Алекс откинулся на стену возле квартиры, прикуривая сигарету. Под прищуренным взглядом он разглядывал тусклую лестничную клетку, размышляя об очередном этапе ремонта: штукатурка, шпаклёвка, перекур — его обыденный круг. И вдруг со стороны подъезда возникло шороховатое движение, будто кто-то крадётся по бетонным ступеням. Он повернул голову и увидел женский силуэт.
— Помогите… — тихо произнесла женщина, прижимая сумку к груди. — У меня снова кошки пахнут!
Он зажал сигарету в зубах. «Снова?» — мысленно переспросил себя, проворно обвёл глазами её лицо. Уставшие черты, выцветшее пальто, растрёпанная причёска. От женщины несло смесью аптеки и давно выветрившихся духов. Она стояла близко, почти вторгалась в его личное пространство. Он хотел было отшутиться, но почувствовал, как странное напряжение скользнуло между ними.
С третьего этажа послышался голос Саши:
— Эй, Алекс, ты там живой? За материалом ехать надо!
Алекс отрывисто кивнул товарищу в ответ, ещё не понимая, что делать с этими «кошачьими» жалобами. Женщина тяжело вздохнула, глядя на него взглядом, будто он её последняя надежда.
Саше было неловко. Когда он спустился, женщина, не дав Алексу шанса объясниться, принялась качать головой и причитать, что соседи снизу доводят её до белого каления, а кошки теперь повсюду, и «пахнут особенно гадко». Саша слушал, запинаясь на каждом слове в ответ, но из вежливости зачем-то кивал.
— Пожалуйста, надо написать на них жалобу в прокуратуру! — Женщина повысила голос. — Я сама не могу, у меня руки трясутся. Нервы сдали, понимаете?
Алекс, выдыхая дым, дополнительно зажал сигарету между пальцами, чтоб не бросить её прямо на пол. Чувствовал, как внутри колючим комком скручивается раздражение. Он ведь просто вышел покурить, а случилось нечто совершенно непредсказуемое.
— Нам бы ремонт доделать, — медленно сказал он, — какие ещё кошки… какая прокуратура?
Женщина вспыхнула:
— Да вы не понимаете! Нельзя так! Я одна тут мучаюсь, вы хоть люди толковые, помогите. Сегодня кошки, а завтра кто знает, что тут может случиться?
Саша переглянулся с Алексом. Им явно было некомфортно заниматься подобными делами, но и грубить не хотелось. В конце концов, Алекс покачал головой и, бросив короткое «подумаем», затушил сигарету. Вернулся вместе с Сашей в квартиру, где ждал фронт работ.
— Слушай, — тихо начал Саша, наставляя на стену малярный инструмент, — наверное, лучше не встревать. Ну и что, что она хочет жаловаться? Мы же просто ремонтники.
Алекс кивнул, но весь оставшийся день в нём оставалось чувство, что они попали в какую-то нелепую историю. Он старался сосредоточиться на очередном слое шпаклёвки, однако мысли всё ускользали к безумным «кошачьим» претензиям той незнакомки. Когда после обеда он снова вышел на перекур, женщина тут как тут. Причитала о шуме, о грязных мисках, которые кто-то подкидывает в подъезд. Уже упоминала сотрудников полиции, а прокуратурище, дескать, непременно наведёт порядок. Алекс пробормотал что-то неопределённое, попытался ретироваться обратно.
Следующие два дня прошли примерно так же. Подруга-«жалобщица» раз за разом высматривала их, жалела себя, порывалась вручить распечатанный набросок претензии, а Саша лишь отводил глаза и прятался за колонки гипсокартона. Алекс хмурился, тихо бурчал, когда она заводила знакомую песню, и всё настойчивее чувствовал, как неприятные ворохи эмоций зреют внутри.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
И вот на третий день, когда они с другом спускали старые доски с лестницы, пространство заполнила возмущённая тирада. Женщина вновь стояла перед ними:
— Вы обсудили мою просьбу? Когда будем писать это заявление?
Алекс остановился, поставив доски на пол. Саша сделал шаг назад, а сам Алекс, вдохнув как перед землею, вдруг выпалил:
— Да ничем мы не можем вам помочь! У нас ремонт, коленки в штукатурке, а тут прокуроры какие-то. Мы же не разбираемся в этих ваших проблемах с кошками.
Она нахмурилась, губы её дрогнули, будто она готова была разрыдаться. Казалось, ещё минута — и она начнёт кричать или умолять… но вдруг что-то мохнатое метнулось у неё между ног. Толстая, растрёпанная кошка. Она цапнула женщину за подол пальто и едва не повалила её, а потом шустро ускакала прочь.
Саша прыснул от смеха. Алекс невольно усмехнулся и осёкся: женщина, прижав руку к груди, смотрела на них с таким прищуром, что стало неловко.
— Вот… — она вздохнула дрожащим голосом. — Как видите, ей тоже нелегко, Ксюша у меня. Иногда… иногда я просто устаю и не знаю, куда деваться. Потому и прошу помощи. Я понимаю, вам это не надо. Но мне-то как жить?
Ситуация обернулась неожиданным пониманием, что её просьбы — может, вовсе не про прокуроров и не про кошачьи метки. Что-то в глазах женщины подсказало Алексу: она одинока, и «проблемы» помогают ей ощущать хоть какую-то причастность к жизни вокруг.
Позже, когда Алекс с Сашей возвращались с обеденного перерыва, разговор шёл уже вполголоса.
— Наверно, она просто пугается, — предположил Саша. — Вечно сама, эти кошки, соседи…
— И мы для неё — чуть ли не единственные люди, кто вообще говорит с ней, — закончил за друга Алекс. Он неожиданно поймал себя на какой-то мягкости внутри, будто досадное раздражение растворилось.
Вечером женщина снова напомнила им о своей жалобе, но на этот раз Алекс улыбнулся ей немного теплее, чем обычно, и покачал головой:
— Думаю, это можно решить проще. Может, стоит обратиться в управдом? Или к ветеринару, если кошка болеет.
Она глянула на него прищуренно, но отозвалась добродушно:
— Ну да… наверное, и правда. А то я всё сразу про прокуратуру…
Алекс заметил, как Саша скрыл ухмылку. Пусть ситуация и осталась слегка подвешенной, но в воздухе витала новая лёгкость. Кошка, по всей видимости, была здорова, а её хозяйка — чуточку спокойно улыбнулась и ушла к себе.
Остаток недели Алекс курил у подъезда без прежней злости, иногда смеялся и кивал женщине, когда она проходила мимо. Она уже не выкрикивала жалобы, лишь доверительно махала ему рукой. Невольное панибратство сформировалось между ними, будто оба поняли, что проблемы — это не только громкий повод пожаловаться, но и способ не чувствовать себя одиноким.
В конце ремонта, когда машина увозила инструменты, Алекс посмотрел на обшарпанные стены двора. Он вспомнил абсурдные разговоры, странные требования и услышал в себе непривычно весёлую нотку: наверно, все эти «кошки» в чьей-то жизни и делают её неповторимой. Он затушил сигарету и понял, что вряд ли когда-нибудь забудет этот подъезд, где впервые научился смотреть на чужие нелепые просьбы не как на помехи, а как на удивительные истории, которые делают людей ближе.
