— Ты считаешь, что я кошелёк?

Алексей осторожно перемешивал ложечкой кофе в крохотной чашке. Вроде бы обычный вечер: за окнами густел весенний воздух, бармен за стойкой насвистывал какую-то мелодию, а напротив где-то Миронов с напарником что-то яростно обсуждали. И тут он краем глаза заметил невысокую девушку с тёмными волосами и чуть заплаканным взглядом. Она подошла, помявшись, и тихо проронила:
— Извини, я знаю, что это звучит странно, но… я не могу расплатиться за свой счёт. Поможешь?

Он почувствовал, как в душе смешались противоречия: и жалость, и усталость от привычной роли спасателя-кошелька. Сколько раз его воспринимали лишь как денежное подспорье — бесчисленные свидания, звонки в слёзах с просьбами о «займе до зарплаты», короткое «было здорово, но у меня другие планы». Изношенные серые кроссовки, давно просящие замены, будто сами шептали: Снова ведёшься на то же самое?

Девушка, представившаяся Леной, присела за столик и отвернулась от его пристального взгляда, словно спохватившись, что просить деньги у незнакомца — не лучшая идея для старта разговора. Длинные ресницы нервно вздрагивали, когда она пыталась что-то сказать, но молчание разве что сгущало атмосферу. Алексей уже потянулся к кошельку. Его пальцы словно застыли на молнии, удерживая тяжёлый внутренний вопрос: «И что дальше?»

— Ладно, сколько там нужно? — он тихо вздохнул, протягивая карту официанту. Слова застревали в горле: смешалось недоверие и какое-то странное любопытство.
— Спасибо… — Лена отвела глаза, поправила воротник. — Я… просто попала в дурацкую ситуацию.
Алексей ничего не ответил. Лишь сжал челюсти, заметив, как она чуть поджала губы, готовая продолжить свою историю.

Они вышли из кафе. Лена шла рядом, перебирая пальцами ручку потерявшей цвет сумки.
— Может, хотя бы прогуляемся? Я не хочу домой, — предложила она, бросила ему короткий взгляд.
— Слушай, у меня нет настроения. День как-то не заладился.
— Но ты же не против поговорить? — в голосе скользнула напряжённая интонация.
— В теории не против, — Алексей посмотрел на ночную улицу, где весенний ветер гонял бумажные стаканчики и пыль. — Но я не люблю, когда общение сводится к «можно одолжить» или «помоги».
— Это не про меня. У меня просто так сложилась жизнь… — Она осеклась.

На следующий день ему в офис позвонил незнакомый номер.
— Алё?
— Привет, это Лена. Осознаю, что не вовремя, но… короче, я немного не справляюсь с долгами, а ты ведь в банке работаешь, да?
Алексей прикрыл глаза. Вот она, классика жанра. Он почувствовал, как поднимается волна раздражения. Нажав на «отбой», он устало откинулся на спинку кожаного кресла. Снова типичная история.

Вечером, когда офис опустел, у него раздался другой звонок — теперь уже из коллекторской организации. Напомнили о старом залёте: когда-то давно Алексей сам оставил неподъёмный платёж, и сейчас этот скелет вылезал из шкафа. Настроение окончательно ухудшилось. Своих проблем хватает, зачем я ещё и чужие на себя вешаю?

Через неделю друзья позвали его в бар. Он пришёл, стараясь не замечать счастливые объятия пар и натянутые улыбки для фотографий. И, естественно, всё закончилось тем, что ему рассказали о чьих-то грядущих помолвках, хвастливых зарплатах и семейной идиллии. Он почувствовал дурацкую пустоту внутри, а ещё глухую зависть, которой сам стеснялся.

С Леной он столкнулся случайно. Точнее, она сама его выловила у метро.
— Прости, что так настойчиво. Но я правда хочу нормально пообщаться… И у меня как раз назрел финансовый вопрос, — её голос дрогнул, отчаянно надеясь на сочувствие.
— Да ладно! — он коротко усмехнулся. — Ты считаешь, что видишь во мне кошелёк?
— Нет, что ты! Просто… — Она запнулась, сморгнула слезы. — Мне нужен человек, который поддержит, пока я решаю проблемы.
— А я ищу человека, которому от меня нужно что-то, кроме денег.

В тот вечер он твёрдо решил, что хватит. Пора поставить точку в этикетке «голубятня для чужих кредитов». И когда Лена позвала его на очередную «дружескую» встречу в знакомом кафе, Алексей явился со странным ощущением свободы внутри.

Она ждала за столиком, вычеркивая что-то в блокноте. Вместо приветствия Алексей произнёс:
— Больше никаких одолжений, никаких совместных счетов. Я устал думать, что мне не рады, если у меня меньше денег, чем обычно.
— То есть… Ты что, отказываешься помочь? — её голос задрожал.
— Именно. Жаль, если это конец. Но пора научиться жить без чужих подаяний, — он доел свой скромный салат. — Удачи тебе, Лена.

Он расплатился отдельно за себя, показательно убирая из кошелька последние купюры в нагрудный карман. Девушка молчала — не то растерянная, не то поражённая его резкостью. И на его лице вдруг промелькнуло облегчение. Может, внутри что-то ещё болело, но пусть лучше та боль покажет путь к настоящим отношениям, а не комфортной эксплуатации.

Буквально через час он шагал по ночной Москве, слушая, как шуршит под ногами весенняя листва. В его кошельке почти не осталось наличных, но почему-то именно сегодня он почувствовал себя настоящим. И, наверное, именно этого ему и не хватало.