Александра сидела на диване и смотрела, как Илья, не спеша, открывает очередную банку пива. Металлический щелчок крышки отдался в её голове резким уколом. Она поймала себя на том, что с каждым таким движением внутри неё будто гаснет последняя искра, которая когда-то грела мысли о семье и будущем ребёнке.
— Слушай… Может, не будешь сегодня? — тихо произнесла она, не сводя глаз с его рук.
Илья посмотрел на жену, пожал плечами и сделал глоток. Звук был неприятно громким. Александра вздохнула и отвела взгляд. Всегда мечтала увидеть его в роли заботливого отца, держащего на руках крошечного малыша, а вместо этого вновь наблюдала, как муж приникает к Aluminium — его верному спутнику последних месяцев.
Она взглянула на старую фотографию в рамке на полке: букет роз, который он подарил ей когда-то на день рождения, выглядел на снимке свежим и роскошным. Сейчас же эта фотография напоминала лишь о том, что былое тепло давно испарилось. За стенкой слышались голоса друзей — они пришли в гости «на пиво» и, как обычно, громко смеялись, обсуждая футбольные новости. Александра поймала себя на мысли, что уже почти привыкла к этим посиделкам. Да, она тоже участвовала в разговорах, иногда смеялась, но внутри всё чаще чувствовала лишь пустоту.
— Ты к нам не заглянешь? — крикнул из кухни сосед Антон, лениво потягивая пену из своей кружки.
— Сейчас, — машинально ответила она, хотя совсем не хотела туда идти. Смотреть на чужое веселье стало невыносимо.
Тишина накатывала между словами, и Александра ыскивала способ переломить ставшую привычной рутину. Гул голосов из кухни звучал то громче, то тише, а сердце ныло от вопросов без ответов: «Почему он не захотел вместе со мной радоваться будущему? Почему выбрал бутылку, а не нас?»
На следующий день, почти перед обедом, Александра получила в телефоне новость от бывшей коллеги: та родила дочку. Прислала фото. Счастливые родители, крохотные пяточки малышки, и подпись: «Сашка, мы так рады! Ждём тебя в гости через пару недель!» Александра улыбнулась экрану, но внезапно ощутила, как холодок проступает в груди. Вечерний разговор с Ильёй, точнее его отсутствие, вновь встал перед глазами: он отмахнулся от любых тем о ребёнке и продолжил разглядывать этикетку на своей банке, задумчиво ковыряя ногтем алюминиевый край.
Неужели я прошу невозможного? — промелькнуло в голове. Она чувствовала, как мелкая дрожь пробегает по пальцам — будто тело жаловалось на всё то, что оставалось невысказанным.
После работы она поскользнулась под дождём, чуть не упала. Голова разболелась, заныло в висках: Вот так, наверное, и живём — всё валится, и ничего уже не держит. Зашла в квартиру, увидела Илью в той же позе, в том же кресле. Перед ним — банка, на столе — незаконченная бутылка из-под вчерашнего вечера. Он обернулся, мельком спросил:
— Ты чё такая?
— Да так, — коротко ответила она и пошла в ванную, мельком уловив из зеркала собственные тусклые глаза. Словно промокшая кошка, которая давно махнула лапой на свою гордость.
В тот же вечер она набралась духу и завела разговор в прихожей, пока Илья шарил по ящикам в поисках ключей:
— Я хочу записаться на ЭКО. Врачи говорят, что можно попробовать, анализы у меня относительно в норме.
Илья оторвался от ящика, закрыл его с раздражающим скрипом и тяжко выдохнул:
— Давай… ну… давай ещё немного подумаем. Может, нам не стоит так сразу бежать в клинику? А вдруг само получится?
— Сколько раз мы уже пробывали? Год? Два? Пусто.
— Не гони, Саш. Ты и так на нервах. Ещё этот дорогущий ЭКО — где мы возьмём такие деньги?
— Я всё уточню, — упрямо сказала она. — Просто скажи, хочешь ли ты.
Он замолчал, и ответ будто повис. Ей стало горько до слёз, но она скрыла это. Внутри нарастало ощущение, что выбрала путь, на котором не будет взаимного шага навстречу.
Спустя неделю Александра сходила к врачу. Заодно сделала несколько анализов, расписалась в журнале учёта. Её терзал бессонный страх: а вдруг Илья не поддержит и всё бросится ей на плечи? Того вечера, когда она показала ему направление и предложила вместе сходить на консультацию, он лишь уклончиво кивнул. А уже через час появились его приятели с пивом, так что о серьёзном разговоре не могло идти и речи.
Неужели я должна просто смириться? — думала она, глядя, как муж вместе с друзьями наполняет кружки и чокается в гостиной. Антон рассказывал анекдот, кто-то включил музыку, а Илью, казалось, совершенно устраивало существование в этих волнах опьяняющей безоблачности.
Она подметила тревожную деталь: никто из их компании не спрашивал, как дела у Александры — все привыкли, что она «сама по себе». И это самое «сама по себе» тоскливо сжимало её изнутри. Когда-то Илья умел замечать, когда ей грустно, умел приобнять или расспросить о её мечтах. Теперь любая попытка одернуть его или отговорить от очередной банки превращалась в сухое «не лезь, нормально всё» или в раздражённый ответ, мол, «у меня право расслабиться».
Однажды вечером, когда гости уже ушли, Александра подсела к нему на диван и прижалась виском к его плечу. Хотелось тихонько попросить: «Давай мы попробуем стать папой и мамой, всё-таки…» Но Илья, не оборачиваясь, жал на кнопки пульта.
— Мы можем поговорить? — прошептала она.
— Слушай, завтра, ладно? — пробормотал он, уставившись в телевизор. — Голова болит, сил нет ни на что.
Ей стало так обидно, что она тихо поднялась и, шарахнувшись от собственного отражения в зеркале, ушла спать в другую комнату.
Наутро они поссорились — вроде бы на ровном месте. Александра спросила, как он планирует бюджет на следующую неделю, ведь им надо отложить что-то на обследования. Илья махнул рукой:
— Зачем сейчас это? Я уже устал. У меня работа, теперь ещё твои претензии. Всё-таки надо иногда расслабиться, а не жить цифрами, Саш.
— Твои «претензии» — это о нашем будущем, — набрала ходу она. — Я просто хочу, чтобы мы вдвоём двинулись к цели. Мне больно видеть, как ты часами отдыхаешь с этими банками пива, а я всё решаю одна.
Илья сорвался, схватил ключи и вышел, хлопнув дверью. Сквозняком задуло, будто чужая рука отняла у комнаты тепло.
Пока он уходил по лестнице, Александра села на корточки посреди коридора и прикрыла глаза. Поняла, что после такого выпада уже нельзя просто вернуться к прежней «норме». Внутри всё сказало: Либо он услышит меня и мы что-то меняем, либо… пора расходиться. Эта мысль жгла, ведь она всё ещё любила его — того, каким зналась, каким он мог быть, но не нынешнего, чьи интересы сводились к вечерним возлияниям.
Так прошла ещё пара недель. Илья проявлял поверхностную учтивость: делал вид, что соглашается на разговоры о будущем, но уже через полчаса брался за своё пиво. Александра планировала консультацию, он кивал, однако всякий раз находил повод перенести обсуждение «на потом». Они почти не спали вместе: он засиживался допоздна, она уходила в другую комнату, чтобы хотя бы выспаться перед работой. Короткие диалоги становились всё более напряжёнными и лишёнными тепла.
В один из вечеров подруга Зоя, заметив измученное лицо Александры, потащила её в кафе поболтать. Зоя всегда была прямолинейной:
— Саш, так нельзя. Ты сама себе гробишь нервы. Если он не хочет ничего решать, то что тебе остаётся?
— Я… не могу. Ты же знаешь, я столько лет об этом мечтала — ребёнок, семья. Я готова и сама…
— Но он-то где в этой картине? — перебила её Зоя. — Может, пора расставить все точки, пока не поздно?
Александра обхватила ладонями чашку кофе и горько улыбнулась:
— Мне страшно. Страшно остаться одной… И ещё страшнее жить с осознанием, что я так и не сделала последний шаг, чтобы нас спасти.
На выходе из кафе она долго стояла под дрожащим фонарём, разглядывая в свете его тусклого огонька тонкие капли дождя. Представила, как вернётся домой: а там Илья, возможно, опять со своей банкой. Или даже нет, может, сделает вид, что аккуратен, что уже ждёт разговор. Но ведь она знала правду: пиво стало для него одной из главных утех, заменив всё остальное.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Вернувшись, она увидела ту же привычную картину: телевизор, банку на столе, лёгкий запах солодов, пропитавший комнату. И всё-таки решилась:
— Давай поговорим прямо сейчас.
Илья не сразу выключил телевизор, он лишь убавил громкость. Посмотрел на жену, сощурив глаза.
— Ну, говори.
— Ты вообще меня любишь? Я уже не понимаю…
В его взгляде вспыхнула оборонительная обида:
— Люблю, конечно. Зачем ты начинаешь?
Она закусила губу.
— Да? А ты замечаешь, что я почти не сплю, что у меня постоянные головные боли? Что в сердце у меня боль, потому что ты отмахиваешься, как будто не хочешь быть частью моей жизни… нашей жизни, которая могла бы быть с ребёнком.
— Всё ты преувеличиваешь, — пробормотал он. — Я не хочу, чтоб меня загоняли в угол этими вопросами. У меня работа, я устаю. Хочется просто вечером расслабиться.
У Александры сорвалось с губ:
— Скажи честно, ты выбрал пиво, а не меня?
Илья тряхнул волосами и встал с дивана. Взял банку, сделал последний глоток и с раздражением бросил её в пакет для мусора.
— Да потому что ты меня контролируешь постоянно! Сколько можно говорить об одном и том же? Давай ребёнка, давай ЭКО, давай компромиссы… Мне тяжело, понимаешь? Ты никогда не думала, что меня это пугает?
— Пугает что? Что рядом будет младенец, который будет тебе мешать смотреть футбол по выходным?
Он сжал кулаки.
— Да нет, пугает, что ты меня вообще не слышишь. Хочешь всё взять в свои руки, а мне негде прикурить по-человечески. Я чувствую, что мы на разных орбитах.
— На разных: ты в обнимку с пивом, а я — одна!
В тишине этой комнаты вдруг стали резкими запахи, голоса, вздохи. Александра ощутила, как сердце колотится так, словно собирается пробить грудную клетку.
— Будешь меняться? Или я зря всё это затеяла?
Он помолчал, отвернувшись к окну:
— Знаешь, я и сам давно думаю, что у нас как-то всё не так. Но я не уверен, что могу стать таким, каким ты меня хочешь видеть. Возможно, не могу дать тебе ребёнка… потому что сам боюсь, что не справлюсь.
Её губы дрогнули:
— Так хотя бы признай это! Хватит всем рассказывать, что «всё нормально». Почему нельзя сказать, что тяжело?
Илья тяжело опустился на диван. Посмотрел на супругу осунувшимися глазами:
— А вдруг я не буду нормальным отцом? Вдруг сорвусь? Вот и прячусь за банкой, чтобы забыться.
Александра сделала глубокий вдох:
— Но мы всё равно не сбежим от реальности. Я готова бояться вместе с тобой… если хотя бы почувствую, что мы одна команда.
Он медленно кивнул, словно начал что-то понимать, но тут же сгорбился.
— Я привык закрываться, Саш. Мне проще уйти от разговора, чем признать, что у меня проблемы.
В ответ она присела рядом, взяла его ладонь.
— Я готова идти дальше только, если ты действительно тоже хочешь. Но не могу вечно тянуть и притворяться, что нас всё устраивает.
мини-пауза. В глазах Ильи отразилась странная смесь растерянности и смущения.
— Я не обещаю, что всё брошу в один миг. Но, может, нам стоит попробовать хотя бы уменьшить эти вечерние пьянки… Не знаю… пойти к психологу, что ли.
— Попробуем, — с острой решимостью и каплей надежды в голосе ответила она. — Илья, у нас может быть будущее, если ты возьмёшься за него. Потому что я уже на пределе.
Следующие несколько дней прошли в напряжённом перемирии. Илья действительно старался меньше пропадать с друзьями и не открывал пиво сразу после работы. Хотя один раз Александра всё же застала его на кухне, когда он, сидя у окна, вертел в руках банку, но не спешил её открывать.
— Извини, — сказал он тогда. — Я не знаю, как вот так сразу бросить. Если я сорвусь, ты ведь уйдёшь?
Александра покачала головой:
— Я хочу, чтобы мы оба старались. Но если всё вернётся к прежним скандалам, я просто не выдержу.
Вечером Зоя прислала сообщение:
«Как у вас дела? Не передумала насчёт ЭКО?»
Александра долго смотрела на экран, потом напечатала ответ:
«Пока ждём. Может, он согласится на консультацию, но не давлю. Хочу дать ему шанс понять, что это не самоцель — это наша общая история.»
Когда Илья пришёл с работы, он положил вещи на стул и тихо спросил, не будем ли мы готовить ужин вместе. Александра улыбнулась и пошла с ним на кухню. Молча нарезали овощи, расставляли тарелки, и вдруг в этой простоте тёплое чувство скользнуло между ними. Непривычно было видеть его трезвым и одновременно каким-то уязвимым.
— Я на выходных хочу посмотреть детские коляски в одном магазине, — неуверенно начала она. — Просто посмотреть, без покупки.
— Может, сходим вместе? — предложил он, опустив взгляд.
Они действительно сходили. И впервые за долгое время разговаривали хотя бы немного о будущем, не ругаясь. Илья вглядывался в крохотные костюмчики для новорождённых, время от времени негромко вздыхая — будто пытался свыкнуться с мыслью, что и ему предстоит такая роль. Александра чувствовала, как в груди чуть теплеет от этих крохотных ростков желания, пусть и неуверенного, но нового для них обоих.
К вечеру лицо Ильи оставалось напряжённым, но он не побежал в магазин за банкой пива. Он несколько раз порывался набрать телефон приятелей, но отложил трубку. Ночью, когда Александра уже хотела было уйти в другую комнату, он сам попросил её остаться рядом.
— Прости, что я так долго закрывался, — сказал он негромко. — Я… просто думал, что не готов. И всё это от страха.
Она лишь вздохнула:
— Мы попробуем вместе? Если не получится, по крайней мере, я буду знать, что ты был готов меняться ради нас.
Он кивнул, чуть слышно:
— Да.
Прошла неделя, потом ещё одна. Явных чудес не произошло, но важно было другое — Илья начал ходить с ней к психологу, хотя и с явной осторожностью. Пиво стало появляться в доме реже, а в вечерних разговорях уже не звучало привычного: «Да отстань, я устал». Мягкая, хрупкая ниточка понимания тянулась между ними, и Александра замирала, стараясь не дать ей порваться.
Однажды она предложила:
— Давай я запишу нас на консультацию по репродуктивным вопросам. Если не хочешь — скажи честно, я не обижусь. Но хочу, чтобы вместе, хорошо?
Он с сомнением посмотрел в окно, потом произнёс:
— Я попробую. Только, Саш… если вдруг мы ничего не получим в итоге, чтобы ты не винила меня.
— Даже если не получится, просто важно, чтобы мы хоть раз были заодно.
Поздним вечером она лежала рядом на диване, где когда-то он всецело погружался в телевизор, и ощутила тёплое прикосновение его ладони к своей. Может, из нас всё ещё выйдет семья? — подумалось ей. Слова отчаяния и унижения, которые преследовали её последние месяцы, начали уступать место тоненькой надежде. И пусть путь мог оказаться долгим, а успех не был гарантированным, но в глазах Ильи, когда он молча смотрел на жену, она вдруг увидела отражение того уважения и доброты, что когда-то давно связали их у алтаря.
Никто не говорил, что будет легко. Впереди ждали разговоры о лечении, страхи, новые срывные моменты, когда ему наверняка захочется «просто пивасика». Но теперь, по крайней мере, он не сбегал и не хлопал дверью, когда речь заходила об их будущем. А она не боялась говорить о своей мечте вслух.
Всю ночь Александра не спала, слушала ровное дыхание мужа. И впервые за долгое время почувствовала, что уже не одна ведёт борьбу за двоих. Утром, коли всё не рухнет, они начнут новый день с разговора о планах: как вместе действовать дальше. А пока она просто лежала рядом, чувствуя слабый запах табака и шампуня, и думала, что если любовь ещё живёт, значит, стоит рискнуть, даже если приходится делить её с вечерними банками пива. Ведь главное, что теперь они не по разные стороны.
С первыми лучами солнца она тихо встала, вдохнула прохладный воздух на балконе и посмотрела на старую фотографию: та самая рамка с букетом наконец перестала казаться заляпанной прошлым. Иногда маленький шаг вперёд может оказаться важнее, чем казавшиеся недостижимыми рывки. Александра решила: что бы ни случилось дальше, она не станет бояться идти к своей цели. Илья проснулся, глянул на балкон, подал знак рукой: «Иди ко мне». И она пошла.
