Звук разбитого стекла резко выдернул её из сна. Екатерина приподнялась на локтях, вглядываясь в сумрак комнаты, и вдруг ощутила, как в висках стучит похмельная боль. Воспоминание о том, что вчера она задела стакан и тот с грохотом упал на пол, всплыло тут же и больно резануло совесть.
Почему я снова? — мелькнуло в голове.
В приоткрытую дверь просочился запах затхлой кухни. Соседка, похоже, уже озаботилась ранним завтраком, а в коридоре тарахтел чей-то будильник. Екатерина с трудом встала и поискала в сваленных возле кровати брюках ключи от кабинета: сегодня ей предстояло нести очередную вахту офисного существования, таскать в сумке бутылочку — и делать вид, что всё под контролем.
В зеркале над комодом отразилось её распухшее лицо: темные круги под глазами, тусклые волосы, бессмысленный взгляд. Тридцать пять лет, а бесконечные попытки наладить жизнь заканчивались лишь ночными запоями и утренними оправданиями.
На кухне она услышала, как соседка выругается, швыряя половник в раковину. Словно эхо этого недовольства отдавалось внутри самой Екатерины. По дороге в офис ей хотелось спрятаться от прохожих, чтобы никто не разглядел её поникшие плечи и запавшие глаза. Однако к однотипным серым маршрутам она давно привыкла: маршрутка — метро — десять шагов до стеклянных дверей бизнес-центра.
Она прошла к себе в кабинет и тихо закрыла дверь. Под столом хранился маленький шкафчик. Екатерина шестым чувством проверила, на месте ли заветная бутылочка. Коллеги небольшой группой курили в предбаннике, кто-то смеялся над недавним скандалом: заместительница начальника вновь устроила шоу в коридоре. Екатерина прикрыла глаза и тяжело выдохнула.
Не одна… Значит, не одна такая.
Телефон на столе зазвонил неожиданно громко.
— Екатерина, это Ирина, — голос заместительницы звучал громче обычного. — Слушай, там на меня написали жалобу… Говорят, я вчера наорала на бухгалтерию. Да чёрт, я не помню половину вечера!
Раздались всхлипы и шумные всхлипывания, словно она рыдала прямо в трубку.
— Тихо-тихо, всё нормально, — механически произнесла Екатерина, хотя внутри всё стыло от знакомого чувства испуга и безысходности. — Давай успокоимся… Может, встретимся после работы?
Ирина не ответила и отключилась. Екатерина опустила мобильный и почувствовала, как в груди растёт тяжесть.
Стало ли мне легче от того, что кто-то тоже увяз в этой привычке? Нет, скорее только страшнее.
Она сложила руку на дверцу шкафа, но пересилила себя, не вытащила бутылку. Решила дождаться обеда. Когда письма с горящими дедлайнами сыпались из почты, когда начальник заглядывал с требовательным видом, она ощутила, что нарастающее раздражение уже невозможно сдержать. Встала, вышла в коридор и, убедившись, что никого нет рядом, сделала несколько быстрых глотков из пластиковой бутылки, в которую переливала спиртное “для маскировки”. Опустошение сменилось коротким чувством облегчения.
В тот же день она попыталась найти статьи о женском алкоголизме — отыскала целые сообщества и обсуждения. С экрана ноутбука хлестали термины вроде «психологическая ловушка» и «социальный негативный фон». Она читала о случаях, казавшихся в чём-то похожими на её жизнь. Но вместо выводов о необходимости бить тревогу, Екатерина ловила себя на мыслях:
У всех бывает. Не умеют расслабляться — вот и их проблемы. А у меня просто время такое.
Сердце колотилось, хотелось отгородиться от реальности.
Станислав из соседнего отдела бойко заглянул к ней и, сделав вид, что безобидно шутит, протянул:
— Эй, Катя, а ты ничего не слышала о «выходках» нашей ненаглядной Ирины? Говорят, в этот раз её либо уволят, либо заставят пройти медкомиссию.
Она выдавила из себя кислую улыбку.
— Слышала… пусть разбираются без меня.
В его взгляде проскользнуло что-то вроде жалости. Он кивнул и вышел. Екатерина внезапно ощутила будто обожглась собственной безысходностью: если Ирина может лишиться должности, то и она не застрахована ни от чего. Сплетни в курилке — лишь верхушка айсберга.
К вечеру раскалывалась голова, и всю дорогу до дома она старалась не свернуть к круглосуточному ларьку. Но вызов оказался сложнее, чем ей казалось. Ровно через двадцать минут Екатерина уже сидела на табуретке у себя на кухне с дешёвым портвейном в стакане. Руки дрожали, сердце колотилось. В квартире было промозгло и неуютно, соседи громко ругались в коридоре, стуча дверями.
Ведь я обещала себе завязать. Как тогда, когда всё только начиналось…
На следующее утро, не дождавшись звонка от Ирины, она сама позвонила заместительнице. Но трубку никто не взял. Коллеги потом рассказывали, что ночью Ирина снова напилась, начала выяснять отношения с начальником по телефону, всё закончилось разрывом трудового договора. Сама Ирина пропала, а в офисе ходили слухи, что она легла в какую-то частную клинику. На Екатерину смотрели неоднозначно: её тоже считали частью этой «алкогольной орбиты».
Она сидела на своём рабочем месте, крепко сжимая телефон и думая о том, что сами собой проблемы не решаются. Уволиться и спрятаться? Или попробовать спастись?
Тактильная дрожь пробегала по пальцам. Екатерина открыла сайт, где предлагали групповые занятия для женщин с зависимостью.
Пойду? Слабо? — стучало в голове.
Когда она вернулась вечером домой, соседи за стеной спорили, у кого очередь мыть лестничную клетку. Екатерина разбросала по столу рекламные буклеты — приём психологов и групп поддержки.
— Хватит, — сказала сама себе вслух и набрала номер из листовки.
Ей ответил спокойный женский голос и предложил подойти завтра на открытую встречу. Екатерина согласилась, зажмурившись, словно в пропасть прыгала.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Утро выдалось промозглым, но она впервые за долгое время не дотронулась до стеклянного «утреннего ритуала». Шла по улицам, сжимая в руках сумку и стараясь не думать о том, какой позор может её ждать в реабилитационном центре. Скопившееся отчаяние толкало дальше, и она упорно не сворачивала к обычному магазинчику.
Сама встреча проходила в полуподвальном помещении: белые стены, несколько стульев в круге, невнятная тишина, которую прерывал дребезжащий отопительный радиатор. Когда на перевёрнутых ящиках присели ещё три женщины, Екатерина ощутила пронзительное чувство родства. Никто не насмехался, не обесценивал чужую боль. Когда ей предложили заговорить, она молча кивнула и смотрела в пол, чувствуя, как поднимается к горлу ком. Трудно признаваться, что ты — на том самом дне.
После собрания к ней подошла организатор, улыбнулась:
— Не торопись с выводами. Главное, что ты пришла.
Екатерина молча пожала пожала ей руку. Внутри было ощущение, будто кто-то наконец поверил в неё, пусть и впервые, пусть недолгим взглядом.
День в офисе прошёл странно: на место уволенной Ирины временно никто не вышел. Коллеги перешёптывались, поглядывая на Екатерину. Начальник лишь коротко бросил, что бухгалтерии сейчас нелегко. Она отозвала одну из новых сотрудниц, по имени Ольга, к себе:
— Слушай, у меня просьба, — тихо сказала Екатерина. — Если увидишь, что я… ну, буду явно несобранная, останови меня.
— Да, конечно, но… — Ольга ошарашенно посмотрела в её глаза. — Ты в порядке?
Екатерина вздохнула:
— Пытаюсь.
Она пошла домой в наушниках, стараясь выключить мысли о том, как colleagues наверняка осужденно обсуждают её за спиной. Тем не менее, внутри что-то поменялось: будто узел в сознании чуть распустился. Я не одна. И если Ирина когда-то решится вернуться в офис, а я смогу не сорваться…
Вечером, гремя ключами, она вошла в свою комнату и сразу же достала из шкафа все спрятанные бутылки. Неожиданно, без долгих колебаний, вылила содержимое в раковину. Резкий запах алкоголя обжёг нос, забрался глубоко, в самые грудины. Екатерина вцепилась в край раковины, почувствовав, как ей тяжело дышать. Но она не остановилась, пока не опустошила всё до капли.
На следующий день пошёл снег, и улицы казались чище и светлее, чем обычно. Перед тем, как войти в офис, Екатерина краем глаза заметила в витрине своё отражение. Тот же серый пальто, та же усталость на лице, но во взгляде засверкало что-то другое — решимость. Тогда же она потянулась к телефону и набрала номер группы, в которой была.
— Я приду сегодня снова, — негромко произнесла она.
— Отлично, — ответили на том конце. — Мы ждём тебя.
Она положила трубку и увидела в коридоре шуршащие объявления о вакансиях: куда-нибудь на новую работу, в другой офис. Но почему-то впервые за долгое время Екатерина не почувствовала позыв всё бросить и сбежать. Впереди замаячили другие перспективы: не в компании, а в самой себе.
День прошёл на удивление спокойно. Никто не просил её «дать объяснения» за увольнение Ирины, никто не спрашивал, почему она выглядит иначе. И сама она ломала голову не над тем, где незаметно глотнуть спиртного, а над тем, как вовремя закончить отчёты и успеть на вечернюю встречу — туда, где люди честно рассказывали о собственных падениях.
Екатерина вышла из офиса, держала в руках небольшую книгу об укреплении силы воли. Купила её днём, когда случайно наткнулась на книжный стеллаж с саморазвитием. Прислонившись к холодной стене, подумала, что раньше здесь, у этого же выхода, обычно прятала бутылку в кармане. Теперь пальцы лежали на обложке книги.
В лифте коммуналки она увидела в пятнилом зеркале искажённое отражение собственного лица. Словно проблеском улыбки ощутила, что больше не отводит глаза. Нет, до полного счастья ещё далеко, но хотя бы ясно, в какую сторону двигаться. Она стояла и глядела на себя, понимая, что каждое её решение — только её. И оборачиваться назад в тот старый, порочный круг, где дожидалось давящее чувство вины и гул стаканов, она больше не хочет.
Всё получится. Главное, не отступать.
Взгляд в зеркале наконец-то обретал живое тепло.
