— Осколки мечты — когда страх разрушает мечтания

Стеклянный бокал, который Анна с утра держала слишком небрежно, выскользнул из её руки и с раскатистым звоном разбился об пол. Осколки разлетелись по кухне, задевая едва заметные пылинки на плитке. Стук был таким резким и оглушающим, что она вздрогнула, словно её вырвали из глубокого сна.

Она медленно опустилась на колени, чтобы убрать обломки, и услышала сигнал входящего сообщения. Телефон вибрировал на столе, будто требуя к себе срочного внимания. Ей хватило одного взгляда на дисплей, чтобы застучало сердце: «Давай поговорим о детях?» — написал Максим, её муж, который сейчас был на работе.

— Почему именно сейчас? — пробормотала она и ощутила, как лёгкая дрожь проходит по всей спине. Новость о возможном пополнении семейства зудела в мыслях, вызывая смешанные чувства — от гипотетической радости до ледяного страха.

За окном начинался рассвет, розоватые лучи солнца пробирались в просторную, но почти пустую квартиру. Анна отложила веник и совок, потом оглядела комнату: стол, диван, несколько полок — всё это осталось от её студенческой жизни, когда она ещё не думала ни о браке, ни о детях. Мелкие царапины на паркете, старое кресло у окна, недочитанные книги на подоконнике — словно следы её прежних планов, которые теперь смотрели на неё укоризненно.

Она подвинулась к окну и всмотрелась в хрупкие бутоны жасмина, посаженного ею ещё зимой. За считаные дни они могли распуститься, но требовали заботы и света. Анна вдруг догадалась, что её жизнь чем-то похожа на эти бутоны: всё время кажется, что вот-вот настанет момент расцвета, но она пока не решается раскрыться до конца.

У неё с детства было правило: каждое утро записывать в маленький блокнот, что тревожит и что радует. Сегодня она держала этот блокнот в руках вдруг с особым чувством. «Боюсь стать матерью. Боюсь не стать.» — выдавила она едва слышным шёпотом, но так и не записала. Захлопнула обложку и усмехнулась: если признать вслух, придётся действовать.

— Аня, погоди, я уже слышала все твои убеждения о свободе и выборе, — вздохнула её подруга Ирина чуть позже, когда Анна позвонила ей и всё рассказала. — Но почему ты так нервничаешь? Разве ты раньше не думала о семье?

— Думала, — призналась она. — Даже мечтала о маленьком ребёнке. Но когда всё стало реальнее, вдруг поняла, что у меня миллион несбывшихся планов: хочу путешествовать, хочу увеличить продажи в проекте, в конце концов…

— Ты должна чётче понимать, что при желании можно совмещать и то, и другое. Ребёнок — не табу для карьеры, — почти назидательно произнесла Ирина. — Но если не хочешь, это тоже нормально. Главное, не врать Максиму и самой себе.

Анна промолчала: казалось, её подруга легко даёт советы, ведь у самой недавно родился сын, и она выглядит счастливой. Но наверное, там тоже полно сомнений, подумала Анна и пожалела, что не может так же без трепета относиться к вопросам семьи.

Новые сообщения от Максима летели в телефон, но Анна видела их только мельком. Ей было страшно отвечать и признавать, сколько в душе у неё сомнений. Поэтому она набросила пальто, вышла на улицу и направилась к станции, где по выходным проводили местные ярмарки и концерты. Сегодня там играла живая музыка — идеальный повод подумать о чём-то другом.

— Слушай, может, прогуляемся? — предложил муж уже вечером у порога, когда они чуть не столкнулись, возвращаясь каждый со своих дел. Он был весь в деловом костюме, в руках — папка с отчётами. — Как прошёл твой день? Что решила?

— Мой день прошёл так, что я не могу решить, — ответила Анна, а внутри у неё всё сжималось от напряжения. — Давай просто сходим на концерт и ни о чём не будем говорить.

Они бок о бок шли по освещённой фонарями улице, но молчание громыхало сильнее всякого шума. Анна чувствовала себя загнанной в тупик. Пытаясь разрядить обстановку, она спросила о работе, и Максим, обрадовавшись, принялся рассказывать, как воплощает новую стратегию в фирме. Они добрались до площадки, где уже звучали гитарные аккорды и смех молодёжи.

Музыка на время заглушила тяжёлые мысли, но едва концерт кончился, как в душе Анны снова вспыхнул привычный ужас. Когда они дошли до дома, оказалось, что обоим проще поговорить сейчас, чем бесконечно оттягивать.

— Послушай, — Максим поставил ключи на тумбочку, снял пиджак и посмотрел на Анну пристально. — Я не хочу давить, правда. Но мы с тобой уже три года вместе, пора решать, куда мы двинемся дальше. Ты же знаешь, я давно хочу детей. Или хотя бы одного ребёнка.

— Я знаю, — ответила она тихо. — И я боюсь, что как только появится ребёнок, мои личные мечты растворятся.

Они заговорили взволнованно, перебивая друг друга. Анна пыталась объяснить, что не готова видеть себя матерью, пока не реализует некоторые внешние цели. Максим твердил, что этого дня можно ждать вечно, и настал момент решиться. В какой-то миг Анна сорвалась на крик, а муж лишь горестно вздохнул и ушёл на кухню, оставив её в слёзах посреди коридора.

Утром Анна по старой привычке стала перебирать коробку с письмами и зарисовками: студенческие пометки о том, что однажды она откроет свой бизнес, уедет в длительный вояж по Европе, будет выступать на международных конференциях. Всё это мгновенно показалось таким далёким, словно не она это писала, а какая-то лихая мечтательница из другого мира.

Вскоре Максим слегка приоткрыл дверь в комнату, где она сидела на полу с бумагами. Он заглянул и медленно спросил:
— Мы сможем найти компромисс?

— А какой компромисс? — выдохнула она, чувствуя знакомое жжение в горле. — Начнём с того, что, возможно, я соглашусь. Но что дальше? Я разочаруюсь? Ты разочаруешься?

— Давай смотреть на это по-другому. Есть люди, которые находят баланс. Почему бы нам не попробовать?

Анна вдруг ощутила, что ей не хватает воздуха, и вышла на лестничную площадку. Поднимаясь вверх по ступенькам к самой крыше, она прокручивала в голове каждое слово Максима. Он совсем не выглядел безразличным, напротив, звучал обеспокоенно и готовым идти ей навстречу. Неужели всё не так уж и страшно? — мелькнуло в сознании.

Через пару дней она встретилась с подругой в маленьком кафе. У Ирины на коленях тихо посапывала дочь, надкусив соску. Анна почувствовала тёплое изумление: ребёнок выглядел таким крошечным и чудесным, но это не казалось тем монстром, что разрушает жизнь. Ирина с улыбкой рассказала, сколько сил уходит на новорождённую, но её глаза сияли и она не жаловалась, а скорее делилась.

— Я смотрю, ты совсем не испугана, — Анна отпила глоток остывшего чая. — И нет ощущения, что твоя молодость прошла?

— Серьёзно? — Ирина тихо хмыкнула. — Молодость проходит в любом случае. А ребёнок даёт новые впечатления и новый смысл. Не бойся: если Максим рядом и ты ему доверяешь, станет легче. Да, придётся от чего-то отказаться, но в этом вся жизнь: мы выбираем, от чего отказываться и ради чего.

Вечером Анна и Максим снова говорили, но уже без истерик. Она призналась, что до сих пор тоскует по несбывшимся планам и чувствует себя потерянной. Он, в свою очередь, принёс список компромиссов: как им удастся совмещать её улётные идеи с родительством. Анна отнеслась к этому с недоверием, но её тронуло внимание мужа.

Она вошла в свой кабинет, чтобы в последний раз взглянуть на план, который висел на стене: «Открыть бизнес до 30 лет, объехать три страны, принять участие в профильном саммите…». Эти пункты были переплетены с её самооценкой: Если не сделаю, значит, не состоялась. Но теперь она ощущала, что призма меняется: мир не ограничивается «либо-или». Может, просто начну с детальной проработки, когда появится ребёнок? — подумала она и чуть улыбнулась.

Вдохнув поглубже, Анна вернулась к мужу и села рядом на диван. Короткая пауза повисла меж ними, но в её взгляде уже не было прежней тревоги.

— Я не готова завтра же бежать за коляской, — спокойно произнесла она, — но я больше не хочу закрываться. Давай мы попробуем: я не стану бросать работу и постепенно буду осваивать новую роль. И если у нас действительно появится ребёнок, ты обещай, что тоже не отстранишься… что будешь помогать.

Максим взял её за руку и ответил с тёплой улыбкой:
— Обещаю. Я на твоей стороне, мы не по разные баррикады.

Они проговорили так почти весь вечер, время от времени прерываясь на объятия и чай. Тесное ощущение в груди, словно у Анны был зажатый пружиной страх, начало понемногу отпускать.

Через неделю Анна написала в своём дневнике:
«Иногда я даже не знаю, что мне нужно, но твоё внимание и поддержка всегда ведут меня к моему лучшему ‘Я’.»