Небольшая шишка на шее проявилась так внезапно, что Алексей сначала решил: просто укусил комар. И всё же холодок, пробирающийся в самые глубины сознания, не позволял ему сделать вид, будто ничего не заметил. Он коснулся уплотнения кончиками пальцев и ощутил странное покалывание.
— Может, это просто лимфоузел воспалился, — выдавил он себе под нос. Но внутри шевельнулась тревожная мысль: рак?
Мысль была жёсткой и пугающей. Словно кто-то прошептал в самое ухо: «А вдруг…» Алексей попытался отмахнуться от неё, но страх не отпускал. Тёплый воздух офиса, где он работал, вдруг стал душным. Напарник обратил внимание на его побледневшее лицо и спросил:
— Всё в порядке?
Алексей повёл плечом и пробормотал:
— Да… наверное.
Он всегда был мнительным. Когда ему исполнилось тридцать, он почти месяц не разгибался от страха перед гипотетической язвой желудка, а ещё раньше вычитал в интернете про редкую болезнь и обнаружил все симптомы у себя. Врачи только отмахивались, списывая его жалобы на стресс. Теперь же, глядя на своё отражение в мутном стекле окна, он не мог не заметить худую шею и шрам на левом запястье — тот самый, что остался после операции на кисти.
После работы он зашёл в многолюдную поликлинику, хотя там был долгий вечерний приём и толпа пациентов. От холода за окном распахнутые двери пропускали внутрь хлопья снега вместе с ворохом людских разговоров. Алексей достал талончик, медленно прошёл к следующим дверям. В коридоре горел тусклый свет, ощущалась тягостная атмосфера. Бледная женщина напротив вдруг посмотрела на него и тихо спросила:
— Вы тоже на УЗИ?
Он помедлил и кивнул. Женщина беспокойно выдохнула:
— Надеюсь, ничего серьёзного.
Алексей хотел сказать что-то обнадёживающее, но перехватил своё отражение в стекле регистратуры и замолчал. Усталость и тревога нарисовали на его лице заметную тень.
К нему подбежал мальчишка в дутой куртке, один из детей, что сидели тут с родителями. Алексей подумал о своих сыновьях, Мише и Вове, которые ждали его дома. Он вспомнил, как те недавно боялись гриппа и укутывались в одеяла, а теперь боялся уже он сам. С каждым шагом к кабинету терапевта сердце колотилось сильнее. «Скорее бы попасть туда и услышать, что всё нормально», — твердил он себе, словно мантру.
Но внутри кабинета обнаружилось нечто иное. Нервная терапевт лет тридцати, в очках с толстыми стёклами, слишком быстро и бегло говорила, что нужно посетить ещё нескольких специалистов. Алексей почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Посмотрев карту, врач предложила:
— Пойдите к хирургу, онкологу, лору… Обследуйтесь, чтобы исключить плохой сценарий.
Слово «онколог» прозвучало как удар колокола. Все внутренние страхи тут же зазвучали не симфонией даже, а визгливым гулом.
— Вы что, хотите сказать, что это рак? — вырвалось у него дрожащим голосом.
Терапевт смутилась.
— Нет, я не утверждаю. Просто нужно провериться.
Он вышел из кабинета, сгибая в пальцах тонкий лист назначения, словно не знал, куда себя девать. В ушах шумело. Идти к онкологу — значит, действительно допустить возможность страшного диагноза. А если подтвердится самый мрачный сценарий? Алексей сглотнул и натянул куртку, собираясь на улицу.
Ночь уже завладела городом, белый снег лежал сугробами, фонари мерцали безразлично. Алексей шёл домой, чувствуя, что между ним и миром выросла стеклянная перегородка. Когда он открыл дверь квартиры, дети кинулись бежать к нему с криками «Пап, кушать хочешь?» Жена, Настя, взглянула тревожно, поняв, что выражение лица у мужа не слишком весёлое.
— Что случилось? — спросила она, снимая с него шарф.
Он опустил взгляд, уклонился от ответа.
— Завтра всё расскажу, — пробормотал и завёл детей в гостиную, притворяясь, что всё как обычно.
Наутро он сидел в регистратуре, ожидая талон к онкологу. Очередь двигалась медленно: люди в коридоре переговаривались, кто-то читал газету, кто-то играл на телефоне. Алексей почти не мог думать ни о чём другом, кроме своей шеи. «Шишка», — ворочалось в голове, стучало в висках. «Что, если у меня осталось мало времени?» Он заставил себя отвлечься и начал искать в памяти что-то хорошее. Миша недавно занял первое место в школьном конкурсе рисунков, а Вова научился кататься на коньках… Но вид чужих измученных взглядов только усиливал его панику.
Очередь подошла, он вошёл в кабинет. Врач — деловитый мужчина, на вид лет пятидесяти, хотя морщины делали его чуть старше, — пробежал глазами по направлению.
— Покажите.
Алексей снял шарф, чувствуя, как дрожат пальцы. Доктор мрачно осмотрел шею, потеребил шишку.
— По симптоматике не могу сказать наверняка. Странная локализация, — он обвёл взглядом уши и горло Алексея, — придётся сделать УЗИ и пункцию.
Алексей сглотнул. Дальше всё посыпалось, как снежный ком.
Он бегал то по одному кабинету, то по другому, брал назначения, пытался выяснить, куда дальше идти. Диалог с хирургом:
— Может, сразу разрезать и посмотреть? — Хирург был резкий, не в меру прямолинейный. — Но без анализов нам не обойтись.
К вечеру Алексей понял, что пугается всё сильнее. Ему назначили дополнительный рентген, отправили к лору, а тот лишь развёл руками:
— Мигрирует воспаление с лимфоузлами, бывает всякое… Понадобится консультация ещё и у эндокринолога.
На третий день его организм не выдержал: поднялась температура и началась паника. Он просыпался в поту, хватался за горло, ему чудилось, что шишка растёт. Он пытался держаться бодро ради детей, но Настя смотрела на него с болью и тревогой. Она всё больше уговаривала:
— Лёш, не надо сразу думать о плохом, врачи просто перестраховываются.
Но он не успокаивался.
— Мне страшно, — признался он ей поздно вечером. — А вдруг я уже многое упустил?
Наконец настал день ультразвукового исследования, о котором говорили почти все врачи. В кабинете было сыро от антисептика, приглушённый свет, аппарат загудел. Медсестра провела гелем по шее Алексея, а врач смотрел на экран. Прошла минута, другая — врач нахмурился.
— Кажется, что-то есть, надо свериться с результатами анализов крови, — бросил он. — Спокойно, ещё рано делать выводы.
Алексей уже не знал, как сохранять спокойствие. Национальный медицинский портал в телефоне только подливало масла в огонь: «Характерные симптомы… аутоиммунные процессы… раковые клетки…» Глаза разбегались, в душе всё переворачивалось. Он закрыл страницу, почувствовав, что дальше читать не в силах. Сердце колотилось так резко, что он чуть не выронил телефон.
Через несколько дней, после множества анализов, ему позвонила помощница хирурга. Голос был официальный:
— Алексей, вам необходимо подойти к доктору завтра к двенадцати. Лучше возьмите результаты всех обследований.
— Мне точно нужна операция?
— Да, предстоит небольшое вмешательство, чтобы точно узнать природу образования. Доктор всё вам объяснит при встрече.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Он положил трубку, прижимая её к груди. Казалось, что реальность утратила чёткость. В голове стучало: «Операция… или это просто подготовка к чему-то большему?» Он оглянулся на сонного кота в прихожей, на стопки бумаг с работы, на детские рисунки, развешанные на стене. В каждой детали своего дома уже видел прощальную ноту.
Утром Алексей снова пришёл в поликлинику. Хирург встретил его коротко, даже без приветствий.
— Операция нужна. У нас нет данных, что это онкология, но нужно биопсию делать и посмотреть ткань. Вы готовы?
У Алексея губы не слушались.
— Готов, — проговорил он еле слышно.
— Тогда на следующей неделе ложитесь к нам. Вроде бы не выглядит опасным, но мы не станем рисковать.
Когда он вышел, впервые за много дней небо показалось светлее. Снег всё так же лежал толстым слоем, но уже не казался мрачным. Алексей, дрожа от ветра, надел перчатки и включил телефон, чтобы позвонить жене.
— У меня будет операция, — сказал он коротко, услышав её «алло».
Настя всхлипнула в трубку.
— Мы справимся. Правда ведь?
Он закрыл глаза.
— Надеюсь.
Дома он смотрел на своё отражение в зеркале. Кожа под глазами потемнела от тревожных ночей, волосы растрёпаны, небритые щёки. Они с женой уже успели поговорить с детьми, постарались объяснить, что папе нужно лечь в больницу, чтобы поправиться. Миша сочувственно обнял его и сказал: «Пап, мы ждём тебя… Только не болей долго…»
Вечером, когда в квартире стихли разговоры, Алексей накинул на плечи куртку и вышел прогуляться. Снежная ночь была почти пустынной. Городские фонари осветили сугробы, тишина стояла глухая, словно мир затих, давая ему возможность подумать обо всём сразу. Он вспомнил, как долго жил в страхе любой болезни, как сам себе придумывал диагнозы, отравляя жизнь подозрениями. И осознал: теперь, когда реальная опасность вплотную приблизилась, его пугает уже не фантазия, а конкретная необходимость действовать.
Через неделю он вошёл в палату, где было четыре койки и энергичные медсёстры проверяли список пациентов. Непривычно видеть своё имя в перечне тех, кому вот-вот вскроют шею, чтобы прощупать скальпелем каждый миллиметр. Алексей устроился на нижней койке, посмотрел на белые стены.
— Ложимся, оперируемся, выходим, — сказал себе вслух, пытаясь взять себя в руки. — В конце концов, я — отец, мне нужно думать о детях, о будущем…
Врач перед операцией окинул его по-доброму понимающим взглядом.
— Держись, — murmured он, — такие операции обычно проходят без проблем. Лучше разобраться сейчас, чтобы потом спать спокойно.
Палату начали вызывать по одному. Алексей дождался своей очереди и шагнул за медсестрой. Белый коридор, резкий запах дезинфекции, холодные простыни.
— Не волнуйтесь, — бросила молодая медсестра, видя, как он сжимает кулаки.
И вот уже маска на лице, оглушительный свет лампы…
Когда Алексей очнулся, возле кровати сидела Настя, её глаза были покрасневшими от слёз, но губы улыбались.
— Всё позади, — прошептала она, беря его за руку. — Скоро результаты будут готовы. Врач сказал, что, скорее всего, это обычная киста.
Он сглотнул и понял, что не чувствует бешеного страха. Болит шея, голова гудит, но внутри рождается странная мягкая уверенность, что теперь с любой хворью он встретится лицом к лицу — и как-то справится.
Ещё через день он попросился встать, пройтись по коридору. Тяжесть в теле ощущалась, но не такая, как раньше: будто бы гора, давившая на плечи многие месяцы, немного подтаяла. Он увидел своего хирурга, который, завидев Алексея, махнул рукой:
— Хотят побыстрее выписать, если анализ подтвердит, что серьёзного нет. Терпи ещё немного.
Алексей ловил себя на том, что смотрит в окно реабилитационного отделения: там были загадочные деревья, во дворе кружились снежинки, и жизнь текла обычным чередом. Казалось, он стал другим человеком — прошедшим испытание страхом и нашедшим решимость. Окончательный итог врачи обещали выдать в ближайшие дни, но Алексей чувствовал: что бы они ни сказали, он выдержит.
Сегодня солнце выглянуло особенно ярко, ослепительное на фоне белого снежного царства. Алексей поднялся, взглянул на шов на шее в маленьком зеркальце. Сухой, аккуратный, он ещё будет заживать. Ему вспомнился старый шрам на запястье — когда-то он тоже казался страшной меткой, а теперь это просто часть его тела. Так будет и сейчас, думал он.
Настя стояла рядом, держа в руках распечатку уложенных бумаг. Там фигурировали результаты УЗИ, пункции, анализы крови. Всё указывало на то, что опухоль доброкачественная. Врач планировал рассказать подробности чуть позже, но общая картина была обнадёживающей. Алексей облегчённо выдохнул и вдруг улыбнулся:
— Я уже и забыл, как это — не чувствовать страх каждую секунду.
Жена тихо засмеялась:
— Теперь отдохни, хорошо? С сыновьями тебе ещё бегать по катку.
Он снова посмотрел на своё отражение, увидев, каким стал за эти довольно короткие, но душераздирающие дни: исхудавший, осунувшийся, но твёрдый в решимости. По пути в коридор он ощутил неожиданное спокойствие, словно преодолел перевал и впереди уже виднеется светлая долина. Какие бы ещё новости ни принёс врач, он осознал: бояться не имеет смысла, если готов идти вперёд.
Болеть — не для слабых, но я готов сражаться.
