Антон сидел на деревянном крыльце своего дачного дома и лениво потягивал горьковатый кофе из белой кружки. Солнце только-только выбралось из-за старого тополя, отчего длинная тень ложилась на рассохшиеся доски двора. Он привычно прикурил сигарету, косо глянув на соседний участок, где на шезлонге уже развалилась незнакомая ему женщина. Соседка, всегда появлявшаяся бесшумно, вдруг негромко заговорила сама с собой. Звук её голоса странно рябил утренний воздух, и Антону отчего-то стало не по себе.
Он думал, что привык к здешней тишине и неприветливым людям, которые вокруг то шепчутся, то с подозрением косятся на каждого «не своего». Но эта женщина будто не замечала ни сплетен, ни насмешек. В нём самом, похоже, просыпалось то ли чуждое любопытство, то ли нехорошая зависть: она казалась столь свободной, что ему хотелось понять, в чём её секрет. Её короткие реплики, брошенные в пустоту, словно манили его к себе — хоть он и не имел ни малейшего представления, о чём бы заговорить с ней напрямую.
Кое-кто из соседей называл её Полиной, но о многом умалчивал. Антон слышал лишь обрывки обсуждений, будто у той были свои тайны, а уж какими их делали чужие языки, думать вовсе не хотелось.
В тот день Антон решил соорудить шашлыки и круто изменить обстановку. Он позвал нескольких давних приятелей из соседней улицы, но никто не появился: то ли заняты, то ли удушающая жара, то ли надуманные слухи про странную «загоральщицу» всех распугали. Двор стоял в тягучем молчании, и ему оставалось разве что размять мясо да проверить угли.
— Зря стараешься, — подошла соседка, глядя на дым в мангале. — Знаю, что меня здесь недолюбливают. Не хотела тебя подставлять.
Антон кашлянул от неожиданности. Черты её лица ловили солнечный свет подкаблучно и в то же время жёстко: стальные глаза, чёлка выбеленных волос. Он сразу напрягся, не в силах решить, что за эмоции будоражат его нутро: желание выяснить правду или злость из-за того, что все руководствуются стереотипами.
— Неважно, что болтают, — наконец ответил он. — Если хочешь… давай перекусим вдвоём. Я мясо уже замариновал.
Она улыбнулась так, что ему стало чуть легче. Но улыбка то ли была усталой, то ли насмешливой. В любом случае жар от мангала смешался с каким-то странным трепетом: Антон вдруг почувствовал леденящий контраст между своим погасшим любопытством к жизни и её непонятной отстранённостью.
Соседка взяла шампур, машинально повернула его в руках и тихо сказала, что ей уже доводилось готовить шашлыки в лучших местах, да только всё в прошлом. В натянутой паузе он понял: она несёт какой-то груз, который не виден простым глазом. Его сердце сжалось от нелепого сочетания зависти к её свободным манерам и сострадания к её скрытой тоске.
— Тебе не надоело жить тут одному? — спросила она внезапно. — Вижу, ты всё время один и с людьми особо не сходишься.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
— Может, я тоже стал частью здешних мифов, — он пожал плечами и подбросил полено в мангал. — Молчат ведь не только о тебе.
Она молча наклонилась, понюхала аромат мяса и вдруг начала рассказывать о своей жизни — осторожно, словно боялась, что её прервут. Расскажешь мало — не поверят, раскроешь всё — затопчут в очередных слухах. Она делилась откровениями о бывшем муже-тиране, о деньгах, потерянных на суды, о том, как мечтала раствориться в новом месте, но наткнулась лишь на суровые взгляды чужаков.
Антон не мог найти правильных слов. Он покачивался на пятках, слушал и чувствовал, как его застарелая злость на весь свет начинает подсыхать, словно старый шрам. Она говорила о предательствах, а он видел, как она упрямо выживает. И неожиданно для самого себя сказал:
— Между нами, мне кажется, что тебе важнее шум моря, а не сплетни огорода. Почему ты здесь осталась?
Она вздохнула, подставляя лицо жарким солнечным лучам, и на мгновение зажмурилась.
— Может, ищу покой. А может, надеюсь, что кто-то тоже поймёт… — в её голосе звучала едва уловимая грусть. — Хочется верить, что есть люди, способные судить меня не по домыслам, а по реальным поступкам.
Он услышал, как где-то в соседнем дворе вновь зашипели недоброжелательные смешки. Но, вопреки этому, Антон подкинул свежих дров в мангал, высокий огонь вспыхнул враз, и они закружились в едком дыму наоборот свободнее, чем когда-либо. Он вдруг понял, что всю жизнь ждал чего-то: нового взгляда, новой встречи, чего-то, что вытащит из болота привычных мыслей.
— Вот что… — он повернулся к ней. — Какая бы ни была твоя прошлое, ты же хочешь жить здесь дальше, верно?
— Да, — проговорила она тихо, рассматривая его лицо.
— Тогда пусть эти шашлыки станут первым шагом, — сказал Антон. — Для меня и для тебя. Не знаю, как у нас сложится, но мне хотелось бы… ну, начать всё без всей этой грязи и ушлых соседских россказней.
В тот миг он уловил в её глазах отражение собственной отваги, которую раньше в себе не замечал. В запахе дыма и пряностях маринада смешалось что-то большее, чем любопытство. Он не мог назвать это словами, но уже понимал, что их разговор только начинается — и именно это придавало смысл следующей чашке утреннего кофе.
