Ночной город ещё не успел проснуться, но на его фоне уже вспыхивали бледные огни уличных фонарей. В квартире на девятом этаже было темно и тихо, только мелькала холодная подсветка электронной книги рядом с кроватью. Уже третью ночь он не мог оторваться от текстов о свободных отношениях: читая случайные статьи и фрагменты, то хмыкал, то криво усмехался. Может, потому что в свои тридцать он чувствовал себя теряющим почву, но упрямо повторял: «Ничего не случится, если не попробую…»
Звенящий звонок телефона тонкой иглой вонзился в тишину. Он моргнул, выныривая из полудрёмы. Экран мигнул: «Соскучилась. Давай встретимся?» Это писала она — та сама девушка, которая когда-то учила его относиться к любви легко и не задавать мучительных вопросов. Он поднёс телефон ближе к лицу, медленно прочёл текст и ощутил, как сердце ухнуло вниз. Странное возбуждение мешалось со смутным страхом. Хотелось сразу написать что-то ироничное, вопросительное. Но он лишь поставил будильник на шесть утра и повернулся лицом к стене, надеясь, что забудет об этом до утра.
Сколько уже времени прошло, прежде чем встал? Второй звонок растолкал его в шесть ноль три. За окном моросил дождь, а в ушах булькала мысль: «Она вдруг вспомнила о нас или я просто запасной вариант?» Но вечер пятницы был близко, и работа обещала выматывающую рутину. Это отвлекало. Он быстро оделся, прихватил из прихожей кейс с документами и выскочил в лифт.
В офисе всё шло по схеме: отчёты, переговоры, звонки. Его воспринимали как крепкого, отзывчивого менеджера, способного улаживать конфликтные ситуации. На деле же он всё чаще отвлекался, когда слышал короткий сигнал телефона. «Может, это снова она?» Но сообщений не было.
Спустился вечер. Он забежал в бар на углу, где уже сидели его друзья. Все они были одинокие такой же выветренной породы: шумные компании, обсуждения прошлых похождений, горящие глаза при упоминании «экспериментов». Они не хотели серьёзных обязательств и, кажется, были вполне счастливы. Он тоже считал себя в их числе — какая разница, будет ли следующее утро начинаться в знакомой постели или где-то ещё? Он верил, что привязаться к кому-то — значит потерять часть свободы. Но сейчас, отпив глоток кислого коктейля, поймал себя на том, что телефон лежит прямо под рукой, а там всё та же неотвеченная фраза: «Давай встретимся?»
— Всё нормально? — спросил его приятель Денис. — Три раза за вечер смотрел на экран. Тебе кто-то важный пишет?
— Да так… Девушка одна. Давно не виделись.
Из перерыва на молчание его вывел резкий толчок в бок. Товарищи оживились, закидывая шуточными догадками: от беременности до внезапного замужества. Но он отмахнулся, уставился в зеркало за стойкой. «Нет. Там что-то другое.»
Вернувшись домой, он наконец набрал её номер. Она ответила сразу, голос звучал ласково и чуть насмешливо. Сказала, что скучала, и предложила провести вместе выходные. «У меня же есть одна идея…» Он замер. Идея? Какая ещё идея?
Когда она наконец раскрыла свой план, сердце у него стукнуло так громко, что казалось, эту барабанную дробь слышно за стенами. Она предложила… необычное. Мягко говоря, хотела собрать несколько мужчин, которых хорошо знает, устроить своеобразную встречу «без всяких обязательств». Тёплые, но отрезвляюще откровенные слова разрывали его представления о границах. Вроде бы читал столько текстов о свободных отношениях, но не думал, что она рискнёт пойти на подобный эксперимент всерьёз.
— Серьёзно? — прошептал он так тихо, что не был уверен, слышит ли она. — Ты уверена, что это тебе нужно?
Она лишь коротко вздохнула. Потом сказала, что давно вынашивала такую фантазию и хочет устроить это «красиво». Он не знал, почему почувствовал укол ревности. Ведь вроде никогда не претендовал на её исключительную принадлежность. Он мог согласиться — на словах это выглядело свободно, авантюрно… Но внутри у него всё перевернулось от страха потерять последнее ощущение, что он всё же важен для неё хоть в чём-то.
Наутро он понял, что точка невозврата уже пройдена. Он сказал «да», хотя сам ещё не понимал, зачем. Поймал такси до офиса, вглядываясь в серые от дождя окна машин и вспоминая, как она когда-то целыми вечерами рассказывала истории о своих ухажёрах. В те времена это казалось ему почти романтической игрой, невинным кокетством. А сейчас? Сейчас ему придётся делать реальный шаг — найти знакомых мужчин, которым это предложение покажется интересным, и сопроводить всё до логического финала. Он чувствовал внутри восторг и нехорошую дрожь одновременно: «Я что, совсем потерял голову?»
Первым делом он обратился к своей самых надёжной «команде»: двое приятелей, Денис и Максим, частенько хвастались успехами у женщин и постоянно искали новые формы адреналина. Они сидели у барной стойки во время очередной пятничной вылазки.
— Ребята, есть одно дело… — Он нахмурился, подбирая слова. — Моя знакомая хочет провести, скажем так, уик-энд с несколькими мужчинами. В приватной обстановке. Всем вроде как по обоюдному согласию.
Оба смолкли, переглянулись. Денис выдал смешок:
— Обоюдному согласию, говоришь? И сколько вам людей надо?
— Четверо, не меньше. Ну… Я тоже буду там. — Он старался говорить без выражения, будто это деловой проект. — Это всё анонимно и конфиденциально. Никто не распространяется. Потому что… такое.
Максим сглотнул и криво улыбнулся: непривычно было видеть его растерянным. Однако спустя несколько минут и парочку шуток они вроде согрелись мыслью об участии. Он заметил, что сам нервничает сильнее, чем ожидал: ладони вспотели, а внутренний голос бубнил: «Куда ж ты лезешь?»
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (https://t.me/ru1ogorod) и Дзен (https://dzen.ru/1ogorodru)
На следующий день организовал ещё одну встречу с третьим потенциальным участником — Лёшей. Тот, поколебавшись, ответил: «Ладно, почему бы нет. Если все прекрасно понимают границы.» Собрать четвёртого было сложно, но через соцсети одна старая связь вдруг сработала. Ещё один парень, которому заманчиво показалась столь дерзкая затея.
В суматошную субботу он каждый час проверял, всё ли идёт по плану. С девушкой списывался короткими сообщениями, понемногу обсуждая детали. Воспоминания о её взгляде, когда они виделись в прошлый раз, жгли сильнее, чем ожидал. Он и не замечал, насколько ревность может кусать даже того, кто считался мастером по «открытым» делам.
— Может, это всё лишнее? — попробовал он, звоня ей днём. — Ты ещё можешь передумать.
— Да нет… — Её голос звучал спокойно. — Если я не сделаю этого сейчас, будут только пустые сожаления. Понимаешь, мне надо почувствовать, что я свободна от всех обязательств, даже от внутренних. Я хочу… лёгкости.
Он замолчал, слушая шум ветра в трубке. Потом произнёс: «Хорошо, будет по-твоему.»
В воскресенье вечер обещал быть пугающе незабываемым. Они сняли скромный лофт за городом, где было просторно и тепло. Он приехал раньше остальных, прошёлся по комнатам, приоткрыл окна. Небо наливалось фиолетовыми сумерками, а в воздухе уже витал аромат чего-то неправильного. Четверо мужчин приехали почти одновременно, у каждого в глазах светился вопрос, смешанный с азартом. Потом постучалась она. Первым делом сбросила с плеч тёмное пальто, бросила взгляд по сторонам — и, будто решившись, улыбнулась виновато, словно перед прыжком в воду:
— Спасибо, что помог всё организовать.
Он хотел сказать: «Не за что», но слова застряли. Она повязала на глаза атласную ленту и прошептала: «Теперь я просто доверюсь всем вам.» В груди у него что-то сжалось.
Началась странная череда шагов и фраз, в которой он чувствовал себя одновременно внутри сцены и где-то за кулисами. Мужчины деликатно переговаривались, стараясь не сорваться на растерянные шутки. Девушка стояла в центре комнаты, погружённая в неизвестность: кажется, так она хотела полностью забыть о контроле. Он видел, как один из парней робко касается её руки, другой тихо спрашивает, всё ли в порядке. Но сам остался в стороне, лишь сделали милосердный полукруг вокруг неё.
В какой-то момент услышал её короткий смех. Не нервный, а скорее облегчённый. Затем она сделала шаг навстречу Максиму, приподняв голову. Можно было почувствовать, как воздух звенит от напряжения. Он отвёл взгляд, будто нырял внутрь себя, где его рвал на части внутренний антагонист: «Она ведь сказала, что хочет свободы. А я? Зачем мне всё это нужно?»
Вскоре они переместились в другую часть лофта. Он всё ещё стоял на месте, прикидывая, не уйти ли прямо сейчас. В груди колотился дикий хаос. Захотелось выбить из головы картинку, где она с кем-то другим. «Ты же сам согласился, помнишь? Это её выбор. И твой.»
Время будто застыло. Из соседней комнаты доносились обрывки разговоров, иногда смех. Потом наступила тишина. Когда она появилась в дверях, всё ещё с повязанными глазами, главы остальных не было видно, — видимо, дали ей пространство. Она нащупала стену, прислонилась к ней и крупно выдохнула. Он подошёл ближе, сорвал повязку с её лица, не выдержав этой искусственной преграды. В лунном свете её глаза блестели необычайной лёгкостью. Может, и не стоило этого делать, но он осторожно взял её за руку.
— Ты в порядке? — тихо произнёс он.
Она кивнула. А потом, словно ответом на то, что происходило между ними все последние годы, он увидел в её улыбке что-то одновременно печальное и освобождающее. Она не просила сожалений, не ждала, что он возьмёт на себя ответственность за её удовольствие или за её будущее. В этой улыбке читалось: «Спасибо за возможность быть такой, какой я хочу.»
Она перекинула пальто через плечо и, помедлив, вышла тихо за дверь. Остальные мужчины тоже стали расходиться, кто шёпотом, кто насвистывая себе под нос. Вскоре лофт совсем опустел. Оставшись один, он ощущал сквозняк на голой коже предплечий, хотя окна были закрыты. Ковырялся в кармане куртки, надеясь найти сигареты, но вспомнил, что давно бросил.
Вдруг понял, что телефон в очередной раз вибрирует — на экране высветился Денис: «Всё нормально? Где ты?» Он смахнул уведомление, так и не ответив. Сел на край дивана, уставившись в полупустую бутылку воды. Мысли бились одна о другую: «Говорят, свобода — это выбор. А мы все бежим от чего-то и сами не понимаем, куда в итоге прибежим.»
Он поймал себя на том, что теперь ему странно думать о любых отношениях в категориях «открытых» или «закрытых». Было только ощущение, что некоторые вещи слишком хрупки, чтобы раздавать их всем подряд. Когда-то он искренне верил, что свободные связи — путь к избавлению от страха быть брошенным. А теперь увидел, что остатки его собственных чувств горят внутри, испытывая лишь одно: больную ревность.
Уже поздно ночью, сидя в пустом лофте, он решил позвонить ей. Но передумал: «Она не ждёт моего звонка. Ей и так хорошо.» Ему тоже пора уходить. Выключил свет, прихватил сумку и вышел на улицу. Мелкий дождь сменился крупными каплями, и они барабанили по крыше его машины. Завёл двигатель, глядя, как в зеркале заднего вида помещение, которое совсем недавно наполнено напряжённым дыханием, теперь казалось безжизненным.
При выезде из переулка он ненадолго остановился: красный свет. Навстречу шёл какой-то паренёк, прижимая к уху телефон. Из приоткрытого окна слышалось обрывочное: «Да, дочка, скоро буду…» Лицо парня было уставшим, но в его голосе звучала скрытая нежность. Он улыбнулся, подумав: «У каждого своя правда, свои пути. А может, у меня всё ещё впереди.»
Светофор замигал зелёным, и он тронулся в сторону ночного шоссе, среди мерцающих огней фонарей. Не было уверенности в том, что он завтра проснётся счастливее. Но он почувствовал, что теперь к отношениям станет относиться осторожнее. Быть может, где-то далеко, в очередном разговоре или смс, он найдёт тот самый ключ, который откроет двери не к очередным экспериментам, а к чему-то настоящему. Или же просто научится не бояться собственных чувств и станет наконец жить не по правилам книжных советов о «свободном сексе», а по наитию сердца.
А пока он мчался в сторону дома, представляя, как завтра придёт в офис, натянет ровное выражение лица и будет говорить с деловитыми интонациями. И всё же что-то в нём уже сломалось, а что-то родилось заново. Кончилось ли это чувство к ней? Возможно, нет. Но он понял, что вечно прятаться от самого себя не получится. Вздохнув, он выключил музыку и слушал шёпот патрульной сирены вдали — крохотный акцент спящего мегаполиса, в котором каждый пытается быть хоть чуточку счастливей, да только не всегда знает, за счёт чего.
