Кирилл в который раз перечитывал странное сообщение от Марины, пытаясь сопоставить непонятные фразы с ровным стуком барабанов за стенкой. Он не помнил, когда именно соседи начали устраивать громкие репетиции, но теперь каждый гулкий «бум» казался отголоском его внутренней тревоги. «Ты выиграешь у меня в шашки, если не побоишься поддаться», — написала она. И никакого намёка, почему вдруг понадобились эти игры или что они значат.
Он заново прокручивал в голове их последнюю встречу: Марина приглашала его на ужин, а он молчал, будто язык прикусил. Просто тогда у него внутри всё гудело, как нагретый трансформатор. «Может, она злится, что я не смешал её планы с энтузиазмом?» — думал он. Но, с другой стороны, почему бы не пойти, если она так настаивает? Внутри скребло: нелепо соглашаться из одной только вежливости, ведь это жена, а не случайная знакомая. Однако пропустить встречу — значит снова сделать вид, что он упускает её сигналы, этот тихий зов: «Эй, я тут с тобой рядом, оглянись».
Марина не раз заводила речь о каком-то особенном совместном времяпрепровождении. Обычно подружки подшучивали: «Опять шашки? Может, стоит в компьютерные игры поиграть?» И каждый раз Кирилл розовел, словно его застали на месте преступления, хотя никакой вины за собой не признавал.
В тот вечер он всё же решил ответить ей коротким сообщением: «Приду. Время назови». Марина, не медля ни секунды, скинула адрес и добавила: «Захвати свой любимый набор шашек». Кирилл невольно улыбнулся: они купили его ещё на первом курсе, когда только познакомились. Тогда он не умел выражать чувства словами, а она искала любой предлог, чтобы задержаться с ним подольше. И вот теперь, много лет спустя, они снова возвращались к этой игре, которая всегда была чем-то большим, чем просто расстановка чёрных и белых кругляшков на доске.
Войдя в их общую гостиную, он увидел, как Марина хлопочет над сервировкой стола. Лёгкий аромат душистого чая окутывал комнату, а где-то в глубине квартиры всё ещё слышался стук барабанов — словно городская музыка пробиралась сквозь стены, мешая им сосредоточиться на главном. Кирилл сперва хотел сделать вид, что ничего особенного не происходит, но заметил её взгляд: она ожидала. Он сел напротив, сглотнул и протянул коробку с шашками.
— Ну что, сыграем? — спросила она спокойно, опустив глаза к доске.
— Я, честно говоря, не уверен, нужно ли нам это сейчас, — пробормотал он, но уже раскладывал фишки по клеткам.
Вначале партия шла туго: они оба долго думали над каждым ходом, будто не хотели нарочно ранить противника. Однако Кирилл скоро поймал себя на мысли, что ведёт агрессивную атаку, как если бы боялся проиграть. Он хмурился, а Марина в ответ лишь молчала. В её взгляде не было обиды — скорее задумчивая печаль. Зачем я так упорно доказываю своё превосходство? — мелькнуло у него.
После трёх партий она вздохнула и слабо улыбнулась:
— Поздравляю. Ты опять выиграл.
Кирилл хотел ответить, что ему вовсе не нужна эта победа, но слова застряли в горле. Вместо этого он встал и, чтобы хоть чем-то занять себя, начал смотреть в окно. Гул барабанов вдруг стал навязчивее. Вслед за каждой короткой дробью у него в висках тут же стучало: Почему ты ведёшь себя как чужой?
Той ночью он не мог уснуть. Лежал и глядел в потолок, вспоминая, как за день до этого случая безмятежно слушал разговор Марины с лучшей подругой, пока сам сидел за компьютером и делал вид, что поглощён работой. Он понимал, что пропускает их общие радости, их редкие шутки и улыбки. И всё же почему-то не находил сил признаться, что именно его гложет.
Утром, съев завтрак наспех, пошёл в соседнюю комнату к компьютеру. Открыл какую-то программу, сделал вид, что собирается там «настроить» или «починить» — хотя в душе понимал, что дружба и любовь не чинятся парой кликов. Ему хотелось только одного: откровенного разговора, перед которым душа трепещет и сопротивляется. Но будь он проклят, этот страх показаться слабым! Он слышал, как Марина возится на кухне, перекладывает тарелки, потом постояла в дверях, не произнеся ни слова, и ушла.
Кирилл терпеть не мог затяжные паузы. Для него особой пыткой становились моменты, когда собеседник замолкает, а ты должен создать почву для продолжения беседы. Он ощущал себя бестолковым, когда не решался на разговор даже со своей собственной женой.
— Прости… — всё-таки сказал он, выйдя к ней.
— За что? — удивлённо подняла брови Марина.
— За этот холод, за эти бесконечные соревнования. Я очень хочу понять, что происходит между нами, но не знаю, как начать.
Так стоп!!! Вы всё ещё не подписаны на наши каналы в Телеграмм и Дзен? Посмотрите: ТГ - (@historyfantasydetectivechat) и Дзен (https://dzen.ru/myshortsstorys)
Она сделала шаг навстречу, словно собираясь обнять его, но вдруг остановилась, будто что-то внутри одёрнуло её назад.
— Я столько раз говорила с тобой намёками. Пыталась вовлечь тебя в совместную игру, не потому что шашки важны, а потому что… это хоть как-то сближает.
— Я понял, но поздно?
— Возможно, и нет. Ты ведь здесь, ты слышишь меня.
Он отвёл взгляд:
— Все эти махинации, то ужин, то «приди ко мне», то «собери компьютер» — я действовал автоматически, совсем не замечая, что ты пытаешься меня пригласить в… в твою жизнь.
— Но теперь замечаешь?
— Да. И я… — он на мгновение запнулся. — Я хочу научиться обсуждать с тобой всё сразу.
Марина коснулась его руки, тихо спросила:
— Ты ведь и сам чувствуешь пустоту, да?
Кирилл кивнул. В груди что-то обожгло. Барабаны за окнами вдруг смолкли, отдавая прощальное эхо в вечернем воздухе. Словно кто-то выключил шум и оставил только их двоих наедине.
— Поговорим? — предложил он.
Она лишь кивнула и принесла ещё кружку чая. Кирилл подсел к ней ближе, и почти сразу из его горла вырвался линия за линией тот самый монолог, который он годами держал внутри. О том, как стыдился собственной закрытости, как боялся задеть её чувства, как отстранялся, думая, что так убережёт их от ссор. Но вместо этого отдалялся ещё сильнее.
Марина слушала молча, изредка качала головой. В конце концов она глубоко вдохнула:
— Знаешь, мне казалось, это я в чём-то виновата. Развела лишний шум, заставляла тебя играть, когда тебе не хочется. Хотела, чтобы мы делали вместе что-нибудь простое, радостное, а получалось какое-то соревнование…
— Признаю: я сам соревновался, пытаясь затмить твою инициативу. И теперь понимаю, насколько это было глупо.
Он увидел, как её глаза заблестели. Но на этот раз держаться не было смысла. Марина заплакала тихо, без истерик, просто дав выход тому напряжению, что выросло между ними:
— Я боялась, что мы так и не найдём общий язык. Когда ты побеждал, у меня внутри звенела мысль: «Он не видит в этом любви или нежности, только чувствует азарт».
Кирилл осторожно взял её за плечи и прижал к себе, стараясь аккуратно коснуться губами её виска. Из её глаз всё ещё текли слёзы, но он чувствовал, как уменьшается пропасть между ними.
— Давай больше не будем играть друг с другом, — прошептал он. — В любом смысле.
Марина обняла его.
— Давай просто будем вместе. И точка.
На следующий день они проснулись будто другими людьми. От прежней напряжённости не осталось и следа. Кирилл помог ей с завтраком, искренне и громко смеялся над её милыми оговорками, спрашивал о её планах и рассказал о своих. Такой неформальной беседы они не вели, кажется, с самых первых свиданий. Марина забавно сморщила нос, когда он вдруг предложил пойти вместе купить цветы — при этом ни в какие праздники: просто так. Раньше ему такое и в голову не приходило, а теперь стало естественным шагом.
Провожая её взглядом, Кирилл вдруг ощутил вспышку тёплого чувства, словно там, внутри, включили мягкий свет. Впервые за много месяцев он перестал бояться, что их разговоры обернутся недоразумениями. Он больше не слышал выматывающего стука барабанов, как будто их странная мелодия устала и утихла навсегда.
Они вдвоём стояли на кухне в молчании, которое было объятием само по себе. Потом она накрыла его рукой и с улыбкой произнесла:
— Спасибо, что не сдался.
— Спасибо тебе, — ответил Кирилл, обнимая её крепче. — Я люблю тебя.
Она только улыбнулась в ответ, и он сразу понял, что все эти неловкости, заминки и внезапные паузы, которые копились раньше, остались позади. Теперь у него больше нет ни малейшего желания что-то доказывать или ждать, когда зазвучат громкие барабаны. Вместе они могли строить и обсуждать всё, что захотят. И в этом объятии на миг показалось, что их будущее раскрывается, как благосклонная доска для новой, на этот раз по-настоящему совместной партии жизни.
