Она стояла у стойки с напитками, краем уха слушая общее веселье. Коллеги смеялись, произносили тосты, кто-то уже вовсю делал селфи у брендированной фотозоны. Ей стало чуть не по себе, когда она заметила, как Денис, один из сотрудников их отдела, вдруг резко отвернулся, словно не хотел встречаться с ней взглядом. Почему он так себя повёл? Может, она чем-то его задела?
Её пальцы нервно поглаживали яркую брошку в форме сердца, приколотую к воротнику строгого пиджака. Никто не знал, что в обычной жизни она носит только классические украшения — серьги-гвоздики, тонкую цепочку. Но сегодня ей захотелось добавить в образ что-то, способное всколыхнуть в ней давно забытый трепет, будто она сама себе жадно напоминала: «Ты ещё умеешь чувствовать».
Она сделала шаг к Денису и тут же замерла. Он заметил её движение, но снова отвернулся, теперь уже пытаясь заговорить с девушкой в углу. И тогда в ней что-то провернулось, словно шестерёнка. Неужели я настолько отталкиваю? Или люди просто боятся со мной сблизиться?
Воздух в зале был душным, хотя за окнами начиналась весна — влажная, прохладная. Ей подумалось, что стоило взять выходной и не посещать этот дурацкий корпоратив, где каждый второй лез в душу, спрашивая о личной жизни. Но она постаралась взять себя в руки. Она знала, что необходима своей команде, ведь все видели в ней лидера — ответственного, стойкого. Она умела доводить проекты до конца, сжигать дедлайны и одновременно удерживать на плаву отдел, пока вокруг разворачивались офисные драмы.
Однако за этой кажущейся неуязвимостью скрывалась женщина, которая когда-то заменила младшим братьям и мать, и отца. Родителей почти не бывало дома. Она мыла горы посуды, готовила нехитрый ужин и следила, чтобы оба вовремя делали уроки. Тогда-то она и научилась быть суровой — иначе никто бы её не слушал. И эта серьёзность плотно отпечаталась в её характере.
Подруга Зоя позвала её к столу.
— Ира, иди к нам! Чего ты всё одна?
— Иду, — ответила она с натянутой улыбкой, подходя к компании.
Сели вместе, налили шампанского. Ира рассеянно оглянулась и остро почувствовала: скука и растерянность вплетались в общее веселье. Что-то мешало ей расслабиться и ощущать себя частью коллектива.
Краем глаза заметила, как Денис вышел на улицу. «Зачем я вообще волнуюсь из-за него?» — подумала Ира. Но вопрос «почему он избегает меня?» преследовал её, мутил голову, не давал сосредоточиться ни на дружеских подколах коллег, ни на шумной болтовне про отпускные планы. Извинившись, она встала и пошла к двери.
В коридоре Денис попался ей на пути. Он держал бумажный стаканчик с кофе. Она рискнула заговорить:
— Привет. Слушай, если я тебя чем-то обидела, скажи. Мне неловко от твоего молчания.
— Да нет, — нахмурился он. — Просто… не хочу нажимать на твою личную территорию. Ты же сама держишься подальше.
Она хотела возразить, спросить, что он имеет в виду, но из-за лёгкой растерянности только кивнула и чуть грустно улыбнулась.
Назавтра к ней подошли несколько коллег:
— Пойдём с нами пообедаем. Слышала, в новом месте отличная паста.
Обычно она не отказывала, но в этот раз сказала:
— У меня сегодня много работы, обед пропущу.
На самом деле ей хотелось успеть подумать наедине, разгадать, что за странные «сигналы» подают ей окружающие. Когда зашла в лифт одна, почувствовала освобождение, но и странную пустоту. Ничего, сама справлюсь, — тихо произнесла она и нажала на кнопку нужного этажа.
В офисном чате она видела, как парни приглашают друг друга на пятничные посиделки. Денис написал коротко: «Буду к восьми». Ира читала это и замечала: с сотрудницами он общается вежливо, даже подбадривает их, а с ней как будто выстраивает стену. Захотелось выяснить правду, но мешала давняя обида — зачем лезть к людям, которые, возможно, не принимают тебя такой, какая ты есть?
Позже она вспомнила свои разговоры с братом Серёжей, когда он жаловался, что между ним и его девушкой всё уже не то. И в ответ она всегда говорила: «Надо быть откровеннее, не бойся показать слабости». А сама? Сама боялась признать свою. Боялась, что любой малейший намёк на душевную уязвимость станет поводом для насмешек или, хуже, для холодного отчуждения.
На перерыве к ней подбежала Зоя, взахлёб рассказывая:
— Ириш, ты бы видела, как парни у кухни о чём-то спорили, потом громко засмеялись, а когда я спросила, что к чему, они только отмахнулись. Может, у них своя мужская солидарность, а мы им мешаем.
— Мужская солидарность, говоришь, — тихо повторила Ира. — Пожалуй, это называется «отгораживаться от нас».
— Да ладно, не бери в голову. Просто расслабься и пойми, что не все мужчины враги. Некоторые действительно могут просто дружить.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Её будто пронзило: она тысячу раз слышала эту фразу, но не доверяла. Неужели можно быть друзьями с парнем, при этом не ловить намёков на что-то большее? Разве настоящие друзья не уважают чужие границы? Может, она сама отталкивала людей своей отчётливой прохладой и вечной готовностью держать оборону?
Вечером, когда здание почти опустело, она вышла к бумагам на общем столе. Вдруг заметила свет в соседнем кабинете: там сидел Денис. Сердце ёкнуло, на секунду захотелось сбежать, но ноги сами шагнули вперёд.
— Работаешь допоздна? — спросила она негромко.
Он поднял взгляд и, видимо, не ожидая её появления, отложил бумаги.
— Да, нужно кое-что доделать к завтрашнему совещанию.
— Я… хотела поговорить, — Ира тяжело вздохнула. — Если тебе не сложно.
Он жестом пригласил её подойти. Вопреки сомнениям, она взяла стул и села напротив.
— Прости, если мой тон порой кажется резким. Я часто избегаю разговоров с мужчинами: боюсь, что они поймут мою дружескую симпатию слишком однозначно.
— Но ты же знаешь, что не все мужчины одинаковы?
— Теоретически знаю, — она усмехнулась. — На практике ещё не убедилась.
Он смотрел в её глаза, стараясь уловить, как ей правильно ответить.
— Мне показалось, ты слишком закрыта из-за прошлого опыта. И я не хотел лезть туда, куда, видимо, не стоило.
Какое-то напряжение повисло в воздухе.
— Я привыкла всё решать сама, — призналась она. — С детства. И по-моему, у меня получилось, но… иногда, если я просто хочу дружеского общения, окружающие трактуют это странно. А твой отворот на корпоративе я восприняла как сигнал: «не подходи».
Денис вздохнул.
— Я тогда обернулся, увидел тебя и подумал, что у тебя важный разговор с другими коллегами. Не хотел мешать. Вот и повернулся к бармену. Что ж, по крайней мере теперь мы прояснили это.
Всё вдруг показалось глупым недоразумением. Она поёжилась, чувствуя, как тепло разливается внутри: оказывается, всё можно было разрешить несколькими фразами. Почему же она сама была так настороженно готова обороняться?
На следующее утро Ира почувствовала себя легче. Она согласилась пойти с ребятами на обед, в этот раз без лишних сомнений. Когда один из коллег принялся разъяснять ей меню, дурашливо указывая на самые острые блюда, она наконец улыбнулась и даже пошутила в ответ. И всё это выглядело естественно, никто не толковал её слова как флирт, а она не старалась отгородиться всеми стенами сразу.
Вечером, перед тем как уйти с работы, Ира перехватила Дениса возле лифта.
— Есть минутка? — спросила она, чувствуя маленькие искорки волнения.
Он кивнул, пропуская её вперёд. Внутри кабинка была полупустой, они стояли рядом, и ей вдруг захотелось сказать всё, что копилось последнее время.
— Я… хотела поблагодарить тебя за вчерашний разговор, — начала она. — Он многое прояснил. Ты был прав: я закрывалась, не пускала никого внутрь. Но мне не хочется дальше жить в вечном упирании рогами в стены.
Услышав это, Денис слабо улыбнулся:
— Рад, если смог помочь. Мне иногда тоже трудно разобраться, что ты чувствуешь. Мы же в команде, и всегда думал, что было бы здорово общаться по-дружески. Без намёков, без неловкостей.
Ира кивнула, опустив взгляд на свою брошку в форме сердца.
— Дружба — это нечто ценное. А я порой отмахивалась от неё, боялась. Но, наверное, пора перестать абсурдно воображать, что все мужчины ждут от меня какой-то особенной роли.
На улице всё ещё было прохладно, но ветер уже не резал так болезненно. Кажется, наступала настоящая весна. Она придержала дверь, пропуская его вперёд, и внезапно ощутила, что у неё больше нет прежнего застарелого ангста. Мужчины могут дружить. Не все любят линейные схемы, особенно те, что рисуют в голове люди, ещё не оправившиеся от старых страхов.
Пара дней пролетела легко. Ира стала чаще соглашаться на совместные кофе-брейки, иногда с удовольствием поддерживала разговор о футболе или о новой компьютерной игре, пусть сама в них и не разбиралась. Эту новизну она принимала как часть шквала перемен, которые теперь казались позитивными.
Поздно вечером она задержалась в офисе, чтобы закончить отчёт. Захлопнула ноутбук, потянулась, ощущая приятную усталость. Стук в дверь — заглянул Денис, слегка смущённо спросил:
— Выходишь уже? Давай вместе.
Она улыбнулась:
— С удовольствием. Сейчас только брошь прикрою шарфом, а то вдруг ещё потеряю.
— Кстати, классная у тебя эта сердечка.
Она на миг замерла в молчании, а затем решила сказать:
— Эта брошка для меня как старый якорь. Я долго думала, что в моём образе нет ничего женственного, вот и прикрепила её однажды для смелости. А теперь… теперь понимаю, что она скорее напоминает: «Эй, откройся миру!»
Он кивнул, не перебивая.
— Думаю, дружбу действительно можно считать сокровищем, и я рад, что ты не против его беречь.
— Да, я готова, — мягко произнесла она и, почувствовав удовлетворение от давно назревшего шага, выключила свет в кабинете.
Они вышли вдвоём в ещё не до конца остывший весенний воздух. На улице тишина казалась удивительно приятной после офисного шума. Ира коснулась брошки и улыбнулась, бросая на Дениса тёплый взгляд, который ясно говорил о том, что теперь стены между ними рухнули.
