Катя откинулась на спинку стула и привычно пролистала ленту соцсетей, надеясь скоротать вечер пустой болтовнёй в комментариях. Вдруг её взгляд зацепился за свежее фото: Лера и Миша, оба сияют, держась за руки. У Леры на губах та самая улыбка, которую Катя привыкла считать “совместным достоянием” дружбы, а теперь она через экран причиняла острую боль. Горько защемило сердце, словно кто-то резко выдрал из него доверие и оставил одну лишь незащищённость.
Она вспомнила летние прогулки с Мишей, когда он, пытаясь подстроиться под её вечную тревогу, успокаивал: “Катюш, давай без нервов? Я же тебя никуда не брошу”. Потом вспомнила, как Лера однажды подметила: “Слушай, да у тебя паранойя, отпусти его к друзьям спокойно”. А Катя не смогла отпустить — не потому что не хотела, а от страха потерять ещё одну важную опору в своей жизни. И теперь этот страх, кажется, полностью материализовался в череде предательских фотографий.
Она то смеялась нервно, то готова была разрыдаться, глядя, как двое родных людей кружат в своём праздничном мире, где для неё больше не осталось места. Внутренний голос подступал к горлу: «Всё, хватит. Никаких больше дружеских посиделок. Никакой веры в романтику».
Катя откинула телефон в сторону, встала и пошла к окну. Само небо над домами будто насмехалось над ней, такое безмятежное. Раньше она до слёз любила эту вечернюю Москву, освещённую уходящим солнцем: можно было позвать Леру прогуляться до набережной или прятаться вместе от жары в любимом кафе. Но теперь снова перед глазами вспыхнула картинка: Миша рядом с её лучшей подругой. Она с трудом переваривала мысль, что именно Лера когда-то сдала её “секреты” Мише, упомянув про приступы ревности и бесконечные подозрения.
На следующий день она решилась позвонить Мише — короткий телефонный гудок холодно отсёк её попытку вернуть хоть частицу прежней близости. Он отвечал сухо, вежливо, как будто говорил с бывшим однокурсником, которого еле припоминает.
— Миша, я… я не знаю, возможно, стоит нам поговорить?
— Прости, но у меня дела. Катюш, правда, сейчас не лучший момент, — голос, в котором больше нет ни намёка на нежность.
Она чуть не выронила телефон, когда он оборвал разговор. Сердце бежало быстрее секундной стрелки, а в голове вертелось: «Что же я сделала, чтобы заслужить такое безразличие?»
Чтобы отвлечься, Катя начала встречаться с Кириллом, программистом-фрилансером, познакомились онлайн. Он весело шутил, но в какие-то моменты она всё ещё ловила себя на мыслях: «А вот Миша бы так не сказал, он бы сделал по-другому…» Кирилл замечал её рассеянность и осторожно уточнял:
— У тебя всё нормально? Хочешь, съездим за город?
Она кивала и даже пыталась улыбнуться, но внутри упрямо билось скорбное эхо: прошлое, которое жжёт, не даёт успокоиться.
Вскоре её пригласили на вечеринку, где Катя неожиданно увидела Леру. Та сияла в своём коротком платье, каким-то образом умудрившись выглядеть одновременно и чуть виновато, и при этом самодовольно. Катя почувствовала тошноту, словно проглотила горькую обиду.
— Ты так резко пропала, — с легкой наигранной встревоженностью сказала Лера, подойдя ближе. — Я думала, мы же не враги…
Катя не смогла более сдерживаться. Ей вдруг стало страшно и одиноко в кругу общего шума, и она выплеснула всё, что накипело, прямо перед Лерой:
— Знаешь, я не осуждаю, что вы вместе, но как ты могла разболтать ему мои слабости?
Глаза Леры расширились на долю секунды:
— Прости, — сорвалось у неё. — Я не хотела, правда. Мы просто… Мы сами не поняли, как это произошло.
Кате стало душно, и она, не дослушав, развернулась и ушла с вечеринки. Ноги дрожали, внутри разливалось ощущение, будто её жизнь перестала быть управляемой.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Пару дней она молчала: ни звонков, ни сообщений, а потом внезапно решилась. «Хватит всё это вынашивать, словно болезнь», — сказала себе Катя и удалила номер Леры. В голове возникло слово “изменить” — ведь именно так она чувствовала себя, будто вокруг произошла череда настоящих измен: однажды Миша оставил её на полпути к мечте о любви, а Лера — на полпути к доверию.
Она писала, черкала и снова писала длинные письма Лере, но ни одно так и не отослала. Каждый лист возился в её сумке, сминаясь от переживаний, пока однажды не превратился в нечто нечитабельное. Катя понимала: прошлое больше нельзя вернуть и перекроить так, чтобы все остались счастливы. Нужно строить другую жизнь.
Когда Лера позвонила сама, Среда была на исходе. Катя только закончила очередной заказ, рука, державшая телефон, заметно дрожала.
— Я знаю, ты злишься. Мне тяжело было решиться на этот звонок, но мне действительно важно сказать, что я не хотела тебя подставлять, — голос Леры звучал уставшим. — Можно увидеться?
Катя молчала, вымеряя на весах гордость и болезненную привязанность к когда-то лучшей подруге. Но внутренний голос подсказал: “Сходи… хоть раз выговоритесь”.
Последняя встреча состоялась в уютном скверике за кофейней, где они обычно проводили время вдвоём. Опавшие лепестки жасмина прилипали к скамейке, подчеркивая атмосферу запоздалого прощания. Лера умоляюще посмотрела на неё:
— Катюш, я сожалею. Обо всём. Ты… ты была права, я предала наши общие секреты, сделала больно.
— И ты просто ждала, что я всё пойму и великодушно верну тебе доверие? — горько переспросила Катя. — Зачем мне рисковать своими чувствами по новой?
Лера опустила глаза:
— Мы давно были близкими… Я протянула тебе руку, а ты исчезла. Можно ли всё вернуть?
Катя сглотнула ком в горле, ощущая странное тепло и тревогу. Она смотрела в глаза подруге, стараясь уловить хоть что-то, что вернуло бы им старое единство. Но теперь это казалось далёкой иллюзией.
— Я не хочу вечно заглушать свои страхи разговорами о доверии, если внутри всё равно не смогу тебе поверить. Я… я хочу спокойствия, — прошептала она, наконец.
Лера, кажется, понимала, что никаких громких обещаний уже не будет. Она кивнула:
— Если захочешь поговорить, я буду рядом. Правда.
Катя лишь кивнула в ответ. А внутри что-то освободилось, будто расправились скомканные крылья.
Спустя несколько месяцев Катя поняла, что жить одной не так страшно, как она когда-то думала. Она продолжала работать фрилансером, занялась своим здоровьем, купила абонемент в спортзал и даже считала мелкие успехи огромным прорывом. Иногда к ней забегал Кирилл — они не планировали грандиозных чувств, но он больше не напоминал ей тень прошлого, а был приятным человеком, который признаёт её право на спокойствие и не навязывает чужих ожиданий.
Наступил июль, жаркий и душный, а Катя сидела у себя на лоджии, перебирая старые конверты. Среди прочего попался черновик письма Лере: обрывки признаний и невысказанных претензий. Сначала хотела его сжечь, но передумала. Вместо этого аккуратно переписала пару строчек на чистый лист: «Я больше не та, кем была раньше. И постепенно понимаю, что прошлые обиды не должны управлять моей жизнью». Она аккуратно свернула бумагу и убрала в ящик стола.
Задумавшись, она тихо произнесла словно для себя:
— Возможно, настоящая дружба — не в том, чтобы подрывать друг друга, а в том, чтобы поддерживать, невзирая на недостатки… Жаль, что осознаёшь это зачастую слишком поздно.
В эту же секунду внутри ощущалось, будто что-то прочное надёжно встало на своё место. Катя перестала винить себя и подругу, но и не кинулась возрождать то, что уже погибло. Теперь её собственная жизнь была дороже, потому что это была жизнь без постоянной тревоги — такая, какую она всегда желала, пусть даже с осадком воспоминаний и тихим сожалением о прошлом.
