Он уже не в первый раз просматривал сообщение от учительницы, чувствуя, как в памяти всплывает резкий звон школьного колокола. Столько лет прошло со времён его выпускных линеек, а сердце всё равно сжималось от странного предчувствия, будто он опять торопится на урок, чтобы не встретиться глазами с кем-то, кто ему небезразличен. Только раньше это была невинная юношеская тревога, а теперь тревога другая — будто ставкой в этой игре является его будущее.
Он бегло окинул взглядом свою кухню: старый стол поскрипывал, грозя вот-вот сложиться пополам, жирное пятно на скатерти упорно бросалось в глаза. Когда-то тут сидела жена, смеялась над его умением есть пельмени прямо из кастрюли, без всякой ложки. Теперь он выжимал из себя улыбку лишь для сына и заедал волнение шоколадками: имитировал спокойствие, но на деле постоянно думал о том, как выжить в одиночку, не потерять связь с реальностью.
После короткой переписки он решился пригласить учительницу на кофе. Её вежливое «Извините, у меня много работы, давайте в другой раз» выбило почву из-под ног. Он перечитывал это пару раз, убеждая себя, что не стоит сдаваться так сразу. Чем дольше он смотрел на экран, тем чётче ощущал собственную уязвимость.
Наступил новый день: шум школьного коридора, дети и родители топтались у кабинета. Он пытался улыбнуться ей, когда она проходила мимо, но получалось неуклюже. Она коротко кивнула, что-то сказала о школьных делах и скрылась в учительской. Внутри у него разлилось легкое разочарование. Может, я слишком навязчив? — мелькнуло в голове, и тут же он устыдился этой мысли.
На родительском собрании они снова пересеклись взглядом. Он заметил, как у неё приподнялась бровь, когда он медленно протянул список вопросов о сыне: учёба, поведение, планы на будущее. Сказал, что хотел бы обсудить всё детально, может быть, в менее формальной обстановке. Она сжала губы и снова ответила отказом, сославшись на занятость. Он ощутил комок в горле. Текстовые приглашения не сработали, живые тоже, и что ему оставалось? Уйти? Настаивать?
Вечером он нашёл её страницу в соцсетях. Долго смотрел на её фотографии, где она, окружённая друзьями, беззаботно смеётся. Было в ней что-то такое… до боли знакомое, словно часть его исчезнувшей жизни. Он вспомнил жену и почувствовал укол совести. Но потом осознал: никто не заменит прошлого, да и не должен. Учительница вовсе не похожа на ту, что была женой, — она другая, более сдержанная, зато голос у них одинаково мягкий. А ещё он подметил, что при смущении она делает то же самое движение рукой, что и его жена когда-то.
Пришла новая неделя, и он поймал себя на том, что пишет ей вновь. «Добрый вечер. Хотел бы пригласить вас на ужин у меня дома в субботу. Буду рад, если найдёте время». Засевшая внутри мысль подсказывала: не подумает ли она, что это слишком? Но пальцы уже нажали «Отправить». В ответ долго ничего не приходило, и он успел потерять веру в удачный исход. Когда уведомление наконец всплыло, прочёл короткое: «Хорошо, постараюсь прийти».
В ту субботу он бегал по кухне с маниакальным усердием, пытаясь отмыть стол до белизны и поправить ножку, чтобы не шаталась. Даже пошёл в магазин, накупил ингредиентов для запечённой рыбы, которую никогда в жизни не готовил. Его тревожно дёргало от одной мысли: вдруг она уже жалеет о решении согласиться. Сын в это время мельтешил между комнатами, спрашивал о домашних заданиях, а он отвечал рассеянно: «Пойди поиграй, потом разберёмся».
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Вечер настал, и она появилась в дверях — в светлом пальто, с робкой улыбкой. На её лице читалась некоторая неуверенность. Он снял с неё верхнюю одежду, повесил на крючок. Они сели за стол, обмениваясь дежурными репликами о школе и погоде. Потом разговор, словно растаяв, коснулся жизни после потерь. Он собирался аккуратно упомянуть жену, но слова как будто застряли где-то в глубине гортани.
Вдруг он почувствовал острую боль в пояснице, когда потянулся за салфетками — старый стол сильно качнулся. Он неловко встал, но поясница отозвалась резкой судорогой. Пришлось отступить на шаг и схватиться за спинку стула. Она бросилась к нему, помогая сесть, и для него это было мукой и одновременно облегчением. Он сидел, морщась от боли, а она смотрела в упор, спрашивая, что случилось.
— Да так, ерунда… — Он сосредоточенно втянул воздух. — Спина даёт о себе знать, когда я волнуюсь.
Она чуть наклонилась к нему и крепче сжала плечо, словно пытаясь поделиться теплом. А потом он не выдержал. Рассказал, как два года назад похоронил жену, как боялся сходить с ума в пустой квартире, как теперь трясётся над сыном, чтобы тот не чувствовал себя обделённым. Сегодняшний ужин он задумал с детской наивностью: если всё сложится, то можно будет перестать играть роль отчаянного одиночки. Она слушала, не перебивая, и в какой-то момент её рука легла на его ладонь, тихо, но уверенно.
— Я… не знала, — прошептала она. — Прости, если была слишком холодна. Мне тоже бывает страшно. Я три года назад рассталась с человеком, которого любила, и боюсь новых отношений. Потому и уклонялась…
Он попытался выпрямиться, спина по-прежнему зудела от боли, но в душе стало легче. Казалось, воздух пропитался чем-то искренним, за что обеим сторонам не стыдно. Они продолжили говорить о пустяках — о любимой музыке, о детстве, о трудностях с детьми, а когда наступила пора прощаться, он помог ей надеть пальто. У самой двери они некоторое время стояли молча, не зная, какие слова будут уместны. В конце концов она нерешительно улыбнулась и дотронулась до его руки, будто спрашивая: а можно?
Он ответил рукопожатием и почувствовал что-то, похожее на ответное тепло. Дверь закрылась, и в коридоре остался едва уловимый запах её духов. Внутри уже не было мучительного страха, что он вот-вот провалится в бездну одиночества. Ему даже показалось, что старый стол перестал скрипеть, словно одобрял новую главу жизни.
Несколько секунд он просто стоял, прислушиваясь к себе, а затем машинально осторожно провёл рукой по пояснице. Всё нормально — подумал он с облегчением. А потом вспомнил её улыбку, эту лёгкую искорку в глазах, и ощутил, что кто-то там наверху, кажется, даёт ему ещё один шанс.
