычным делам — работала в социальной службе, помогала семьям, попавшим в тяжёлую жизненную ситуацию. Общалась с братом, который начал замечать, что в её глазах исчезла прежняя пустота. Иногда Анна всё ещё испытывала боль, но понимала: лучше так, чем снова убегать.
Прошло несколько дней, какие-то друзья ответили сухо, кто-то промолчал. Зоя позвонила, поблагодарила её за открытость. Михаил пока не писал.
Однажды вечером Анна опять перешагивала порог своей квартиры, когда увидела отражение в тёмном стекле двери: усталая, но с вновь возникшим живым блеском в глазах. И вдруг ощутила, что может дышать свободнее. Она не жаждала возвращения былого веселья любой ценой — теперь ей было важнее не потерять себя. Ее босые ноги в памяти больше не казались сигналом уязвимости. Скорее, это был простой и искренний контакт с землёй, который позволял вспомнить о собственных корнях и праве на ошибку.
— Я не боюсь начать с нуля, — тихо сказала она отражению и улыбнулась.
Внутри телефона мигнуло уведомление: «Новое сообщение в чате друзей». Анна сделала вдох, но не стала сразу отвечать. Вместо этого она прошла на кухню, включила свет и поставила чайник. Ей никто не был нужен в этот момент, ведь та искорка внутри уже загорала саму её, и, возможно, именно это и означало: наконец-то сказать «да» самой себе.
