В этот октябрьский вечер Вера Николаевна особенно остро ощущала одиночество. Сидя в своём любимом кресле у окна, она перебирала старые фотографии, и каждый снимок отзывался в сердце щемящей болью.
– Господи, какие же вы были маленькие, – прошептала она, поглаживая пожелтевшую карточку, где Миша и Анечка, совсем ещё крохи, улыбались в камеру. – А сейчас…
Звонок в дверь прервал её размышления. На пороге стояли они – её дети. Уже взрослые, солидные.
– Мамулечка! – Анна чмокнула мать в щёку. – Как ты тут?
Михаил, в дорогом костюме, только кивнул:
– Здравствуй, мама.
Что-то в их голосах насторожило Веру Николаевну. За сорок с лишним лет материнства она научилась улавливать малейшие нотки в интонациях своих детей.
– Проходите, проходите, – засуетилась она. – Чайку поставлю…
– Не надо, мам, – остановил её Михаил. – Разговор есть серьёзный.
Они прошли на кухню – маленькую, но уютную, где столько раз собирались всей семьёй. Вера Николаевна помнила, как Миша делал здесь уроки, как Анечка учила первые стихи…
– Мама, – начал Михаил, прокашлявшись. – Мы тут подумали… Тебе одной тяжело в такой большой квартире.
– Да что ты, Мишенька! Справляюсь…
– Нет, мам, послушай, – вступила Анна. – Мы с Мишей всё обсудили. Тебе нужна квартира поменьше, а эта… она же в центре, с ремонтом намучаешься…
Вера Николаевна почувствовала, как холодеет внутри:
– Вы что же, продать хотите?
– Мама, не начинай! – поморщился Михаил. – Мы о тебе заботимся. Подобрали чудесную однушку в новом районе. Маленькая, уютная…
– В каком районе? – тихо спросила мать.
– В Южном, – быстро ответила Анна. – Там тихо, зелено…
– В Южном?! – Вера Николаевна побледнела. – Это же час езды отсюда!
– Зато экология хорошая, – вставил Михаил. – И квартира со всеми удобствами.
– А эта чем плоха? Здесь вся моя жизнь прошла… Здесь ваш отец…
– Мама! – резко перебил Михаил. – Давай без этих сантиментов! Ты же разумный человек. Зачем тебе одной столько метров? А так и деньги останутся…
– Какие деньги? – Вера Николаевна сжала руки под столом.
– Ну, с разницы от продажи, – пояснила Анна. – Мы уже всё просчитали. Тебе на новую квартиру, а остальное…
– А остальное вам? – горько усмехнулась мать.
– Мама, ну что ты начинаешь? – возмутился Михаил. – Мы же о тебе думаем! У меня, между прочим, кредит за машину…
– А у меня ремонт, – подхватила Анна. – И вообще, ты сама говорила, что хочешь нам помочь!
– Помочь… – эхом отозвалась Вера Николаевна. – Я всю жизнь вам помогала. Ночей не спала, недоедала, чтобы вы…
– Начинается! – Михаил встал. – Вечно эти попрёки! Мы что, не благодарны? Но пойми – времена сейчас такие…
– Какие, сынок? – тихо спросила мать. – Когда родителей из дома выгоняют?
– Никто тебя не выгоняет! – вспыхнула Анна. – Мы же всё по-хорошему предлагаем!
– По-хорошему? – Вера Николаевна медленно встала. – А помните, как отец умирал? Последнее его слово было: «Берегите маму»…
– Мама, хватит! – Михаил стукнул кулаком по столу. – Ты что, не понимаешь? Это выгодное предложение! Мы уже и покупателя нашли…
– Что?! – Вера Николаевна пошатнулась. – Вы уже и квартиру продали?
– Не продали, а нашли покупателя, – поправила Анна. – Он хорошие деньги даёт. Только надо быстро решать…
Вера Николаевна медленно опустилась на стул. Перед глазами поплыло. Сорок лет в этих стенах. Здесь росли дети, здесь умер муж, здесь каждый угол хранит воспоминания…
– Уходите, – тихо сказала она.
– Мама, ну будь же разумной! – взмолилась Анна.
– Я сказала – уходите!
– Ладно, – Михаил взял сестру за локоть. – Пойдём. Пусть подумает. Но учти, мама – предложение не вечное. Надо решать.
Когда за детьми закрылась дверь, Вера Николаевна долго сидела неподвижно. Потом медленно встала и пошла в комнату. На стене висел портрет мужа.
– Видишь, Петя, – прошептала она, – как оно вышло… Я-то думала, мы их правильно воспитали…
За окном моросил дождь. В старой люстре отражался тусклый свет, а в углу тикали часы – те самые, которые они с мужем купили, когда въехали в эту квартиру. Тогда они были молоды и счастливы, а теперь…
Вера Николаевна подошла к серванту, достала коробку с документами. Руки дрожали, когда она перебирала бумаги. Вот оно – завещание мужа, где чёрным по белому написано: квартира – в собственность жене…
– Прости, Петенька, – прошептала она. – Не уберегла я наше гнездо. Не уберегла…
***
На следующий день Вера Николаевна проснулась рано. Привычно включила радио – там бодрый голос диктора рассказывал о погоде, но она не слушала. Перед глазами стоял вчерашний разговор с детьми.
– Чайку бы… – пробормотала она, направляясь на кухню.
Здесь всё было родное, обжитое. Старенький холодильник, который они с Петей купили ещё в девяностые, когда наконец-то появились деньги. Шторки в мелкий цветочек – подарок Анечки на прошлый день рождения. Настенные часы – те самые…
Звонок телефона заставил её вздрогнуть.
– Алло?
– Вера! – раздался взволнованный голос соседки Зинаиды Петровны. – Ты как там? Мне Галка с пятого этажа сказала, твои вчера приходили?
– Приходили, Зина…
– И что? Правда, что продавать надумали?
Вера Николаевна помолчала.
– Представляешь, уже и покупателя нашли. В Южный район меня отправить хотят.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (https://t.me/ru1ogorod) и Дзен (https://dzen.ru/1ogorodru)
– Да ты что?! – ахнула Зинаида Петровна. – А ты-то что?
– А что я… – горько усмехнулась Вера Николаевна. – Выгнала.
– Правильно! – решительно заявила соседка. – Совсем стыд потеряли! Ты, Вера, держись. Я сейчас зайду, ладно?
Через десять минут они уже сидели на кухне. Зинаида Петровна, энергичная, несмотря на свои семьдесят, решительно намазывала маслом бутерброд:
– Ты вот что, подруга, не раскисай. Я тебе сейчас один случай расскажу…
Но договорить не успела – в дверь снова позвонили. На пороге стоял Михаил.
– Доброе утро, – сухо сказал он. – Мам, нам надо поговорить.
– Здрасьте, Михаил Петрович, – прищурилась Зинаида Петровна. – А я вот как раз у мамы вашей в гостях…
– Это семейный разговор, – отрезал Михаил.
– Ну-ну, – покачала головой соседка, но встала. – Вера, ты звони, если что.
Когда она ушла, Михаил прошёл на кухню:
– Мама, я понимаю, вчера мы немного… погорячились. Но ты должна понять – это действительно выгодное предложение.
– Выгодное? Для кого, Миша?
– Для всех! – он начал загибать пальцы. – Тебе – меньше забот с уборкой, коммуналкой. Нам – возможность решить финансовые вопросы…
– А то, что я здесь сорок лет прожила – это ничего?
– Мама! – он раздражённо встал. – Ну сколько можно о прошлом? Надо жить настоящим! Вот смотри – у меня фирма на грани банкротства, у Анки муж без работы…
– То есть вы решили мою квартиру продать, чтобы свои проблемы решить? – тихо спросила Вера Николаевна.
– Да пойми ты! – Михаил в сердцах махнул рукой. – Мы же тебе нормальное жильё предлагаем! Да, подальше, но зато…
– А знаешь, сынок, – перебила его мать, – я вчера всю ночь думала. О вас думала, о себе… Помнишь, как ты в седьмом классе двойку по математике получил?
– При чём здесь это? – поморщился он.
– А при том, что ты её в дневнике замазал. И когда я узнала – помнишь, что сказала?
– Мама, хватит…
– Я сказала: «Миша, нельзя строить счастье на обмане». А ты что сейчас делаешь?
– Я не обманываю! – вспыхнул он. – Я предлагаю выгодную сделку!
– Выгодную… – эхом отозвалась Вера Николаевна. – А помнишь, как отец перед смертью просил…
– Опять двадцать пять! – Михаил встал. – Знаешь что, мама? Мы с Анькой всё решили. Завтра придёт риэлтор с документами. Подпишешь – хорошо. Нет – мы найдём способ…
– Что найдёте? – тихо спросила мать. – Способ выкинуть меня из дома?
– Никто тебя не выкидывает! – он схватил куртку. – Но имей в виду – это последний шанс всё решить по-хорошему!
Когда за сыном захлопнулась дверь, Вера Николаевна долго сидела неподвижно. Потом медленно встала и пошла в спальню. Там, в шкафу, хранилась старая шкатулка…
Дрожащими руками она достала пожелтевший конверт. Внутри лежало письмо – последнее письмо мужа, написанное в больнице за день до смерти.
«Верочка, родная моя! Знаю, что ухожу. Но перед смертью хочу сказать главное – береги наш дом. Я всю жизнь работал, чтобы у вас была эта квартира. Чтобы дети всегда могли прийти к матери, чтобы внуки… Прости, что не дожил. Но знай – это наше гнездо. Не отдавай его никому. Здесь наша память, наша любовь…»
Слёзы капали на бумагу, размывая чернила. Вера Николаевна аккуратно сложила письмо и убрала обратно в шкатулку. Потом решительно вытерла глаза и набрала номер:
– Зина? Это я. Слушай, мне нужна помощь. Ты говорила, у тебя племянник – юрист?
Через час она уже сидела в небольшом офисе. Молодой человек в очках внимательно изучал документы:
– Значит, так, Вера Николаевна. По закону они ничего сделать не могут. Квартира – ваша собственность…
– А если… будут настаивать?
– Не волнуйтесь, – улыбнулся юрист. – Мы подготовим документы. И ещё – я бы советовал написать новое завещание.
Вечером позвонила Анна:
– Мама, ты подумала? Завтра риэлтор придёт…
– Не надо никого присылать, доченька.
– Но мама!
– Я всё решила. Квартира останется моей. А если вам нужны деньги – давайте подумаем, как заработать. Вместе подумаем.
– Значит, ты нам отказываешь? – голос дочери дрогнул. – После всего, что мы…
– Нет, Анечка. Это вы мне отказали. В любви, в уважении, в памяти об отце…
В трубке повисло молчание.
– Ладно, – наконец сказала Анна. – Как знаешь.
Прошла неделя. Дети не звонили. Вера Николаевна привычно хлопотала по дому, общалась с соседями, но на душе было тяжело. В субботу вечером раздался звонок в дверь.
На пороге стояла заплаканная Анна:
– Мама… можно к тебе?
Они долго сидели на кухне. Анна рассказывала о проблемах с мужем, о долгах, о страхе перед будущим…
– Знаешь, мам, – наконец сказала она, – я только сейчас поняла… Мы с Мишкой совсем с ума сошли. Прости нас, а?
Вера Николаевна молча обняла дочь. За окном шёл снег – первый в этом году. Он укрывал город белым покрывалом, словно стирая всё плохое, что случилось этой осенью.
– Мам, – вдруг сказала Анна, – а помнишь, как мы с папой снеговика во дворе лепили? Мне тогда лет пять было…
– Помню, доченька, – улыбнулась Вера Николаевна. – Всё помню…
Они проговорили до поздней ночи. А на следующий день позвонил Михаил:
– Мама… я тут подумал… может, зайду?
И Вера Николаевна поняла – всё будет хорошо. Потому что главное – не стены, а любовь. И пусть дети не сразу это поняли, но поняли же…
А квартира… Пусть остаётся. Для внуков, для памяти, для жизни. Как и хотел Петя.
