Звук заправочного пистолета вдруг стал невыносимо громким. Алексей дёрнулся, словно от удара током, когда посмотрел на табло со стоимостью бензина. Цифры там менялись так часто, что у него голова пошла кругом.
— Да что у них сегодня за обдираловка, — вырвалось у него. Он судорожно сжал кошелёк и тяжко вздохнул. Сколько ещё мы будем это терпеть?
На парковке рядом с заправкой торчал маленький закусочный шкафчик, где можно было купить кофе в бумажном стаканчике. Алексей, зябко поёживаясь в своей старенькой куртке с зелёной эмблемой экологического движения, потянулся за двумя порциями — себе и случайному попутчику, с которым только что разговорился про рост цен на топливо. Мужчина поблагодарил, однако продолжать спор о налогах не стал, сославшись на срочные дела. Алексей остался один, разглядывая штрих-коды на стаканчике и думая о том, как незаметно уступил системе, где маленькие неудобства подкрадываются исподтишка.
— Если так продолжится, мы все скоро разоримся, — пробормотал он, проверяя баланс на карте.
Вечером, уставший и злой, он забежал в придорожное кафе. Рядом, у окна, сидели двое его давних знакомых, они болтали о футболе и о том, кто вчера устроил скандал на районном рынке. Когда Алексей подошёл, разговор стих. Знакомые уже слышали, что он планирует «разоблачить заговор нефтяников».
— Может, тебе и заняться-то больше нечем? — один из друзей, Марат, усмехнулся. — Всё равно ничего не изменишь.
— Ты так уверен? — Алексей недовольно качнул головой. — Я уже не вижу смысла молчать.
В этот момент зазвонил телефон. Поступил звонок от матери, которая обычно поздно вечерами не тревожила. Услышав её взволнованный голос, Алексей почувствовал, как внутри всё сжимается. Новые налоги, повышение акцизов — в новостях уже визжат о том, что цены на топливо опять поползут вверх. Мать говорила с дрожью в голосе, но старалась держаться:
— Сынок, я понимаю, ты разозлился. Но что мы можем сделать?
Он тихо промолчал, поймал на себе взгляды приятелей и ощутил волну злости и отчаяния. Неужели можно вот так и дальше? Тратить всё на бензин и втихую ворчать?
В ту же ночь он решил разобраться в причинах этого супермарафона цен: изучал, сравнивал отчёты, лазил на форумы водителей. К утру у него созрела идея — надо выходить в публичное поле. Пусть ответственные лица столкнутся с голосами людей, которых уже довели.
Через два дня на привычных вечерних посиделках Алексей начал убеждать друзей подать совместную петицию. Некоторые слушали с любопытством, но кто-то смотрел скептически:
— Думаешь, нас услышат?
— Я знаю, что нас слишком много, чтобы игнорировать, — отвечал Алексей.
Он ходил к знакомым водителям, собирал подписи в местном чате, ведь по утрам каждый из них же заправляется. Но часто получал ответ: «Не трать время, всё равно без толку». Или: «Действуй сам, а мне некогда».
Когда цены выросли ещё на рубль, Алексея уволили с работы: слишком дорого стало содержать его служебную машину, и фирму расформировали. Он несколько дней шатался без дела, старался передвигаться автобусами и пешком, но чувствовал себя в ловушке, как если бы лишился собственной свободы. Вскоре понял, что действовать надо решительно.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Политические активисты посоветовали ему организовать пикет у здания местной администрации. Он вздохнул, припомнил все эти пустые разговоры, взвесил риск и решил, что отступать больше некуда. Сколько можно давить своё возмущение?
Уже поздним вечером он разложил плакаты на кухонном столе, вырисовывая буквы фломастером. Дрожащей рукой выводил: «Требуем пересмотра налогов на топливо». Красные и чёрные мазки смотрелись устрашающе, словно предупреждение: Или сейчас, или никогда.
В день пикета он подошёл к администрации не один — его всё-таки поддержала небольшая группа водителей. На нём была та же куртка с зелёной эмблемой, только теперь она казалась символом протеста, а не просто разговоров о природе. Возле входа уже топтались представители местных властей. Один из чиновников смотрел презрительно:
— Какая у вас цель? Думаете, кто-то заметит, что вы стоите с этими плакатами?
Алексей сделал шаг вперёд, чувствуя, как внутри вспыхивает решимость:
— Молчать больше нет причины. Цены душат людей, а вы уже привыкли отмахиваться. Нам надоело работать только на бензобак.
Его сердце гулко стучало в груди. Он видел, как другие участники пикета держатся рядом, как они друг друга поддерживают взглядами и лёгкими кивками. Слова Алексея звучали и во внешнем диалоге, и в его собственной голове: Я не отступлю. Не отдам проблему на откуп равнодушию.
Чиновник открыл рот, хотел что-то возразить, но вокруг уже собрались журналисты и зеваки. У администрации развернулась полемика: одни кричали о перестройке налоговой системы, другие высмеивали пикетчиков и уверяли, что всё это зря. Алексей почувствовал, что проходит какую-то внутреннюю черту — из рядового возмущённого автомобилиста он превращается в человека, который хватает микрофон и называет вещи своими именами.
— Вы не право имеете — вы обязаны слушать нас! — выкрикнул он, облизывая пересохшие губы. И вдруг осознал, что страх уходит. Появляется уверенность: если люди вместе, они вправе требовать перемен.
К вечеру, когда поток слов иссяк, а власти нехотя согласились принять их ходатайство, Алексей уже знал, что не остановится. Он стоял у чугунной ограды, сотни раз тронутой ржавчиной, испытывая странное сочетание злости и гордости.
На следующий день он проснулся с ощущением надлома и обновления одновременно. Вспомнил, как мать пыталась его отговорить, как друзья крутили у виска. Но теперь у него было первое реальное подтверждение: петиция набрала достаточно подписей, чтобы они могли отправить её дальше, в область.
Он взял телефон и увидел входящее сообщение. Там чётко: «Поздравляем, вы официально зарегистрировали коллективное обращение. Ожидайте ответа». Алексей прикрыл глаза, выдохнул и улыбнулся.
— Мы — это не просто пешеходы в нашей стране, мы можем менять ситуацию, — мягко произнёс он, глядя в окно. На темнеющем экране мобильного всё ещё светилось непривычно приятное уведомление.
