— Она вернулась в мою жизнь — и я снова утонул в собственных страхах

Искушение мало-помалу переходит в отчаяние: она снова позвонила. Я пару часов пялился в экран, всё надеялся, что звонок — ошибка. Но нет. Номер, знакомый до боли, не оставлял шансов на самообман. Лена. Та самая Лена, о которой я твердил себе: «Хватит думать о ней, забудь и живи дальше».

Час назад я был в офисе, втыкал в код, прикидываясь сосредоточенным, хотя на самом деле боролся со вспышками старых воспоминаний. Сейчас сижу в тишине своей комнаты, пялюсь на бутылку дешёвого виски и чувствую странную дрожь внутри. Ничего не изменилось? Или, может, я уже перерос тот ад, который она мне устроила?

Третья мысль была куда безысходнее: Если отвечу на её звонок, всё начнётся заново. Но я всё равно ответил и услышал голос, накрывший меня знакомой волной: «Привет, нам надо встретиться».

Я программист с хроническими мешками под глазами и нервной привычкой топить свои вечерние страхи в алкоголе. Работаю в маленькой конторе: сайты, базы данных, стандартный набор. Когда-то казалось, что у меня всё будет, как у людей с романтических картинок: обниматься под оранжевым пледом дождливой осенью и смотреть старые фильмы. Вместо этого дождливая осень давно насквозь пропитала мою жизнь сероватой тоской. Кругом только унылые многоэтажки, хлюпающая под ногами сырость и череда однообразных забот.

Мой друг Ваня считает, что я стал занудой. Он и шутит, и подначивает меня. Любимая его тема: «Давай, организуй себе новое начало!» Я обычно молчу, потому что не знаю, что сказать. Лена обошлась со мной жёстко — это смело можно назвать предательством, хотя, может, и понятие «предательство» у каждого своё. Я до сих пор иногда ловлю себя на мысли, будто виноват сам: не уделил, не удержал, не проявил. Поэтому завёл идиотскую привычку — перед сном могу часами гонять в голове прошлые ссоры. А потом вырубаюсь уставший, словно провёл бессмысленный мозговой штурм.

На телевизоре я давно выключил звук: там постоянно крутят счастливые семейные передачи с залитыми улыбками людьми, которые наслаждаются обедом в огромных светлых кухнях. Их смех колет глаза и уши. Особо дотошные программы ещё и дают советы: «Обсуждайте проблемы, разговаривайте, держитесь друг за друга». Я говорю себе: «Да, расскажите это Лене». Но вчера, пролистывая каналы, наткнулся на рекламу единого номерка: «Помощь для мужчин после развода. Мы вас поддержим в трудный час». Ещё тогда почувствовал укол — вот ведь, это место, где мне сейчас и быть. Но набрать постеснялся.

Сегодня она заявилась в мою жизнь с телефонным звонком и строчкой: «Мы должны увидеться». Ну да, конечно. Сначала всё разрушить, а потом вернуться с какой-то серьёзной темой. Я сделал несколько глотков виски, но только ощутил горечь. Не спиртовую — ту, что внутри, когда понимаешь: кнопку «перемотать» не нажмёшь.

К утру я уже твёрдо решил, что встречусь с ней. Да, боялся, что снова свалюсь в этот водоворот переживаний, но в глубине души ощущал жгучее желание услышать, что же она скажет. Может, она хочет извиниться? Или снова попытаться?

Через два дня мы сидели в одном из тех кафе, где когда-то часто бывали вместе. Выглядело оно теперь чуть облезло: облупившиеся стулья, потёртые скатерти. Как символ того, насколько всё изменилось. Лена напротив меня казалась напряжённой. Я заказал для неё чай, как в старые добрые времена.

— Тебе не кажется, что мы многое упустили? — Она говорила тихо, избегая смотреть в глаза.

Я не мог понять, как реагировать. Сказать «да»? Прокричать, что она сама всё бросила? Или просто промолчать, давая ей развернуться?

— Что конкретно мы упустили? — спросил я осторожно.

— Нас. Мы ведь могли быть счастливой парой.

Я почувствовал ком в горле. Счастливая пара… точно не про нас. Это, наверное, какое-то сорвавшееся чудо, в которое верилось когда-то, но теперь всё иначе. Она рассказала, как у неё сейчас ничего не ладится, и какая-то тоска немыслимая накатывает ночами. Как вспоминает те вечера, когда мы сидели на кухне со свежесваренным кофе и смеялись над дурацкими роликами из интернета. Я в ответ чувствовал странную смесь грусти и раздражения.

По дороге домой я перебирал эти её слова. Что она хочет? Может, ищет лёгкий путь назад? Или пытается заглушить свою боль моей готовностью опять быть её опорой? С собой я, похоже, не договорился. Когда вошёл в квартиру, первым делом глянул на ту самую бутылку. Она стояла рядом с клавиатурой, как немая насмешка надо мной.

Я выругался и позвонил Ване. Хотел спросить, бывает ли жизнь без этих мучительных повторов.

— Антон, ты чё, опять расклеился? Я уж думал, ты пережил всё и готов к новом витку.

— Слушай, у меня весь новый виток встал колом, — пробормотал я. — Она объявилась снова.

Ваня повесил театральную паузу:

— Погоди, ты про Лену? Она же уехала куда-то к своей новой жизни! Зачем вдруг вернулась?

— Говорит, хочет поговорить, вспомнила, как у нас было. Со мной что-то не так, я, видимо, не могу выбросить старые чувства. Или, может, боюсь шагнуть вперёд.

— Да все мы чего-то боимся, — вздохнул он. — Может, дашь ей шанс? Или себе? Хотя, если она тебя однажды уже сдала, какой смысл?

— Вот и я пытаюсь это понять.

Ночью меня трясло от бессонницы. Пустые стены квартиры казались тюрьмой, я слушал тиканье часов и жалел, что когда-то купил их с таким громким ходом. Урывками видел перед собой наш вчерашний разговор: её опущенные глаза, дрожащие пальцы на чашке с чаем. Она будто хотела признаться, что тоскует, но внятных слов не нашла. А я так и не протянул ей руку.

Проснулся я рано, измотанный, но твёрдый в решении: не погружаться в этот омут в одиночку. С утра поехал к психологу, телефон которого несколько недель назад нашёл среди реклам: «Поможем мужчинам пережить эмоциональный развод». Взял выходной, придумав отговорку про мигрень. Может, это был побег, но мне нужно было выговориться.

За приставным столиком меня принимала молодая женщина в строгом свитере, она смотрела тепло, кивая, записывая что-то в блокнот. Я сперва чувствовал себя идиотом, но потом всё-таки выдал:

— Я не могу отпустить свою бывшую. И не понимаю, стоит ли снова ввязываться… Она позвонила. Просит встретиться, говорит, скучает.

Психолог улыбнулась краешком губ:

— То есть вы чувствуете внутренний конфликт между тем, чтобы дать ей место в вашей жизни, и тем, чтобы не позволить старым ранам открыться?

— Да. Боюсь вернуться в круг этих страданий.

— И что для вас было бы лучшим исходом?

Я прикрыл лицо ладонью. Какой исход… может, чтобы Лена никогда не предавала меня. Чтобы мы не потерялись в какой-то чужой игре? Но я же понимаю, что ничего из прошлого не отменишь.

— Мне бы спокойствие… или, по крайней мере, ясный ум, — сказал я наконец. — И чтобы алкоголь не казался единственным выходом.

Мы долго говорили. Я рассказывал, как пытался изображать, будто оклемался. Как на работе демонстрировал, что всё чётко: таски, отчёты, прогресс. Никто и не знал, насколько я беспробудно загоняю себя мыслями о Лене. Психолог предложила мне несколько приёмов: давать себе строгий временной лимит на переживания, стараться отлавливать тот момент, когда прошлые воспоминания затягивают. А потом сознательно переключаться, например, звонить другу, идти гулять или, в крайнем случае, включать музыку и подпевать. Подпевать, да… Забавно. Но я был готов схватиться хоть за что-то.

В тот день я не слышал больше звонков от Лены, и меня это успокоило. Может, она поняла, что всё оказалось непросто, и передумала. Но на следующий вечер, когда я ехал в метро с работы, у меня вдруг завибрировал телефон — снова она. Я долго смотрел на экран, прежде чем ответить.

— Привет, — сказала Лена. — Прости, что я так навалилась… Может, всё-таки поговорим ещё раз? Я бы хотела объяснить, почему так вышло.

Я не знал, какова правильная реакция. Сердце грохотало так, что, кажется, даже соседи по вагону слышали. Потом выдохнул:

— Хорошо, но давай хотя бы без обмана: ты зачем снова появилась?

— Потому что я запуталась… Я думала, что смогу начать с чистого листа и забыть тебя. А оказалось, что не могу.

Век бы не слышать этих слов, — мелькнуло в голове. Но раз уж так, значит, согласился. Мы выбрали тот же дурацкий бар, где когда-то любили пить коктейли, когда ещё были вместе.

В баре стоял запах крепкого спиртного и густой, тяжёлый воздух. Я сел за наш «прежний» столик. Выпили по чуть-чуть, чтобы не сорваться в пьяный балаган. Лена что-то рассказывала о своих ошибках, просила не перебивать. Руками крутила пустой бокал. Я смотрел на неё и вспоминал, как месяцами сходил с ума от её холодных сообщений после нашего разрыва. Она тогда отправляла короткие фразы, которые били меня по сердцу: «Прости, у меня новая жизнь», «Я хочу счастья, которого с тобой не вижу». Мне казалось, я до сих пор слышу эти слова, застрявшие где-то в глубине.

— Да, я была несправедлива, — произнесла она вдруг и посмотрела на меня с тревогой. — Мне стало страшно за наши отношения, я чувствовала, что мы застряли. Подумала, что если уйду, всё решится само. А оказалось, ошибки только множатся. И вот теперь… я не знаю, что делать.

— А я знаю? — Я не сдержался, в моём голосе прозвучало раздражение. — Мне стоило целый год ходить по дну, чтобы ты в итоге сказала «не знаю»?

— Прости, я хотела сказать…

Я поднялся столь резко, что она вздрогнула. Понял, что не выдерживаю. Хватит. Я достал из кошелька несколько купюр, бросил их на стол и вышел. Слышал, как Лена окликнула меня, но оборачиваться не стал.

На улице дул сырой ветер, фонари еле светили. В груди билось тяжёлое чувство, словно всё внутри меня — комок негодования и тоски. Она и сама не в ладах с собой. Но мне-то что с этим делать? Я постоял так минут пять, думая, что, может, всё-таки вернуться. Нет, не смог.

В ту ночь я не звонил Ване. Просто взял немного пива в круглосуточном, но так и не выпил — поставил банку на подоконник, уставился на тёмную улицу. Точка перелома: я хочу жить дальше без этой неразберихи. В голове стучало: А вдруг стоит попытаться? Но громче стучало другое: Нет, не хочу туда обратно.

Утром написал Ване SMS: «Встретимся после работы? Надо поговорить». Он ответил быстро: «Без проблем, буду ждать у бара у метро». Я насторожился от слова «бар», но решил, что один вечер пусть уж будет. Или хотя бы заказал бы себе колу.

Я пришёл на полчаса раньше, чтобы осмотреться и не встретить никаких призраков. Внутри громко орали какие-то футбольные комментаторы, за стойкой сидел паренёк, выдувающий пиво как воду. Мне стало неуютно. Пришёл Ваня, ухмыльнулся:

— Ну, показывай, где болит.

— Сам знаешь, где. В районе сердца, — буркнул я.

Нас посадили за угловой столик. Ваня заказал себе пиво, а для меня взял энергетик: «Пусть лучше будет так». Я усмехнулся благодарно. Он немного помолчал, потом сказал:

— Слушай, я понимаю, что ты устал. И от Лены, и от мыслей о ней. Но ведь если не поставишь точку, так и будешь блуждать.

— Я пытался услышать её. И понял, что не хочу возвращаться к прошлому. Как бы она там ни говорила о своих страхах, я не верю, что мы сможем друг друга щадить.

— Значит, скажи это ей прямо. Или повесь трубку, если не хочешь разговаривать. Но не топи больше себя.

Я сжал руками стакан с энергетиком, ощущая, как холод пробирается в ладони.

— Вань, я боюсь, что раз зацепился, значит, всё, я проиграл. Что-то щёлкнет — и снова меня затянет.

— Проиграл?! Ты чего? Пф, все мы бывали в таких историях. Главное, не застревать на месте. Лучше простить и себя, и её, и закрыть даже не дверь, а целый портал в прошлое. Ты же, бро, парень умный.

«Простить» — это слово всегда давалось мне с трудом. Но, пожалуй, какой другой выход? Я вышел из бара чуть окрылённым, хотя внутри не было никаких фанфар. Простиралась лишь тягучая ясность: у меня есть своя жизнь, и я вправе не пускать никого в неё силой, даже если этот некто твердит про воспоминания и тоску.

Вечером ещё несколько раз звонила Лена, но я не взял трубку. Пусть будет молчание. Пришёл домой, упал на диван. Кто-то предлагал мне однажды: «Попробуй писать, выговаривать свои чувства в блог». Я усмехнулся тогда. Но сейчас, глядя в монитор, понял, что, может, в этом что-то есть. У меня внутри столько слов, что хоть книги издай, лишь бы выбросить их из головы.

Открыл чистую страницу и, немного сомневаясь, набрал заголовок: «Как окончательно отпустить того, кто разорвал тебе сердце?». Потом стал выводить мысли, ровно такие, как чувствуются: о том, почему мы остаёмся мечтателями, даже когда земля уходит из-под ног. О том, как обидно, когда отношения рушатся, но ещё обидней — когда они воскресают зомби из своей могилы. И о том, что иногда единственной спасительной дорогой оказывается вежливое, твёрдое «нет». Или, как сказал Ваня, «закрыть портал в прошлое».

Я писал без остановки и не заметил, как включился рассвет. Прочитал итог и понял, что выплеснул целую исповедь: честно, больно, зато правдиво. Кинул ссылку на этот текст в один мужской форум о разводах. Может, кому-то поможет.

Когда зазвонил телефон, снова высветив имя Лена, я долго смотрел, но всё-таки нажал «отбой». Вздохнул: Я согласен на второй шанс, но только для себя, чтобы больше никогда не повторять тех ошибок. И, кажется, именно эта формула природы и нужна. Потому что всё остальное — лишь затягивающая трясина, в которую я уже однажды погружался. И теперь решил: хватит.