Когда Ирина впервые зашла к этой пожилой женщине, ей пришлось приоткрыть скрипучую деревянную дверь двумя руками. Внутри оказалось много старых вещей — статуэтки, пластинки, чуть пожелтевшие афиши на стенах. Ирина спросила, что из всего этого бабушка Зоя помнит лучше всего, с какого момента начались её самые яркие воспоминания. Та вдруг выдала с такой горечью в голосе, что даже пол скрипнул громче:
— Ты что, совсем забыла, кто такой Пельш?
Ирина застыла у порога, потупив взгляд. Она честно не знала, о ком речь. Смущённая, она пробормотала, что, наверное, где-то слышала эту фамилию, но не уверена, не пересекалась ли она с ней в учебниках или каких-нибудь шоу. Женщина усмехнулась, погладила рукой свой потертый плечик жакета:
— Раньше имена не так быстро уходили в небытие, деточка. Я каждый вечер слушала его передачи на радио, а потом смотрела по телевизору. Всё меняется, да только забывается оно ещё быстрее.
Ирине стало неловко. Она видела, что комната напоминает музей прошлых десятилетий: стол и стулья стояли аккуратно, как будто их сейчас сфотографируют для каталога, старые радиоприёмники лежали в углу, а на подоконнике красовались связки открыток с пожеланиями прошлых лет, пожелтевших и потерявших чёткие даты.
Женщина, словно заметив недоумение гостьи, с трудом вытащила с нижней полки тонкую самиздатовскую тетрадь и прижала её к груди. Ирина вгляделась: на обложке не было ни названия, ни фамилии — просто пара еле заметных пятен от пролитого чая.
— Это твоё? — тихо спросила она.
— Нет, это наше общее прошлое. И моё, и твоё. Только ты пока не знаешь, как к нему подступиться.
Ирина осторожно коснулась пальцами твёрдой обложки, и в этот момент Зоя сморгнула нахлынувшие слёзы. Она поняла, что её память может рассеяться, если никому не будет нужна. Ей очень хотелось, чтобы хотя бы кто-то увидел, какой она была — юная, смеющаяся, в новом платье из жадного крепдешина.
— Смешно, да? Сейчас уже никто не носит такие слова на языке. Как будто я говорю на каком-то древнем наречии… Но без него у меня пропадает целый кусок жизни.
— Я просто не представляла, как много всего могло уместиться в одном доме, — выдохнула Ирина, осматривая ряды пластинок на стеллаже.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Зоя предложила ей присесть. Рассказ лился безостановочно: про юношеские планы, про концерты, где собиралась группа друзей, про длинные вечера с разгорячёнными спорами о политике. Ирина сидела на краю кресла и временами поднимала брови, когда слышала незнакомые фамилии и названия.
— Нет, это не устарело, — вдруг оживилась женщина, уловив скептическую улыбку на лице девушки. — Просто мы были другими: мы хотели строить, мечтать, обрастать новыми идеями, без гаджетов на каждом шагу. По-своему мы жили полноценно.
Ирине показалось, что звучит это чуть обидно, но она старалась понять. Да, мир уже далеко ушёл вперёд, но разве есть смысл возвращаться назад? Она робко спросила, зачем Зое хранить все эти пластинки, выцветшие письма и пожелтевшие фотографии, когда у каждого в смартфоне по тысячи снимков.
— Ты хоть раз достаёшь эти тысячи, чтобы пересматривать? Они у тебя есть, а вроде как и нет. А у меня вот — всё здесь. Я могу взять в руки, полистать… И даже если покажется, что сейчас это никому не интересно, вдруг лет через двадцать кто-то прочтёт и скажет: «Здорово, что сохранили». Мы все связаны временем, милая.
На секунду Ирина словно увидела картинку, как старушка открывает этот дом в далёком будущем, а за окнами — роботы или что-то ещё более невероятное. Но главное, что воспоминания по-прежнему останутся подежуривать в углах старого шкафа. Почему-то от этой мысли по её спине пробежал озноб.
Потом Зоя показала ей старый компьютер, включила его с ворчанием и шумом. Монохромный экран вспыхнул, и женщина поискала знакомый файл на рабочем столе. Ирина округлила глаза, заметив, как аккуратно там всё разложено по папкам: «Песни юности», «Школьные годы», «Письма от друга».
— Я начну записывать всё, что помню, — объявила Зоя, словно выдав себе команду. — Если я не расскажу этих историй, они останутся только во мне и исчезнут вместе со мной.
— Не судите меня строго, — прошептала Ирина. — Может, действительно нам есть чему поучиться у вас.
Женщина подвинулась к столу, и тихое постукивание по клавишам нарушило тишину. В её взгляде уже не виднелось обиды — только решительность и желание оставить след. Каждое нажатие будто строило мост между поколениями, показывая, что старое и новое могут сосуществовать, если научиться вслушиваться друг в друга.
Когда вечер начал выкрашивать небо в дымчато-розовый, Ирина вышла за порог с тетрадью в руках. Она смотрела на окна, за которыми виднелась одинокая фигура перед монитором. Теперь ей не казалось это архаичным или смешным. Скорее, она чувствовала тихое волнение оттого, что прикоснулась к чему-то важному.
— Спасибо за всё, — сказала она, но её голос потерялся во дворе.
Заперев дверь, Зоя осталась одна. В лучах закатного солнца она выглянула в сад, полный тенистых яблонь. Где-то далеко у горизонта мерцала первая звезда, и старушка улыбнулась, шепча едва слышно:
— Каждая память сияет, как маленькая звёздочка. И даже если свет её слаб, он никогда не потухнет окончательно.
