София поправила плед на коленях бабушки и присела рядом на старенькую табуретку. В их маленькой кухне пахло свежезаваренным чаем и имбирным печеньем — таким же, какое бабушка пекла для неё в детстве.
— Бабуль, помнишь, как ты меня учила правильно держать ложечку? — София достала из сумки блокнот и диктофон. — Мне было года четыре, наверное…
Анна Петровна улыбнулась, но взгляд остался растерянным.
— Ложечку? — она задумчиво посмотрела на свои руки. — А знаешь, твоя прабабушка Мария всегда говорила: «Девочка должна уметь красиво есть». Она была такая… строгая.
— Расскажи мне про неё, — София включила диктофон. — Какой она была?
— О, Мария Васильевна… — бабушка оживилась. — Она преподавала в гимназии до революции. Представляешь, какая была женщина? В любой ситуации — спина прямая, голос спокойный. Даже когда нас выселяли из квартиры в тридцатых…
Анна Петровна вдруг замолчала, нахмурилась.
— Что-то я запуталась… Это было в тридцатых или… София, милая, который сейчас год?
— 2024-й, бабуль. Всё хорошо, продолжай, пожалуйста.
— Ах да, — она потерла виски. — Знаешь, память стала подводить… Но прабабушку твою помню отчётливо. Она научила меня французскому. «Ann, ma chérie,» — всегда так меня называла.
София торопливо записывала. После визита к неврологу на прошлой неделе каждое бабушкино воспоминание стало особенно ценным.
— А это что за фотография? — София достала из альбома пожелтевший снимок.
— О! — глаза Анны Петровны заблестели. — Это наша свадьба с твоим дедушкой. Смотри, какой красавец был Михаил Степанович! А платье мне мама шила, три месяца корпела…
— Расскажи, как вы познакомились!
— Это забавная история, — бабушка рассмеялась. — Я тогда только начала работать в школе. Иду как-то по коридору, а навстречу — новый физрук. Я так растерялась, что все тетрадки уронила. А он подхватил их и говорит: «Разрешите помочь прекрасной незнакомке». Представляешь, какой франт!
София улыбнулась, глядя, как помолодело бабушкино лицо.
— А дальше?
— А дальше… — Анна Петровна задумалась. — Дальше он стал «случайно» появляться в учительской, когда я там была. Приносил мне яблоки из своего сада. Говорил, что специально для меня выращивает… Хотя какой сад в городе? — она хитро подмигнула. — Потом признался, что на рынке покупал.
— Ты сразу поняла, что это твой человек?
— Нет, что ты! Я его три месяца мучила, прежде чем согласилась на свидание. Мама всегда говорила: «Если мужчина действительно заинтересован — он будет добиваться».
Бабушка вдруг нахмурилась:
— София… а где сейчас Миша?
У Софии сжалось сердце. Дедушки не стало пять лет назад.
— Бабуль, давай я лучше расскажу, как вы на море ездили в семьдесятых? Помнишь?
— А! — Анна Петровна просияла. — В Гагры! Какое там море было… Михаил научил меня плавать. Я боялась жутко, а он говорил: «Анечка, я рядом, не бойся». И правда — всегда был рядом…
Её голос дрогнул, глаза наполнились слезами.
— Знаешь, Софочка, самое страшное — это забыть. Я иногда просыпаюсь и не могу вспомнить, какой вчера был день. Или смотрю на фотографию и не узнаю людей… А вдруг однажды я забуду вас всех?
София крепко обняла бабушку:
— Не забудешь. Я буду тебе каждый день рассказывать наши истории. Смотри, я всё записываю.
— Какая же ты у меня умница, — Анна Петровна погладила внучку по голове. — Вот только… кто ты?
София почувствовала, как к горлу подступил ком. Но тут же взяла себя в руки — нельзя расклеиваться.
— Я София, твоя внучка. Помнишь, ты учила меня печь твои фирменные пирожки с капустой?
— Пирожки… — бабушка задумалась. — А знаешь, у меня где-то был рецепт. Сейчас поищу…
Она попыталась встать, но София мягко удержала её:
— Давай попозже поищем. Расскажи лучше про свой первый день в школе — когда ты стала учительницей.
— О, это было… — Анна Петровна начала рассказывать, а София незаметно смахнула слезу.
Каждая история, каждое воспоминание теперь были на вес золота. Она должна успеть сохранить их все — пока ещё есть время, пока память не превратилась в туман без просветов. Ради бабушки, ради себя, ради будущих поколений их семьи.
Диктофон тихо жужжал, записывая голос Анны Петровны, а София думала о том, как много ещё нужно успеть спросить, записать, сохранить. И как страшно опоздать.
***
София прикоснулась к диктофону — оставалось всего десять минут записи. Этого мало, слишком мало.
— Бабуль, а помнишь, как вы с дедушкой меня в первый класс провожали?
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (https://t.me/ru1ogorod) и Дзен (https://dzen.ru/1ogorodru)
— В первый класс? — Анна Петровна задумалась. — Ах да! Миша тебе такой огромный букет купил — белые хризантемы. Ты их еле удерживала. А бантики я сама завязывала — целый час возилась…
София улыбнулась, вспоминая тот день. Она действительно с трудом держала охапку цветов, а дедушка шёл рядом и придерживал букет, чтобы не упал.
— А ещё ты мне форму гладила — каждую складочку…
— Конечно! — оживилась бабушка. — Девочка должна выглядеть аккуратно. Знаешь, когда я работала в школе…
Она вдруг осеклась, растерянно моргая.
— София… я ведь правильно работала? Там были дети, много детей…
— Да, бабуль, ты была учительницей русского языка и литературы. Тридцать пять лет в школе.
— Точно-точно, — она облегчённо вздохнула. — А вот Машенька — правнучка моя, сколько ей сейчас?
— Машенька — это я в детстве, бабуль. Я София.
— Ах, прости… — Анна Петровна поникла. — Всё путается. Иногда просыпаюсь ночью и не могу понять — где я? Какой год? И так страшно становится…
София взяла её за руку:
— Я рядом, бабуль. Всегда буду рядом.
— Знаешь, — бабушка вдруг крепко сжала её пальцы, — самое важное — это любовь. Когда любишь, всё остальное не так страшно. Вот мы с твоим дедушкой…
Она замолчала, глядя куда-то вдаль.
— Что с дедушкой, бабуль?
— Он обещал быть рядом. Всегда-всегда. И был — даже когда болел. Помнишь, как он в больнице лежал? Я каждый день приходила, супчик приносила. А он всё шутил: «Анечка, ты меня откормишь, как на убой».
София почувствовала, как к горлу подступают слёзы. Дедушка действительно шутил до последнего дня.
— А потом… — Анна Петровна нахмурилась. — Потом что-то случилось. Он давно не приходит. София, где Миша?
— Бабуль, давай я тебе чай налью? — София встала, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — И печенье твоё любимое…
— Нет, подожди, — бабушка удержала её за руку. — Скажи мне правду. Я же вижу — что-то не так. Где Миша?
София медленно опустилась обратно на табуретку.
— Дедушки не стало пять лет назад, бабуль. Помнишь? У него было больное сердце…
Анна Петровна замерла. По щеке скатилась слеза.
— Как же так… Я забыла? Своего Мишеньку забыла?
— Нет-нет, — София обняла бабушку. — Ты помнишь его лучше всех. Все истории помнишь — как познакомились, как свадьбу играли, как меня в школу вели…
— Да, — бабушка слабо улыбнулась. — Знаешь, он ведь до последнего дня называл меня «моя девочка». Представляешь? Мне уже за семьдесят было, а он всё: «девочка моя».
София достала из альбома ещё одну фотографию:
— Смотри, это ваша золотая свадьба. Помнишь, какой праздник был?
— О! — глаза Анны Петровны заблестели. — Ты тогда такой тост сказала… Про любовь, которая сильнее времени. И Миша прослезился, представляешь? Первый раз в жизни видела, как он плачет.
Она вдруг схватилась за голову:
— Господи, как же больно, когда помнишь… И ещё больнее, когда забываешь.
София молча гладила бабушкину руку. Что тут скажешь?
— Софочка, — Анна Петровна подняла на неё влажные глаза, — обещай мне кое-что.
— Конечно, бабуль.
— Когда я совсем забуду… Рассказывай мне про него. Про нас. Чтобы Миша жил — хотя бы в рассказах. Договорились?
— Обещаю, — София крепко обняла бабушку. — Каждый день буду рассказывать. И про вашу первую встречу, и про яблоки с рынка, и про море в Гаграх…
— Спасибо, родная. А теперь давай всё-таки попьём чаю. И знаешь что? Научи-ка меня пользоваться этой штукой, — она кивнула на диктофон. — Буду сама записывать, пока помню. Для тебя, для правнуков… Чтобы не забыли, как мы любили.
София включила новую кассету. Впереди было ещё много историй — и каждая бесценна.
Она понимала: придёт день, когда бабушка не узнает её. Когда все эти яркие воспоминания потускнеют и растворятся в тумане болезни. Но пока есть возможность — нужно успеть сохранить каждое слово, каждую улыбку, каждый момент.
Потому что память — это то, что делает нас живыми. Даже когда близких уже нет рядом.
— Ну что, бабуль, рассказывай, — София нажала кнопку записи. — С чего начнем?
