Лена стояла у полок со свежими овощами и мельком смотрела на дочку. Вечерний магазин был переполнен, сотрудники оглашали торопливые «Касса свободна!», покупатели шумели пакетами, а Лена наблюдала за каждым движением девочки, словно боялась, что та сделает неверный шаг. Красная брошка в форме сердца поблёскивала под неяркими лампами — её единственная «слабость» в строгом деловом костюме.
— Не трогай это, — коротко сказала она дочери, которая потянулась к ярким перцам. — Помнишь, мы уже купили паприку на той неделе?
Девочка вздохнула, но послушно убрала руку. Лена внутренне вздернула подбородок: *Я делаю всё правильно, так, как надо*. И тут же ей стало слегка не по себе от этого молчаливого вздоха, каким-то странным эхом отдающимся в душе.
Они прошли мимо отдела выпечки. Девочка замедлилась, успела на секунду нюхнуть аромат свежего хлеба, но Лена вновь одёрнула её, торопясь к очередному стеллажу. В тот момент в груди у неё кольнуло: что-то похожее на сомнение и тревогу — чувства, которые обычно приходили поздно ночью, когда мысли не давали уснуть.
Девочка увидела рекламный плакат с плюшевым медведем и остановилась. У Лены на языке вертелось очередное замечание, но она вдруг развернулась, посмотрела на маленькую фигурку рядом. Девочка улыбалась, словно ждала разрешения подойти поближе. Впервые за вечер Лена выдохнула, тут же поймав себя на том, что сжимала тележку до побелевших костяшек.
— Можешь посмотреть, — сказала она и невольно опустила глаза.
— Спасибо, мам, — дочка тихо ответила и направилась к стенду. Одно это слово — «спасибо» — звучало как внезапное освобождение. Лена ощутила неприятный толчок совести: уж не слишком ли сильно душит она ребёнка своей постоянной напряжённостью?
Она покатила тележку дальше, стараясь держать дочь в поле зрения, но не приближаться. *Кажется, всё действительно зашло слишком далеко*. Лена вспомнила, как та же дочка не решалась спросить лишний раз конфетку или попросить книжку, не получив полного одобрения. А теперь вот эта простая улыбка говорила больше, чем все упрёки Лены за последние пару недель.
Лена прошла через отдел с крупами и обратила внимание на семейную пару впереди: мужчина и женщина оживлённо обсуждали, какую пачку гречки взять, а их маленький сын вертелся рядом, что-то весело бормотал. «Да, нужно прислушиваться к нему, ему важен наш выбор!» — сказала та женщина мужу, и они рассмеялись. Лена горько вздохнула: она редко так смеялась вместе со своей дочерью. *Почему я всё время боюсь лишний раз позволить ей право голоса?*
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Вдруг она резко поняла, что не слышит голоса дочки. Усиленно крутя головой, Лена заметила, что та напрочь пропала из зоны видимости. Стало холодно: сердце затрепетало где-то в горле, пальцы бросили тележку, и она побежала обратно к игрушечному стенду. Нигде нет. Подобравшись к краю отдела, Лена заметила секцию с мягкими игрушками и рванула туда. Дочка стояла возле огромного мишки, прижимала к себе узкого, смешного зайца. Заметив Лену, девочка испуганно вскинула глаза, будто опасалась получить выговор.
— Мам, извини, я просто… — начала было она.
— Я… нет, всё нормально, — Лена перевела дыхание. — Ты меня напугала. Давай в следующий раз предупреди, хорошо? Не хочу снова тебя искать.
Вместо строгого взгляда Лена присела рядом и поправила ворот дочкинной курточки. Её красная брошка чуть задела ребёнка, и Лена кончиками пальцев коснулась металлического сердца. *Страх держит меня в клетке, а ведь мне хотелось бы давать ей тепло, а не приказы*.
Они вместе выбрали небольшой сувенирный зайчик — дочке не нужен был самый дорогой, она просто хотела что-то чудесно мягкое и уютное. Лена находила в этом выборе символ: впервые за долгое время дочка решала сама, без опаски и ожидания окрика. И когда девочка прижала игрушку к груди, Лена почувствовала, как её прежние убеждения трещат по швам.
Собравшись с мыслями, она оплатила покупки на кассе и, уже выходя из магазина, несмело протянула руку дочери. Девчонка взяла её, прижимая к боку нового зайца. Некоторое время они шли молча, между ними всё ещё стояла стена из старых обид и упрёков.
— Прости, что я постоянно тебя дёргаю, — негромко сказала Лена, осмелившись глянуть в эти серьёзные детские глаза. — Мне правда страшно за тебя, не хочу, чтобы что-то случилось.
— Я всё понимаю, мам. И я не против твоей заботы, просто… я ведь тоже могу сама решать некоторые вещи.
— Да, и я хочу научиться это принимать, — тихо ответила Лена и снова взглянула на свою брошку. Сердце, упрямо горящее яркой краской, теперь напоминало ей о необходимости быть не просто строгой матерью, но ещё и любящей.
Они дошли до машины. Лена помогла уложить продукты в багажник, а дочка уселась на заднее сиденье, продолжая прижимать к себе игрушку. Лена бросила последний взгляд на суматошный фасад супермаркета и подумала: *Возможно, мне стоит научиться сначала слышать её мечты, а не предъявлять претензии*. Словно предчувствуя новую жизнь, она ощутила лёгкость: вечер мог бы стать совсем другим, если бы они чаще смеялись вместе.
Лена села за руль и коротко обернулась. Дочка улыбнулась — так, как будто этого ждали уже несколько лет. Лена улыбнулась в ответ. И впервые за многие месяцы ей показалось, что это не просто вы forced на лице мама-дочки, а настоящее общее решение: довериться друг другу.
