Оля держала в руках телефон Ильи и смотрела на фотографию: на экране красовалась женщина с напряжённо сжатыми губами и жёстким взглядом. Казалось, она могла одним командным словом построить целую роту солдат. Оля моргнула, думала, что ошиблась. Но нет, это действительно была его мама.
— Ага, её на работе все зовут «Муссолини», — невозмутимо добавил Илья, когда увидел её реакцию.
Оле показалось, что внутри у неё что-то оборвалось. Как у такого уравновешенного и спокойного парня может быть такая вызывающе агрессивная мать? Она уже не слушала, что Илья говорит дальше: в голове крутились сотни вопросов, а на губах застыла полуухмылка.
Она кивала, делая вид, что всё нормально, но чувствовала, как сердце сжимается в странном дискомфорте.
На следующий день Оля вяло пробежалась по офисному коридору, едва успев поздороваться с секретарём. Её дёрнуло начать рассказывать коллегам о том, что видела «страшное фото» мамы парня, и сдуру ляпнуть про «Муссолини». Коллеги сперва выслушали с интересом, а потом начали пересказывать это другим, всё время прибавляя шаблонных шуточек. Через пару часов все уже перешёптывались: «Олин парень — сын диктатора?» Ей стало неловко, но было поздно останавливать шутку.
К концу рабочего дня она сидела дома, смотрела на свою выцветшую кофту и думала, что всё это как-то не вовремя. С одной стороны, у неё реально был страх перед сильной авторитарной фигурой. Боялась, что однажды сама станет чьей-то «марионеткой» и потеряет собственный голос. С другой — ещё со школы она осознавала, насколько болезненно влияет на неё даже намёк на грубое давление. А тут такая «мама», да ещё и её же коллеги раздувают ситуацию, как будто это комедия века.
На вечеринку она пошла в приподнятом настроении, хотя прокручивала в голове одно и то же: «А вдруг я никогда не справлюсь со своими страхами?» Илья появился ближе к полуночи, улыбнулся своей спокойной улыбкой и сказал:
— Мамуля приглашает нас на юбилей дяди. Будешь там, Оль?
Голос у него прозвучал так сдержанно, что она растерялась. Задумалась, как вообще это возможно — приходить в дом, где ходит живая «легенда Муссолини»?
Всю ночь сон не шёл, а утром она решительно заявила себе: «Я не хочу бояться. Но и встретиться с ней — значит, покормить свои же комплексы». Успокоив сердце, она нашла в мессенджере контакт Ильи и написала:
«Сегодня всё обсудим. Есть важный разговор».
На следующий день они выбрали тихое кафе. Илья заказывал чай, не торопясь, и даже не выглядел напуганным тем, что Оле явно есть что сказать. Она терпеливо дождалась, когда официант отошёл, и выдохнула:
— Я… боюсь твою маму.
— Да ладно, чего её бояться? — Он чуть приподнял брови. — Она так-то в глубине души нормальный человек.
— Тебе легко говорить. Я видела её фотографию, слушала твои истории. И для меня это слишком. Я не хочу жить в атмосфере, где любой разговор превращается в команду «Стоять, смирно!»
— Значит, не пойдёшь на праздник? — вздохнул он.
— Не пойду. Точнее, я боюсь туда идти. Но ещё больше я боюсь потерять тебя.
Он остановился, заерзал на месте и прикрыл глаза.
Несколько томительных секунд Оля смотрела, как Илья пытается подобрать слова.
— Послушай, — наконец произнёс он, — я всегда уважал твоё мнение. И мне важно, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Если для тебя встреча с моей мамой — это trauma, давай не будем туда ходить. Я приеду сам, скажу, что у нас планы.
— Но она разозлится…
— Может, и разозлится. Мне это не впервой. И уж точно не тебе придётся отдуваться.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Услышав это, она ощутила слабое облегчение, хотя в душе осталась тревога: ведь всё равно придётся встречаться, рано или поздно. Они обсудили это, чуть успокоились, выпили чаю, и Оля даже улыбнулась, когда Илья чмокнул её в щёку при прощании.
Однако в жизни редко всё идёт, как мы планируем. В тот день за полчаса до вечера у них сорвались все дела: знакомые отменили приглашение, и Илья сказал:
— Мама ждёт. Вдруг попробуем заскочить ненадолго? Раз уж освободились…
— Ну… — Оля проглотила ком в горле, — давай.
Приехали к загородному дому, где уже гремела музыка. Мать Ильи заметила их почти сразу и устремилась навстречу с такой энергетикой, что у Оли ногти передёрнулись. Ольга поспешила сказать здравствуйте, но женщине, похоже, было важнее высказать, что она думает о непунктуальности сына.
— Вы где шляетесь? — в лоб спросила «Муссолини». — Гостей давно ждём, а вы как короли заявляетесь под вечер?
Оля почувствовала, как у неё внутри всё сжимается. Но неожиданно для самой себя ответила:
— Мы не короли, мы просто не любим, когда нас подгоняют.
Вокруг притихли. Илья посмотрел на неё с затаённым удивлением, будто впервые увидел в Оле что-то новое. Мать поджала губы, состроила презрительную мину и, уже тише, процедила:
— Молодёжь сейчас совсем стесняться перестала.
Оля ощутила, как внутри нарастает праведный протест. Словно вспомнила все те разы, когда позволяла кому-то доминировать над ней. Вспомнила офис, где коллеги пересказывали её шутки и выставляли дурой. Вспомнила все неприятные моменты, когда отмалчивалась, боясь сказать что-то в ответ. И сейчас она, как ни странно, уже не чувствовала ни страха, ни паники. Скорее, в ней взыграло пробуждённое достоинство.
Она нарочито улыбнулась, огляделась и перевела взгляд на мать Ильи:
— Я уважаю ваш праздник и вовсе не собираюсь спорить. Но если что-то вас не устраивает, вы можете сказать это напрямую. Мне не нужны наборы штампов, как в армии, — всё, что Оля поняла в этот момент: она больше не уступит, не смолчит, не позволит собой помыкать.
Несколько гостей рядом прислушались — видимо, ждали скандала, но мать Ильи только выдохнула и отошла. Просто повернулась, точно поняла, что в этот раз нашла достойный отпор.
В тишине они вошли в дом. Илья, похоже, не знал, как реагировать. Но Оля увидела в его взгляде восхищение. Праздник потихоньку продолжался, а они стояли в прихожей, рядом друг с другом, и было ясно: что-то в ней изменилось.
К ночи, когда уезжали, Оля уставилась в окно машины и тихо сказала:
— Прости, если слишком резко, но иначе я не могла.
Илья улыбнулся своим обычным спокойным способом.
— Резко — это в школу к моей маме. А у тебя вышло чётко и по делу. Слушай, я рад, что ты дала ей отпор… и, может, дала отпор и мне тоже, да?
Она вскинула брови, подумала и шутливо шлёпнула его по плечу:
— Тебе тоже иногда полезно встряхнуться.
В этот момент они оба поняли, что их отношения вышли на новый уровень. Оля почувствовала, как исчезают сомнения и глупые страхи. Ей стало ясно: пусть вокруг будет хоть дюжина «Муссолини» — она знает, как защищать своё личное пространство.
Перед прощанием долго стояли у подъезда, держась за руки. На Олином лице был тот самый, важный для неё самой, осмысленный взгляд.
— Иногда нужно будет отсекать всё, что мешает нам быть счастливыми, — произнесла она, полуулыбнувшись.
Илья кивнул, глядя ей прямо в глаза. И в этой тихой минуте они оба осознали, что совершили рывок. Вместе.
