Он услышал этот стук в самый конец дежурства, когда за окном уже гасли последние искры заходящего солнца. Из-под карниза тянуло сыростью, а с неба начинали срываться мелкие холодные капли. Где-то у подъезда завозился кто-то громоздкий, и вскоре кряхтение слилось со скрипом огромной тяжести.
Юра, молодой терапевт из районной поликлиники, лениво перевёл взгляд на дверь подъезда. На крыльце громоздилась старушка в тёплом, явно видавшем виды пальто. В руках она с ухом потрескивающей шагреневой сумки извлекала тяжёлый камень и складывала его на ветхую тележку на колёсиках. Прохожие смотрели с недоумением, но никто не останавливался, не задавал вопросов.
Он вышел из машины и хотел было предложить помощь, но какой-то внезапный холод внутри остановил его. Ему показалось, что она сама справится. Старушка, оглянувшись, заметила его и странно усмехнулась, точно знала больше, чем все остальные.
Капли превратились в дождь. Юра машинально поправил на плече спортивную сумку, куда сунул свои рабочие бумаги и стетоскоп, и двинулся к подъезду. Ему хотелось выспаться – за последние смены он едва набрал семь часов сна. Но образ бабушки с камнем почему-то не давал покоя. Он видел, как она возится с этим нелепым грузом, но предпочёл отвести взгляд и пройти мимо.
На следующий день у дома он снова встретил её. На этот раз она сидела на скамеечке во дворе и осторожно протирала влажную поверхность того самого камня тряпочкой. Он застыл на пороге подъезда под зонтом, наблюдая. И вдруг услышал её насмешливое:
— Что, и сегодня тоже не поможешь, доктор?
Он вздрогнул. Почувствовал стыд и раздражение одновременно. Как она узнала, что он врач? Может быть, видела его раньше, когда соседи просили о консультациях прямо на придомовой площадке.
— Ну… вам ведь не нужна помощь, правда? — проговорил он, словно оправдываясь.
Старушка похлопала по камню морщинистой ладонью, подняла голову:
— Мне всегда нужна. Но кто тебе сказал, что я попрошу ею воспользоваться?
Он понял, что она из тех, кто ничего не ждал от окружающих, но испытывал их на прочность. Спрятав укол вины под хмурым взглядом, кивнул и пошёл к выходу со двора. Ему казалось, что он уже отдал на работе все свои запасы сил, и дома хотел лишь тишины под затяжной серый дождь.
Мокрая рябь стекла по его зонту, когда он возвращался вечером. В этот раз бабушка цокнула языком, завидев его, и пробормотала что-то о равнодушии. Знакомые жилистые пальцы вновь возились с её странным предметом, будто она пыталась «укоренить» его в клумбе. И хотя мрачно промолчав, он прошёл мимо, внутри зародилось тревожное ощущение, что поступает неправильно.
На третий день она будто ждала его в засаде. Как только он вышел под моросящее небо, услышал резко:
— Ты думаешь, тебя только из-за работы уважают? Разве людям ты не нужен так же, как в своей поликлинике?
Он остановился, мгновенно усталость от ночных дежурств отозвалась тяжестью в висках.
— Мне очень нужна пауза, — признался он, почти не осознавая, что ведёт с ней диалог. — Надоело гасить чужую боль, а свою куда девать?
— Твоя боль поможет другим, если научишься делиться не только уколами и таблетками, — отозвалась старушка.
Он сдавленно хмыкнул, пошёл прочь, но её слова словно мохнатым шорохом улеглись в голове и не покидали весь день.
Привычка держаться от всех подальше дала сбой. Когда на следующий вечер он выглянул в окно, то увидел бабушку под моросящим дождём. Она насаживала какие-то ростки в торф, принесённый в пластиковой таре. Камень лежал рядом, как хмурый свидетель всех её стараний. И тут у Юры ёкнуло сердце. Почему-то перед глазами возник пациент, которого он вчера недослушал: мужчина из деревни, просивший побольше внимания. Юра тогда быстро свернул приём, пустил его на анализы и выслал в коридор – а вдруг там было что-то важнее, чем анализы?
Большим глотком он выпил успокоительного чая и выйдя во двор, тихо стал рядом:
— Может, мне взять лопату? Или хоть подержать эти горшки?
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
— Вот и молодец, — отозвалась старушка, с облегчением кивая на ящик с рассадой. — Прямо и начинай копать у стены, там у нас пустая грядка.
Он аккуратно взял лопату и неуклюже принялся орудовать ею, стараясь не размазать грязь по себе. Сердце стучало, словно боялось, что он вот-вот сбежит, но каждый укол совести отрезвлял – ему не хотелось снова быть равнодушным.
Слова как-то сами собой всплыли на кончике языка. Он рассказал о нескончаемых приёмах, о долгих ночях у кроватей больных и о том, что выгоранием врачи болеют не реже, чем пациенты гриппом. Старушка молчала, лишь поглаживала верхушку камня. Потом вдруг присела рядом на маленький складной стульчик и тихо поведала, как в молодости хотела стать агрономом, как сажала цветы, мечтая сделать землю вокруг красивее. Но жизнь заставила заняться бухгалтерией, а теперь вот она «позволяет себе мечтать снова».
С каждым днём он помогал ей всё больше, ведь сад во дворе становился почти общим хобби. Старушка называла себя Зинаидой Петровной, но он продолжал звать её просто бабушкой. Его страсть к работе вдруг переменилась: лечить-то он не перестал, но понял, что нужен и там, где нет кабинета и рецептов.
Пару раз он ловил себя на мысли, что, копаясь в земле, выкапывает ещё и свои страхи перед старостью. Когда смотришь, как чья-то дряхлая рука способна возродить целую клумбу, начинаешь верить в неистощимую силу жизни.
Как-то вечером он вернулся измученный, с похолодевшими пальцами после долгих уколов и выписанных назначений. Увидел, что Зинаида Петровна тащит очередную тележку с цветочной рассадой. Ноги гудели от усталости, но что-то внутри подтолкнуло его сорваться с места и подхватить тележку.
— Ты уверен, что не рухнешь тут, загружая себя помимо работы? — спросила она, пристраивая камень уже почти у самой стены, словно готовя новое место для него.
— Рухнуть проще всего. Но я не хочу больше убегать.
В эту ночь ему было спокойно, пусть и недолго: перед глазами всё время мелькала их почти готовая клумба и этот странный камень, который бабушка подкладывала то к одному краю, то к другому, словно искала для него идеальное место.
Под утро пошёл сильный дождь. Кое-кто наверняка бы всё забросил, но Юра, проснувшись, надел куртку и сбежал вниз. Седая затворница уже там, прикрывает ростки плёнкой. Он подхватил её под руку, чтобы она не поскользнулась:
— Зачем возитесь? Сегодня же ливень. Может, нас затопит.
— Тебя заботят мои цветы? Приятно слышать, — усмехнулась она. — Помогай, раз уж вышел.
Они обтягивали рассаду полиэтиленом, забивали колышки, а камень бабушка прижимала ладонью, словно огромное сердце клумбы.
И вот дождь начал стихать, а он всё не мог решиться сказать ей, что в этой суете он нашёл выход из тоски, из беспросветного круга своей усталости. Но Зинаида Петровна лишь мигнула лукаво:
— Осталось дождаться, когда всё распустится. И когда ты перестанешь спасать только меня одну.
В тот же вечер, несмотря на сырость, они продолжили копать. Земля стала мягче, и гора влажной листвы ложилась ровным слоем. Он чувствовал, что выбор сделан: если можно так упорно бороться за красоту этой никому не нужной клумбы, то значит, не всё потеряно и в душах.
Спустя неделю сумрачное небо прорезали первые тёплые лучи. На ветхих стеблях пробились невзрачные бледные ростки. Он осторожно поливал их, пока бабушка прижимала к спине свой камень, уже слегка обросший зелёным мхом.
— Я надеялась, что все эти дождливые дни ты не сдашься, — сказала она, тронув его за локоть. — А теперь смотри, жизнь идёт дальше.
Он перестал ждать идеального момента, чтобы высказать благодарность. Взял из пакета, принесённого из цветочного магазина, небольшой горшочек. Вытащил оттуда герань с яркими лепестками и поставил рядышком с камнем.
— Пускай растёт. И пусть напомнит нам, что можно создать сад даже здесь, — сказал он. — Спасибо вам.
Старушка кивнула, отведя взгляд, будто от смущения. Ему не нужно было больше слов. Он знал, что когда-нибудь эти цветы расцветут, и не только во дворе, но и в его собственном сердце, освобождённом от тяжкого равнодушия.
И, оставляя бабушку с прижатым к груди камнем, он улыбнулся про себя: несмотря на моросящую погоду, в нём самом наконец-то наступила весна.
